Три дня без любви

Три дня без любви
Андрей Владимирович Кивинов

Вадик Исаев, придя с работы пораньше, застает жену с другим мужчиной. Его друг Никита предлагает тоже изменить жене, чтобы быть в равных позициях. И тут начинается самое интересное… Баня, травмпункт, массажистка Сандра, милиция, клуб рабочей молодёжи и под занавес встреча с тестем и его наградным «макаровым»…

Три дня без жены полностью меняют мировоззрение Вадика.

Андрей Кивинов

Три дня без любви

Посвящается каждому третьему.

Автор не всегда разделяет точку зрения героя и не несет никакой ответственности за некоторые из его поступков.

Все хорошее заканчивается до обидного быстро.

А прекрасное еще быстрее.

В том числе крепкий безакцизный алкоголь, хотя, казалось бы, он неисчерпаем. Да, неисчерпаем, но где-то там, за порогом конкретной жилплощади. А в двухкомнатной квартире на южной окраине Санкт-Петербурга он уже безвозвратно растворился в крови двух находящихся здесь молодых людей. Конечно, можно было бы сгонять в ближайший гастроном за дополнительной порцией, но… Алкоголь не спасал. Наоборот. Действовал так, будто свежую рваную рану поливали соляной кислотой и посыпали солью мелкого помола.

Рана была у гостя. Вадика. Типичного представителя офисного поколения с ярко выраженной сутулостью. Совершенно не приспособленного к употреблению большого количества водки. Уже дважды за вечер он соскальзывал с кухонного табурета, и другу по школьной скамье Никите приходилось прилагать серьезные физические усилия, чтобы водрузить его на место. Сам Никита представлял собой полную противоположность другу – круглолицый бодрячок, у которого живот начинался сразу от короткой шеи, минуя грудь, а щеки были видны со стороны спины даже в густой питерский туман. Коварная наследственность, а не беспечные просчеты в питании. Лысина, оккупировавшая к двадцати восьми годкам голову, словно Гитлер Европу, тоже досталась от папеньки. Но Никита не комплексовал по этому поводу, в шутку заявляя, что главное в человеке не внешняя оболочка, а скрытые пороки. Женат он не был, жил с матушкой-одиночкой, предпочитая семейному очагу случайные нелицензионные связи. Упомянутый папенька присутствовал только в архивном семейном альбоме на первых страницах. Потом, как водится, поехал покорять Арктику. Иными словами, свалил насовсем.

Вадика ранило тяжело. Прямое попадание в голову и сердце. В голову попал кулак, а в сердце… Как человек впечатлительный, он получил нервную контузию пятой степени по четырехбалльной школе. Водочная анестезия не помогала, как они не старались.

Никита настойчиво успокаивал одноклассника, но лишь вхолостую тратил словарный запас.

– Постой? А ты ее подозревал? Может, уже были тревожные звоночки? Не бывает такого ни с того ни с сего… А вдруг ты что-то не так понял? Не разобрался сгоряча?

– Ага… Заказное изнасилование… Там и слепой бы понял. И даже слепоглухонемой.

– Ладно… Ну и что? С кем не случается? Фигня полная. Не принимай близко к сердцу – оно единственное, а женщин много. Ищи плюсы. По сравнению с жертвами вчерашнего землетрясения в Японии ты в полном шоколаде.

– Спасибо, Никита, но я, наверное, предпочел бы землетрясение в Японии, – тихо ответил Вадик и в третий раз загремел с табурета.

И неудивительно. Сохранить равновесие в данной ситуации мог, наверное, только человек высоких морально-волевых качеств. А качества Вадика не были столь высоки. Говоря по-японски – размазня-сан. И как любой размазня-сан он не спешил признаваться в этом себе.

Упомянутая ситуация, к слову сказать, с первобытных времен служила человечеству одной из популярнейших тем для детских анекдотов. Классика жанра. Обычно анекдот начинался фразой «Вернулся муж из командировки». Реже встречались варианты. У Вадика случился вариант. Он не вернулся из командировки, в смысле – он не ездил ни в какую командировку. Как обычно, потел в питерском филиале столичного банка, помогая безграмотному населению разбираться с пластиковыми карточками. Сидел, скрючившись, в кабинетике-пенале, где не поместился бы и пятилитровый аквариум, и отвечал клиентам на различные идиотские вопросы, типа «Что делать, если назвал пин-код случайному знакомому и дал ему поносить кредитку?» или «А много ли наличности загружается в банкомат и сколько он весит?» В общем, суровая мужская работа, сопряженная с героизмом. Ибо клиент попадался все больше туповатый, но агрессивный, и норовил оскорбить невинного клерка словом и действием.

Но сегодня проявить героизм до означенного на табличке «Время работы» часа не сложилось. Примерно в начале седьмого банковский компьютер плотно завис по причине вирусной атаки хакера-смертника, и руководство учреждения позволило персоналу отбыть на пару часов пораньше. Сделать, так сказать, сюрприз домашним.

Вадика же самого ждал сюрприз. Не сказать, что приятный. Единственная жена, Валерия Ивановна, в простонародье Лерка, согласно официальным данным, должна была находиться на работе – в салоне красоты «Фантазерка», где занимала должность администратора и по совместительству массажиста. Единственный сын Алешка две недели назад отбыл к бабушке и дедушке в деревню на весь летний сезон. А, следовательно, дверь должна быть закрыта на оба замка. Он уходил сегодня последним и доподлинно это знал. А сейчас заперта только на верхний. У Вадика мелькнула тревожная мысль – не воры ли забрались в двухкомнатное семейное гнездо, купленное по ипотеке вскладчину с супругой? И не стоит ли позвать на помощь сознательных соседей, службу спасения и, наконец, милицию?

Вадик как можно тише повернул ключ в замке, аккуратно толкнул дверь. Та подло и громко заскрипела, и скрип был похож на эвук сирены. Петли новые, еще не притерлись, а смазать лень. В прихожей близорукий клерковский глаз ничего подозрительного не отсканировал, но острый нюх уловил инородный тошнотворный запашок, шедший откуда-то снизу. Включил бра, нагнулся, увидел. Посторонние мужские туфли минимум сорок четвертого размера. Жизненный опыт подсказал, что сами туфли придти сюда не могли.

Пока он анализировал, кому может принадлежать дурно пахнущая обувь, дверь спальной распахнулась, и по коридору прямиком в ванну прошмыгнула Лерка, на ходу повязывая поясок от халатика. Именно прошмыгнула, словно застуканный на месте преступления воришка. То, что под халатиком нет ничего, кроме обнаженной плоти, Вадик мог бы засвидетельствовать в любом суде.

Не разуваясь, он решительно проследовал в спальню, за порогом которой его боевой запал куда-то резко улетучился. Да, пожалуй, специальные службы сейчас не помешали бы. Хотя бы какой-нибудь захудалый участковый. Ибо хозяин потных туфлей отличался не только размером ноги, но и шириной торса. Просто натуральный спартанец, только что из фитнес-центра. Бицепсы, трицепсы, двуглавая мышца – все на месте и нужного объема. Хоть Церетели вызывай – статую лепить. На бедрах махровое полотенце с изображением русалки – подарок Вадика подлой Лерке на минувший Новый год. Из других предметов гардероба только тапочки с эмблемой «Зенита» – ответный презент жены под ту же елочку.

Самое обидное, что спартанец был совершенно спокоен, словно инквизитор, только что отправивший на костер десяток-другой еретиков. Улыбаясь, неспешно стал натягивать полосатую майку, затем влез в трусы-боксеры. Хотя с такой фактурой – чего переживать? Это Вадику переживать надо с его сколиозом и близорукостью.

Последний не стал задавать наводящих вопросов типа «А что это вы тут делаете?» Иначе выглядел бы в глазах окружающих не просто рогатым, но еще и дураком. Картина не допускала никаких иных трактовок, хотя вернувшаяся из ванной Валерия и пыталась выдвинуть версию, что это клиент из салона. Пришел на массаж. Мол, возникла накладка, двоих записали на одно время, пришлось взять работу на дом.

Ага, охотно верю. Плохо, что не предупредила, зачем-то устроила забег спальня – ванная. И, вообще, стоит тут в одном халатике на голое тело. Так, наверное, массировать удобнее.

Вадик, в отличие от спартанца, откровенно растерялся. Может, у этого богатыря таких ситуаций по десятку на неделе, а у него – первая в жизни. С почином! И как вести себя, он совершенно не представлял. Оскорбленное самолюбие советовало броситься в атаку и смыть позор кровью, но инстинкт самосохранения не рекомендовал торопиться. Соперник явно превосходил его в весе и наверняка в технике. В их банке не существовало специальных курсов по боевой подготовке, только производственная гимнастика с платным инструктором, которую Вадик игнорировал по причине дефицита семейного бюджета. Затевать же разговоры с гостем еще нелепей. О чем с ним разговаривать? О падающем курсе рубля? Или о процентах по кредиту?

Пауза затягивалась. Наверное, девяносто девять мужиков из ста уже бросились бы в бой. Но Вадик, воспитанный на принципах полного пацифизма и невмешательства, оказался сотым. Спартанец уже полностью оделся, поправил прическу, а он так и стоял, словно рога не позволяли пройти в дверной проем. Когда же незваный гость подмигнул и бросил комплимент «А она ничего, умеет», он как-то неуверенно, будто для «галочки» поднял руку, сжав пальцы в кулак. Нет, бить он не собирался, он никогда не бил людей по лицу и телу, но что-то предпринять был просто обязан. Хотя бы просто поднять руку.

Но спартанец трактовал этот жест по-своему. По-мужски. Видимо, он-то раньше бил людей. И спортивную форму поддерживал старательно.

Упреждающий удар вышел на загляденье хорошим. Практически без замаха. Но и этого вполне хватило, чтобы Вадик оказался у подножья тахты, на которой, судя по всему, и проходил сеанс массажа. Похоже, кулак у спартанца был со смещенным центром тяжести. Ударил в нос, а аукнулось в районе правой почки. Мало того, придя в себя, униженный муж не сразу вспомнил, что, собственно, случилось. А лишь спустя минуты три, по второму разу оценив обстановку и напрягши память.

Клиент к тому времени уже ушел, оставив после себя кислый запах пота. Лерка хлопотала возле супруга, прикладывая к его носу пакетик со льдом и доказывая, что она чиста и неподсудна.

Но супруг был не из тех, кого можно успокоить льдом. С третьей попытки он поднялся, оттолкнул Лерку, швырнул в форточку лед и, поглаживая ушибленную почку, вернулся в прихожую. Не сказав ни слова, вышел на площадку, шарахнув дверью. Посчитав, что шарахнул недостаточно громко, вернулся и шарахнул еще раз. Тем самым дав понять, что ноги его здесь больше не будет. Подлая изменница не бросилась за ним вдогонку, вымаливая прощение, что косвенно указывало на ее вину.

Спустившись, прошел мимо возмущенного пенсионера, которому какие-то подонки сбросили лед на лысину, посмотрел на окна. И никого в них не увидел.

Можно было отправиться к маме, но Вадик предпочел друга Никиту, жившего в соседнем районе. Ибо друг способен утешить так, как никогда не утешит мать. Он не станет оповещать всех близких и дальних родственников, давая повод для сплетен.

Разумеется, Никите он представил произошедшее в более героическом свете.

– Я б его догнал, если б не Лерка… Но глаз я ему, козлу, подбил.

Никита, выслушав друга, понял, что нельзя терять ни минуты.

– Сиди, я сейчас.

Быстрым соколом долетел до магазина «Аленка», называемого в народе «Паленка», и вернулся, неся под крыльями две северокавказские поллитровки без акцизных марок. Но Вадику было не до качества спирта. Выпил бы и керосина.

Увы, как уже говорилось, водка, даже дешевая, не оказала нужного терапевтического воздействия. Никита терял одноклассника. И нужно было принимать экстренные меры. Успокоительные речи, что, по данным Минсоцразвития и канала НТВ, каждый третий мужчина в нашей стране рогоносец, не спасали, а, наоборот, усугубляли положение. Он в очередной раз поднял товарища с пола, закинул его руку на свое плечо и перетащил в спальню, словно боец раненого командира. Уложил на диван и зафиксировал тело пружинами от эспандера. На всякий случай. Чтобы тело сдуру не решило избавиться от души. Ситуация, в общем-то, атипичная, нужно подстраховаться.

Мобильник Вадика надрывался стареньким хитом Корнелюка «Милый, мне очень грустно было», а на дисплее высвечивалась буква, вернее слово «Я». Понятно, кто скрывался под этой литерой. Вряд ли у скромного и верного Вадима имелась другая «Я». На звонки Никита не отвечал. Что бы он сказал? Влезать в отношения супругов, все равно что боксировать против братьев Кличко одновременно. Получишь с обеих сторон, и, что самое обидное, совершенно незаслуженно.

Покричав немного: «Я ей этого никогда не прощу!», Вадик наконец забылся тревожным сном человека, которого утром ждали виселица, стул и несмазанная мылом веревка.

Через час из школы вернулась мать Никиты. В школе она не училась, а преподавала во вторую смену литературу. То есть была женщиной строгих классических нравов. Поэтому Никита не стал объяснять ей истинные причины сегодняшнего пьянства. «Извините, мама, собрались почитать Данте вслух и нечаянно ужрались, как сволочи». Мама, конечно, огорчилась, ибо видеть в таком состоянии лучшего друга сына, да и самого сына ей не доводилось. Но, как воспитанная женщина, вида не подала, лишь пригрозила, что, если это повторится, она напишет в дневник замечание.

Никита кивнул и прилег на пол возле дверей своей комнаты, аки верный страж. Если кто-то попытается покуситься на честь или жизнь друга, он этого не допустит. Через его живот ни одна сволочь не перешагнет незаметно.

К слову, чтобы содержать такую утробу в надлежащем виде, Никите нужна была надлежащая финансовая поддержка. Но пока она не полностью обеспечивала запросы организма. Трудился Никитушка игроком на бирже, если это занятие можно назвать трудом. По крайней мере, по специальности – в секретере пылился диплом финансово-экономического техникума. В основном проигрывал, но в редкие дни удачи мог позволить ужин в хорошем кабачке. Главное, он был предоставлен самому себе и страшно гордился тем, что не надо, как заведенному, каждое утро приползать в какой-нибудь офис или вставать к станку. А потом полдня зевать, пытаясь справиться с вечным недосыпом. Вон, тому же Вадику завтра к девяти в банк. И не важно, жена тебе изменила или ты жене. Будь любезен явиться в срок и отправлять службу. Помимо биржевой игры, Никита пробовал поймать удачу во всяких лотереях типа «Найди код под крышечкой и выиграй „мерседес“». И как человек, любящий халяву, отдавался этому увлечению самозабвенно, можно даже сказать, фанатично и без остатка. Пиво, чипсы, шампуни, йогурты, туалетная бумага и даже матушкин крем от морщин – все шло в дело, лишь бы под крышечкой имелся заветный код. Вырезал, отправлял, мечтал… Пока ничего не выиграл, но в победу верил.

Женат он никогда не был, хотя в техникуме домогался сокурсницу с самыми серьезными намерениями. И даже потратил на это изрядное количество времени и финансов. Но безуспешно – сокурсница выбрала другого, который, кстати, никаких усилий не прикладывал. Никита перенес поражение стойко, напившись всего пару-тройку раз. После чего заявил в прессе, что плевать он хотел на баб с высокой колокольни. И никаких отношений, кроме половых, с ними у него никогда не будет. В доказательство своих слов он совершил вечерний пьяный прыжок с Биржевого моста в Неву прямо в одежде и ботинках. Слава богу, приводнился на задницу, которая могла вынести любую нагрузку. Доплыл до пришвартованной к берегу платформы, переоборудованной под плавучий открытый ресторан, где гуляло великосветское общество. Самостоятельно вскарабкался на нее из воды и, испросив прощения у застывших в изумлении гостей, спокойно сошел на берег. Типичный, в общем, дядька Черномор без богатырей.

Ночь прошла относительно спокойно. Около часа звонки на мобильник Вадика прекратились, сам он больше не выкрикивал убийственных обещаний, хотя пару раз порывался упасть с тахты, шепча: «Не стреляйте, фашисты!» Видимо, снился дурной сон. Да, у многих семейное счастье как водка – заканчивается быстро. Но в отличие от последней, в гастроном за ним не сбегаешь.

Утром Вадик выглядел неважно. Да и кто после такого выглядит важно? Как-то нецензурно выглядел. Словно миротворец, получивший с обеих сторон одновременно. Нос, лишенный спасительного льда, превратился в перезрелую грушу, под глазами нарисовались совершенно неинтеллигентные синяки. С таким видом в банке делать нечего. Разве что встать у дверей с протянутой рукой: «Помогите, люди добрые, в поезде украли золотую „Master card“».

Минут десять после пробуждения Вадик молча сидел на диване и смотрел в одну точку. Никита нарисовал ее и специально на белом листе повесил на стену, в качестве отвлекающего маневра. Потом раненый попросил телефон.