Почти идеальный герой

– Есть отработанная технология. Вот что… Подготовьте на всякий случай список его связей. Всех, кого знаете.

Татьяна опустилась в кресло.

– Технология, связи… Словно конвейер.

– Я про общие мероприятия. Конечно, есть и персональные. Все от личности зависит. Хотите…

Матвей выдержал паузу. «Давай, давай… Хотите, посидим где-нибудь, обсудим?»

– Что?

– Я буду держать вас в курсе?

Дрейфло! Облома боишься? Ты же мачо! Ни одного отказа! Катька не в счет.

– Да. Конечно… Спасибо.

Глава третья

Отработанная технология не помогала. В течение последующих трех дней Китаев не объявился. Мобильник тоже исчез с цифровой карты мира. Матвей проверил видео с камер. Блогер укатил накануне пропажи в девять вечера. Один. И больше не возвращался. Кровь на сиденье машины – его группы. Запросил биллинг мобильника с геолокацией. И соответственно данные абонентов. Городские камеры показали, что «Тойота» без остановок домчалась до парка Гагарина и, нарушив правила, заехала прямо на пешеходную дорожку. Где и была обнаружена бывшим душманом. Традиционная проверка моргов и больниц ничего не дала. Оставалось дергать связи и писать справки. Бывшая дама сердца Китаева – Аня, дочь владельца сети платных сортиров – подтвердила, что любилась с Толиком и даже имела на него виды, но однажды застукала с какой-то сукой, после чего они шумно расстались. Месть? «Я вас умоляю… Было бы кому мстить».

Вообще-то поисками потеряшек занимается оперативно-розыскной отдел со специально натасканными сотрудниками. Но здесь был явный намек на криминал, поэтому майор Хром велел материал держать Бердяеву, а «орошников» подключить для помощи. Не сегодня-завтра возбудят уголовное дело по убийству – Китаев не бомж помойный.

Конечно, как и предполагал Матвей, к розыску тут же подключились все местные СМИ. С блестящими версиями, одна другой краше. Либералы записали блогера в мученики, павшего за правду от рук гэбья. Самые смелые намекали и на Алмазова. Илья Викторович мгновенно отреагировал. Дал несколько интервью и пообещал серьезную награду за любую информацию о пропавшем. Что можно трактовать двояко: либо Толика точно не найдут, хоть миллиард посули, либо действительно не виноватый Илья Викторович, тот сам пропал. Все остальное – слухи и наветы. А он хороший – никаких денег для правды не жаль. Мало того, поклялся на томике Пушкина: если станет губернатором, тогда точно до истины докопается, а пока руки связаны.

Шумиха поднялась на славу. Особенно в соцсетях. На запах сбежались западные гиены, угрожая новыми санкциями. Приговор вынесли тут же. Рука Кремля.

Майора Хрома атаковали журналисты и блогеры, тот всех посылал к Матвею, а Матвей – на хер. «Извините, идет проверка. Никаких комментариев». Что, естественно, подтверждало рекомендованную версию. Убийц покрывают органы! А самые прогрессивные утверждали, что они беднягу и прирезали.

Человека, покрывающего убийц, дергали и в собственное управление. Сам полковник Лопырев. Начальник городской криминальной полиции, претендент на кресло шефа всего УВД Новоордынска. Сначала устраивал опереточный разнос по классике. «Дармоед, с огнем играешь! Тут же политикой пахнет, а ты сопли жуешь! Уволю!» И только потом смотрел материалы. Но придраться особо ни к чему не мог. Что-что, а работать с бумагами Бердяев умел. Потому что давно усвоил старую истину, бережно передаваемую детям стариками: верят не твоим честным глазам, а исключительно документам, пускай даже липовым. Получив дежурное «Активизировать работу» и обещание помощи, вернулся на родимую сторонушку.

Татьяна звонила каждый день. Ее тоже донимали работники камеры и клавиатуры, но и она, по совету Матвея, отвечала уклончиво: отвалите. С ней он делился результатами розыска, но пригласить в кабак пока так и не решился. Тут панихиду впору заказывать, какие уж рестораны? Самое досадное, с каждым новым звонком в ее голосе все сильнее сквозило раздражение – ничего вы не можете, кроме болтовни. А еще досадней, что Матвею очень хотелось слышать ее голос. Сам искал повод, чтобы позвонить. Поговорил со свидетелем – звонок, поговорил с другим – еще звонок. А после не только звонок. Мчался к ней домой, в съемную однушку. Мол, есть инфа не для телефона. Инфы не было, просто очень хотелось ее увидеть. Или, может, ее схожесть с Катькой так на него влияет? Ни к кому раньше он с докладами не летал. Беда-то какая! Не приведи господи, влюбился. Это ж сколько сразу проблем! Жил ведь спокойно, тусил с девчонками и чужими женами, ни на кого не западал, и на тебе! Любовь – это ж такая зараза, как вирус. Передается визуальным путем. И неизвестно, где подцепишь. Нет, нет. Не любовь это. И даже не влюбленность. А что – Матвей и сам пока не понимал.

Следом очередная напасть. Как говорил перед серией пенальти всемирно известный голкипер Акинфеев, пришла беда – открывай ворота. Несчастная секретарша Эльвира принесла судьбоносную весть. Материалы по избиению ее муженьком бравых копов передали в районный Следственный комитет, следователю Панфилову, а тот с ходу возбудил 318-ю модную статью. Часть первую. Ибо все знают: обидеть сотрудника – все равно что обидеть ребенка.

– Мотя, Стаса посадят?!

– Конечно…

– Мотя, как же так?! Он же… Муж мой! Он меня на руках десять километров тащил, когда я ногу проткнула!

– Так иди, расскажи, как дело было.

Больше Элька вопросов не задавала. Просто поникла крашеной головой и дала волю слезам.

– Не плачь… Разберемся, – успокоил Мотя, рассчитывая договориться с Женей Панфиловым, с которым выпил немало благородных напитков и посетил не одну сауну на вверенной территории.

Через неделю, когда надежды на возращение блогера рухнули окончательно и небо окрасилось багряным заревом, Матвею позвонил старый приятель. Не то чтобы близкий, но и не далекий. Степа Нестеров из параллельного класса. Человек, говоривший про себя: «Моя жизнь как русский бунт – бессмысленна и беспощадна». Окончив после школы журфак, трудился он когда-то корреспондентом местной газеты, пока та не превратилась из бумажной в цифровую. И, соответственно, не могла больше содержать многолюдный штат. Степа перешел на вольные хлеба, публикуясь в интернет-изданиях, преимущественно желтых. Стабильно, раз в неделю, захаживал к Бердяеву выудить какую-нибудь сенсацию. И из любой банальщины типа коммунальной драки мог сотворить великолепную клюкву о раздвоении личности или наследнике Джека-Потрошителя, книгу про которого сочинял последние пару лет. Одним словом – мастер фейка международного класса. Или просто – мистер Фейк.

В тот день он был краток и таинственен. «Надо встретиться. По-тихому. Есть инфа по, Китаю».

Матвей не очень обольщался насчет инфы. Скорее, Степа снова будет выуживать секретные факты, пользуясь близостью с опером. Но на встречу поехал. И на старуху бывает порнуха.

Нестеров плотно сидел на фастфуде и пиве, с каждым днем расширяясь в щеках и талии. Затяжной финансовый кризис и, как следствие, жизнь в родительском гнезде с мамой, а не женой. Поэтому встретились не в кафе, а в салоне бердяевского «Соляриса». Независимый журналист по большому секрету поведал, что знаком с великим блогером Китаевым и даже поставлял ему информацию на коммерческой основе. Мужик, мол, с деньгами, но прижимистый.

– Не ты его, случайно? – сразу уточнил опер.

– Веришь, нет. Но, если честно, парень давно по лезвию ходит. Его точно того? – Степа провел ребром по шее.

– На девяносто девять процентов.

– Почему труп не оставили?

– Без него не осудить, даже если раскроем. Но, Степ, ты, кажется, сам что-то хотел рассказать, – напомнил Бердяев, подозревая, что с него тянут инфу и на старуху не бывает порнухи.

– Да… Само собой… Ты слышал, что Алмазов обещал премию? Знаешь сколько?

– Лям?

– Уже два. Поднял планку.

– И что?

Степа запустил руку в карман потрепанной разноски и извлек наручные часы. Мужские. «Омега». Недешевая вещица.

– Это Толика. Подарок от бывшей. Там гравировка.

Матвей взял часы. «Толику от Ани с любовью». Да, платные сортиры не такой скучный бизнес. В парке Гагарина, кстати, тоже красуются.

– Откуда? – напрягся Бердяев.

– Вчера на рынке мужик предложил. По дешевке. Почти даром. Я купил, потом мужика проследил. Есть адрес.

– Чего ж ты кота тянешь?! Гоним! – Матвей протянул руку к замку зажигания.

Степан победоносно улыбнулся.

– Что, купился? Шучу! Ими со мной Толик расплатился. Где-то за неделю до пропажи. Я ж говорю, мужик прижимистый. А котлы ему на фиг не нужны. С такой-то надписью.

– Тьфу ты, – Матвей расстроился не столько из-за пранка, сколько из-за дешевого попадалова, – ну и шуточки.

Толстоликий мистер Фейк убрал улыбку, по-шпионски бросил тревожный взгляд в окно «Соляриса» и перешел на шепот, видимо, считая, что кто-то лежит в багажнике и подслушивает.

– Моть, давай так. Да – да, нет – нет. И только между нами.

– А давай! Не тяни, шутник.

– Мне бабки во как нужны. Книгу написал, а издатели не берут, мол, не формат. С торгашами договорился, выставят на продажу, но издавать за свой счет. По деньгам где-то лям нужен, если с картинками и в хорошем переплете. Кредит не дадут, у меня история зашкварная. Короче, есть мужичок знакомый. Судимый. Дважды. У него лимфома запущенная. Месяц осталось, не больше. Просил, чтоб я с ментами поговорил. Короче, он готов на себя Китайца взять.