Холод, пиво, дробовик

В коробке оказался рычажный карабин «Росси» четыреста пятьдесят четвертого калибра.

– Только зарегистрировать не забудь, – предупредил Николай, выкладывая на стол коробки патронов. – Собрал на первое время. «Пустышки», обманки. Потом сам подберешь, что понадобится.

– Ну здорово! – обрадовался я. – Ну вообще!

Послышались шаги, и в подвал спустился Платон.

– Ну и где у вас наливают? – громогласно поинтересовался он прямо с лестницы.

– Митю где потерял? – спросил Гордеев.

– Сейчас подойдет, машину паркует.

– Иван ворота открыл? – уточнил я, убирая карабин за варочный бак.

– Да. Нормально все, – подтвердил Сергей Платонов, подходя к столу. – Так где наливают, говорите?

Я влил в себя бурбон и рассмеялся.

– Не где, а что. Как видишь, сегодня у нас широкий ассортимент горячительных напитков…

Хмель

1 января

Встретили мы Новый год просто отлично. Я, правда, из-за расшатанных нападением нервов чересчур сильно налегал на бурбон, поэтому в памяти отложился не весь праздник, но что было весело – запомнил точно. Впрочем, более-менее трезвым оставался только Иван Грачев, который отвлекался на гостей в баре, остальные набрались изрядно. Ирина сразу после двенадцати ушла спать, оставив нас гулять чисто мужской компанией, ну мы и погуляли.

А чего такого? Новый год раз в году, имеем право.

Проснулся на удивление рано, когда алкоголь еще толком не выветрился, и какое-то время лежал со смеженными веками, не решаясь открыть глаза. Затем потянулся за водой и только тогда обнаружил, что в постели больше никого нет. Ирина переодевалась в закутке ванной комнаты. Это, наверное, и разбудило.

Сделав несколько глотков – вода показалась неприятно-сладкой на вкус, – я тихонько уселся на кровати и, к немалому своему удивлению, обнаружил, что самочувствие меня как-то даже особо не беспокоит. Все же бурбон был качественным, с пивом ума хватило его не мешать, и о вчерашнем застолье напоминали разве что пересохшее горло и тяжелая голова. Но голова – это объяснимо, только под утро спать легли.

– Ирин, ты куда собралась? – спросил я, кутаясь в одеяло.

– Домой, – прозвучало в ответ.

– А что такое?

– Хмелев, совсем память пропил? – фыркнула Ирина.

– Блин, чего ты опять начинаешь?

– Да ничего я не начинаю. Я же тебя предупреждала – мы с коллегами идем на обед.

– Точно! – прищелкнул я пальцами и осторожно опустился на подушку. – Просто поход в гости первого числа кажется мне столь дикой затеей, что она просто не укладывается в голове…

– Поэтому я пойду одна. Так?

– Ох уж эти непьющие медработники, – выдохнул я и вновь сел. – Давай отвезу.

– Разбиться хочешь? На себя посмотри!

Определенный резон в этих словах был, поэтому настаивать я не стал. Просто поднялся и начал одеваться.

– Тогда провожу. Заодно и проветрюсь.

– Проводи, – улыбнулась Ирина. – Проветриться тебе точно не помешает. И комнату проветри, дышать нечем.

– Проветрю, – пообещал я, отдергивая шторы. – Потом.

Наскоро выпил традиционный набор пилюль – чуть не вывернуло под конец, – прицепил на пояс кобуру с револьвером, сунул в карман штанов выкидной нож, заодно прихватил телескопическую дубинку, усиленную парой хитрых заклинаний. Народ у нас с похмелья совсем дурной, так не стрелять же хулиганов направо и налево. Некоторым и дубинки хватит.

Дверь в гостевую комнату, где отсыпались Платон и Дмитрий, была закрыта, мы спустились на первый этаж и прошли в бар. В углу мигала огнями магическая елка, от ее неровного мельтешения сразу заломило затылок. Особого беспорядка в зале не оказалось – не иначе Ваня успел прибраться. Впрочем, и публика подобралась проверенная. Абы кого вообще на Новый год лучше не пускать. Пожарные команды в эту ночь нарасхват, да и поножовщина между собутыльниками не столь уж редкое дело.

– Ты идешь? – поторопила меня Ирина.

– Иду, – отозвался я, отпер входную дверь и выпустил девушку на улицу.

Сам вышел следом, запер бар и сразу заметил перед домом здоровенное пятно закопченного снега и обгорелые обрывки картонной коробки. Сильно пахло кислой пороховой вонью. В памяти мелькнуло смазанное воспоминание об уносящихся в небо огнях, грохоте и вспышках. Фейерверк. Обычный, не магический. Не иначе кто-то из гостей притащил.

– Вот черт! – выругался я, шагнул с тропинки на газон и принялся закидывать гарь и обрывки картона чистым снегом.

Колдовские иллюзии – это одно, а за настоящий фейерверк можно и по шапке получить. Ракеты у нас под запретом. Слишком часто от них пожары случаются.

– А я еще думала, что за грохот заснуть не дает! – понимающе протянула Ирина. – Ну вы молодцы!

– Это не мы, – поспешил я откреститься от фейерверка.

– Оно само, да? – подколола меня девушка.

– Вроде того.

Я вернулся на тропинку, выгреб набившийся в ботинки снег и протянул спутнице руку.

– Идем?

– Идем.

Мы прошли мимо темных окон оружейного магазина «Большая охота» и свернули на Красный бульвар. Морозный воздух прочистил голову, и я уже нисколько не жалел, что выбрался из дома в столь раннее для первого января время.

Большинство витрин и вывесок были погашены, серые здания темными пятнами замерли в утренней хмари, всюду валялись пустые бутылки, мятые жестянки, непонятные обрывки бумаги и пластика. Какое-то время мусор в сугробах будет прибывать и копиться, затем на уборку выгонят задержанных в праздники правонарушителей, и появление на улицах этой оравы станет первым сигналом окончания новогодних каникул.

Людей с утра навстречу попадалось совсем немного, лишь болтали у колонки с питьевой водой три тетушки да каталась с возведенной у блошиного рынка горки крикливая ребятня. Сам рынок пустовал.

Медленно проехала по проспекту «газель» с синей полосой на боку, на перекрестке повернула к Центральному участку. Мы свернули в другую сторону и вскоре вышли к госпиталю. Район этот был очень спокойным и по-хорошему зажиточным, следившие здесь за порядком Сестры Холода бродягам и прочему деклассированному элементу давали от ворот поворот, и все же я не стал лениться и проводил Ирину до дверей квартиры.

Потом спустился на первый этаж, встал на крыльце, вытер с лица испарину.