Близится буря

– Приходилось, не раз.

– Вот и получишь пару таких. Могут пригодиться в будущем.

* * *

Вернулись мы в тот день с Игнатием на яхту часов в шесть, с подписанным патентом, извещавшим, что отныне мы являемся законно приватирским судном и выполняем задачи, порученные нам церковью и властями, и свернутым шелковым вымпелом – белым, с синим христианским крестом, точно таким же, какой развевался на мачте «Молота Судьбы». Подняли его с гиканьем и свистом, а не будь мы в порту, так и стрельбу в небо устроили бы.

На следующее утро на ломовой телеге подвезли разобранную пушку, и только сейчас я ее наконец нормально рассмотрел. Тоже ничего неизвестного, что-то подобное я, насколько помню, видел в артиллерийском музее, трехдюймовая горная пушка, переделанная в морскую, на поворотной тумбе, с простеньким оптическим прицелом, установленным не на самой пушке, а на станине. Нет, не совсем уж такая, отличий много, но принцип, так сказать, соблюден.

К пушке, к радости моей невероятной, прилагалось вполне полноценное наставление по стрельбе и обслуживанию. Наставление изобиловало таблицами и схемами и выглядело так, будто напечатано оно было «Воениздатом» годах так… в советских примерно, стандартно для тех времен – серая картонная обложка, матерчатый корешок. Но зато в нем было предусмотрено, похоже, все, вплоть до методов «ловли цели» с качающейся палубы. Из него же я узнал, что пушка эта калибром в восемьдесят миллиметров стреляет осколочно-фугасными и зажигательными гранатами на дистанцию аж до четырех километров. При этом граната летит со скоростью триста девяносто метров в секунду, то есть довольно медленно и по очень крутой траектории. Ну да, все хорошо сразу не бывает, пушка мощнее, но попадать из нее будет как бы даже не труднее, чем из «гочкиса». Правда, и результат от восьмидесятимиллиметрового снаряда весом в семь килограммов должен быть куда более впечатляющим, чем от легкого снаряда из «гочкиса». Имелась и картечь, что для абордажа было совсем нелишним.

Заряжание было раздельным: сперва в казенник заталкивался снаряд, а уже затем гильза, в которую предварительно закидывалось несколько плоских картузов пороха. На пяти картузах скорость снаряда была максимальной, а с одним картузом можно было стрелять как из мортиры – таблицы стрельбы в наставлении были на все, знай себе учи. Ну и еще гильзы можно было использовать многократно, только меняй капсюли и загружай новые заряды.

Пушка самым подлым образом разлучила меня с невестой. Аглаю одолевали планы на отпуск, а я засел за выучивание наставления наизусть и за изучение матчасти, попутно заставляя учить то же самое личный состав. В результате компанию Аглае составляла все больше Вера, а я сидел рядом с пушкой, листал книгу, бубнил под нос цифры, стараясь их запомнить, и походил, наверное, на помешанного.

Потом был принят запас снарядов, которым меня в самом прямом смысле слова кредитовали, так что относиться следовало бережно. Кормовой «гочкис» тоже установили на тумбу постоянно, замотав в брезент – под приватирским вымпелом это разрешалось.

Прибыл и обещанный ящик, который я сразу потребовал оттащить ко мне в каюту. Уже там, подальше от всех лишних глаз, его открыли, после чего я присвистнул.

– Вот как. – Я вытащил из него укороченный рычажный карабин с длинным цилиндрическим утолщением на стволе. – Глушак, значит. Интересно. Не видел пока.

– Так их же не продают, – сказал Иван, присевший рядом на корточки. – Это только приватирам или солдатам.

Он достал второй карабин, лязгнул затвором. Я вскрыл коробку патронов, вытряхнул парочку на ладонь. Все те же одиннадцать миллиметров, но пуля какая большая и тяжелая… хоть и сидит глубоко в гильзе, но я по весу могу определить, что свинца здесь много. Хм… из такого карабина метров на сто как минимум можно стрелять, наверное. И если глушитель правильный, то звука будет очень даже немного, автоматики здесь нет, лязгать нечему.

– Иван, а сами такого не делают?

Я быстро набил магазин карабина патронами. Влезло пять штук, шестой можно в ствол загнать. Затем выбросил патроны на кровать, быстро дергая рычаг.

– Пытаются, – ответил Иван. – Система несложная. Пираты и на Овечьем как раз, но тут дело такое – если с таким стволом в наших границах попадешься, то суд и тюрьма тебе грозят. Считается, что для хороших дел такого не нужно.

– Спасибо за определение, – усмехнулся я, откладывая карабин в сторону и доставая однозарядный пистолет с длинным стволом-глушителем.

Тот же калибр, удобная ручка, слева рычажок – нажал, и ствол под своим весом опустился, позволяя выбросить пустую гильзу и вставить новый патрон. Не ах, но все же, зато компактный, в отличие от карабина.

Так, и таблица по снаряжению патронов нашлась, тогда все еще проще будет, не надо экспериментальным путем правильную навеску подбирать. И пулелейка есть. Отлично.

Арбалеты. Два. Спасибо. Вообще они здесь в лавках свободно продаются, правда, покупают их мало – игрушка, забава. Гарпунные ружья и то куда лучше берут, равно как и большие китобойные баллисты. Но нам могут пригодиться.

А сделаны серьезно. Конструкция – стальной профиль с круглыми отверстиями для снижения веса, металл фосфатирован, черный, матовый, приклад тоже стальной, каркасный, с резиновым затыльником и щекой. Почему так? В продаже я больше видел деревянные.

Дуги у арбалетов хитрой изогнутой формы, да еще и с колесиками-эксцентриками. Тетива натянута тоже как-то в несколько уровней, даже не поймешь сразу, куда там что идет. Ага, вот в чем разница: один арбалет, длинный, натягивается воротком с трещоткой, второй – стременем, то есть он полегче, получается. Пистолетная рукоятка обрезиненная, удобная. Натянул один, который больше, спустил – а звук совсем не сильный, тетива на спуске прилетает в резиновые амортизаторы, глушится. Не знаю, правда, сколько амортизаторы продержатся.

Так, болты металлические, оперение из толстой кожи. Штук пятьдесят есть в запасе. Ага, а металлические они потому, арбалеты эти самые, что… все верно, чтобы с ними нырять можно было.

– Петр, стрелял из таких? – спросил я у Байкина, сидевшего в кресле.

– Нет, но хитрости никакой не вижу. Разве что этот, – он указал пальцем на арбалет подлиннее, – можно всего раз зарядить. А начнешь ручку крутить – тишины уже не будет.

Это он правильно заметил. Но воротковый явно мощнее, а который со стременем, тот и полегче, и послабее, получается.

Так, а это что?

Подцепив что-то вроде увесистого рюкзака с трубками, я вытащил из ящика ребризер. Ага, он самый, изобретенный еще в девятнадцатом веке дыхательный аппарат замкнутого цикла.

– Кто-нибудь раньше пользовался? – спросил я.

– Доводилось, – сказал Иван. – Ничего сложного. Хотели даже для «Чайки» купить, если к днищу или винту нырять, но потом решили, что шланг с помпой будет все же лучше. – Иван вытащил второй аппарат из ящика, как-то разочарованно щелкнул языком. – Только, смотрю, ни костюма, ни маски нет, ни трубки. Все покупать предлагается.

Вот как. А я ничего такого в продаже и не видел. Хорошо, что опять глупость не ляпнул. Но раз купить можно – купим. А вот ящик патронов с реагентом имеется в запасе, это нормально. А по факту брат Иоанн подогнал нам «Набор юного диверсанта», который, как я думаю, может очень сильно пригодиться.

Недостающим закупились на следующий день в лавке «Удачливый рыболов», куда я бы ни за что заглянуть не догадался. Купили там маски – серая резина и стекло, такие я еще по своему детству помнил, еще взяли некое подобие гидрокостюмов из прорезиненной темной ткани, утягивающихся резиновыми лентами во многих местах, чтобы не парусили. Трубки, жестяные с резиной, некомфортно тяжелые. Ласты с высокими резиновыми ботами. Ладно, надо будет это все еще и испытать.

Там же, в этой лавке, продавались арбалеты для подводной охоты, с прикрепленными к ним катушками, и как раз те самые разборные баллисты, которые следовало устанавливать на борт судна.

В общей сложности в Благовещенске простояли пять дней и утром шестого отчалили, взяв курс на Большой Скат, чему не слишком обрадовался брат Иоанн, вместе с братом Никанором стремившийся как можно быстрее попасть в Новую Факторию. Но тут уже ничего не поделаешь, надо Аглаю и Веру завезти домой, да и Пламен как нельзя больше обрадовался неожиданной возможности увидеть семью.

Обратный рейс затянулся, ветра почти не было, а какой был, тот дул не туда, куда следует, много пришлось двигаться на моторе. С одной стороны, я был рад, что и Ивану дело нашлось, но с другой – все расходы, расходы. Ветер хотя бы бесплатный, на халяву дует.

Разместились уже теснее, я сам перебрался в каюту к шкиперу, где с большим неудовольствием обнаружил, что Игнатий отчаянно храпит, а свое место уступил Вере, потому что пассажирская каюта была занята географами. Братья-церковники так и вовсе предпочли подвесные койки, потому что иначе пришлось бы меняться с экипажем.

Почти весь путь обратно я провел на палубе с расчетами орудий. По минимуму выходило, что нужно два человека на корму и три на бак, а лучше бы, конечно, еще по человеку прибавить. Отрабатывали свои действия, менялись местами, потом начал еще и остальной экипаж обучать хотя бы азам, например обязанностям подносчика боеприпасов. Но в общем выходило, что справляемся.

В конце концов, когда яхта в очередной раз попала в полосу штиля, мы расстреляли из носового орудия с десяток снарядов, целясь в берег пустынного острова, а если точнее, то в большой камень на этом берегу, и пару ящиков выпустили из «гочкиса», добившись из обоих стволов приемлемого количества попаданий. Надо бы больше практиковаться вживую, но накладно выходит, так что будем пока обходиться пристрелкой через винтовочный стволик, шедший к пушке комплектом. Из него стреляли тоже, естественно.

На Большом Скате простояли три дня всего. Постреляли из бесшумного оружия и арбалетов на стрельбище, испытали ребризеры в мелкой бухте. Нырять без компенсатора было неудобно, много лишних сил тратится, но зато дыхательный аппарат почти не давал пузырей, и те, что все же испускал, проходили через сеточки, разбиваясь на совсем крошечные. Определить с поверхности, что кто-то рядом с тобой находится под водой, было почти невозможно.

В общем, наша боевая команда обрела новые возможности. А я провел две ночи с Аглаей, после чего двуколка привезла меня к рассвету в порт, и яхта наша отправилась в Новую Факторию.

* * *

– Вот эта вся береговая линия нанесена довольно условно. – Карандаш брата Иоанна двигался по разложенной на столе карте. – В принципе она точна, но подавляющее большинство бухт и заливчиков не обследовано. Многие обследованы кем не надо, и эти кто не надо не спешат делиться с нами информацией.

Мы сидели вдвоем у меня в каюте, попивая лимонад из большого кувшина и разбираясь с предстоящими нам задачами.

– Про турок ты сам все прекрасно знаешь. – Брат Иоанн постучал ладонью по переборке, явно ссылаясь на происхождение яхты. – Про то, как ушел Фома со своими, – тоже. Новая Фактория – город хоть не маленький и людный, но стоит на отшибе, и кусок это лакомый. А хуже всего то…

– …Что подойти к нему можно с разных направлений и достаточно скрытно? – завершил я его мысль.

– Все верно, так и получается, – кивнул брат Иоанн. – Если хотя бы выделить во всей этой путанице бухты и русла рек, удобные для тайной стоянки судов, задача обороны города упростится, патрулирование как с моря, так и с суши может быть куда более предметным. А то как слепые котята там тычутся.

– Я думаю, что лучший способ обезопасить город – извести Тортугу под корень. Нет? Основная угроза оттуда?

– В принципе да, оттуда. Но Тортуга уже не сама по себе, есть еще и Овечий остров, на котором немало народу живет и который ведет торговлю.

– А он чем плох? – чуть насторожился я. – Насколько я слышал, у него вроде как просто независимость.

– Если бы так, вопросов бы не было. По нашим сведениям, город Вольный, что у них вроде столицы, становится чем-то вроде филиала пиратского острова. – Брат Иоанн сменил карту на столе, потыкал карандашом в изображение города на острове. – Есть и доказательства: пиратские корабли в их водах видели, причем под местным флагом. И не зафиксировано ни единого случая нападений на суда в этих водах.