Прямая видимость. Осужденная… курсант

– Конечно, таким не шутят.

– Ура! – резко поднялось настроение у Востриковой, – надо подготовиться, стать лучше, чтоб с иголочки… нам же разрешат форму подшить?

– Не разрешат – обяжут! Кстати, раз тему завели… я тебя планирую каптёром сделать, соответственно, звание ефрейтора присвоить, знаю, оно в народе «непочётное» – это глупости, особенно если учить историю! Станешь Азаровой помогать, плюсы в должности тоже имеются, уж поверь: каптёрка в твоём распоряжении, на кое-чего я глаза прикрою, чаи сможешь гонять чаще, при правильном ведении дел и уважение среди своих заработаешь, да и среди наших. Заодно большой плюс к отношению родителей, звания-то присваивать будут аккурат седьмого числа, хоть это и странно, в день присяги сразу повышения раздавать присягнувшим, тем не менее оно так. Родители увидят – их дочери доверяют здесь, повышают, тогда больше поверят в твоё исправление.

– Спасибо! Конечно, я согласна!

– Только не говори не кому пока о «ефрейторе», договорились?

– Обещаю – не скажу! Можно ещё пирожок взять?

– Конечно, ешь и иди. Наши вернулись уже, скоро тебя с нарядом поведу в столовую, завтракать. Аппетит не перебьёшь?

– Никак нет!

Старохватов вывел трёх курсанток из корпуса, построил их за собой в колонну по ранжиру, и, приказав, – «Походным шагом, за мной!» – не спеша, повёл в столовую. Ротный несколько раз останавливался по дороге, разговаривал со знакомыми офицерами, чем радовал подопечных – тем надоело сидеть взаперти, а здесь прогулка! Погода отличная, последние дни лета, девочки наслаждались красотами «заповедника», глубоко вдыхали степной воздух, щурились на солнышко.

Перед «финишем», навстречу Богдану вышел командир (начальник) училища.

– Смирно! – крикнул капитан.

– Вольно, вольно! – улыбнувшись, махнул снятой фуражкой Березин, – ить, пройти спокойно не дадут по территории, одно мне почести отдают.

– Статус обязывает! – поздоровался за руку с генералом Старохватов.

– Я, кстати, к тебе шёл, а ты, вижу, наряд в столовую ведёшь? Наслышан о твоей бурной деятельности: Валеев доложил, нахваливал тебя сегодня! В пример остальным ротным ставит, говорит: «Учитесь у Старохватова, с ходу за дело берётся!» Вот я и надумал посмотреть, чего у вас там в расположении. Семён Сергеевич, так сказать, раздразнил. Ладно, в другой раз загляну, ить, дел полно. Ты после ужина зайди ко мне, есть разговор.

– Слушаюсь! Но ведь сегодня в четыре и так совещание у вас, вы же приказали явиться.

– Ох, точно… ить, там людей много будет, помимо нас, а я хочу наедине поговорить.

– Принял.

В столовой помимо персонала и начальника пожарной охраны, больше никого не оказалось. Богдан определил подопечных за один из столиков, отведённых под его первую роту, и направился к добродушной поварихе по имени Люся, друзья зовут её – Люсьен. Это полная, добродушная женщина лет сорока, она всегда улыбалась либо смеялась; увидев Богдана, искренне обрадовалась:

– Какие люди, ещё с охраной! Чего вас мало так? Ой, а худенькие девоньки у тебя какие, ай-яй… сейчас, тётя Люся вас накормит, сверху добавки положит! Осталось много еды.

– Наряд мой! – Улыбнулся в ответ Старохватов и, приблизившись к повару, о чём-то с той пошептался. Взяв поднос с пищей для себя, присоединился к подполковнику Сидорову за офицерский стол.

Курсантки, принимаясь за пищу, подумали, – «Наряд – это не наказание, а красота! Существуешь отдельно от других, Белкова не тревожит, в столовую отдельно водят, дают добавку, в спину никто не гонит, можно спокойно покушать! Хоть специально делай больше нарушений, дабы в наряды влетать», – конечно, девочки не догадывались – они ошибаются! Это поначалу Старохватов их бережёт, плавно вводит в армейские реалии, а потом… возьмётся за настоящее воспитание.

После столовой ротный собрался вести наряд (и Эфку) прямиком в расположение, но Скворцова, к слову, самая высокая девушка из первой роты, напомнила командиру, поняв, что останавливаться у «зелёного ларька» тот не намерен:

– Товарищ капитан! А наш «законный» перекур?

– Ой, – резко остановился Богдан, – забыл! Ладно, перекурите, и да, после слов: «Товарищ капитан», ты забыла добавить – «Разрешите обратиться?»

– Виновата…

– Травитесь, чего ждёте?

– Нам нечего, – стыдливо произнесла Вострикова и опустила глаза к асфальту.

– Что ж вы такие проблематичные?

Из столовой вышел начальник пожарной охраны, Старохватов окликнул его, Сидоров подошёл.

– Огонь в курилке распустили? – Усмехнулся подполковник внутренней службы, – зовёшь гасить?

Сидоров Анатолий Сергеевич – это среднего роста мужчина, лет 35 – ти, хотя его возраст достаточно сложно определить навскидку: с одной стороны, – телосложения он спортивного (без трудовой мозоли в виде пуза); с другой, – волосы с обильной, едва ли не старческой проседью, насмотрелся ужасов на службе, видать, оттого и начал рано сидеть. Лицо Толика смуглое, левая щека имеет небольшой ожог, да и морщины имеются, но в глаза это не бросается, не портит подполковника – всё «колоритно»; взгляд и улыбка – добрые, отзывчивые, сам он общителен, умеет рассказывать и слушать: с подобными людьми, даже человек не любящий рыбалку, согласиться пойти забросить удочки в выходной день, за компанию.

– Нет! Сигарет хотел одолжить, – наделано засмущался капитан, после обратился к подчинённым, – сколько из вас лёгкие садят?

– Все трое! – хором соврали курсантки, ведь Ануйка ЗОЖ.

– Кошмар! – беззлобно выругался Старохватов, – начнём скоро бросать. Ну, дашь три штуки? Буду должен.

– Я бросил давно! – Серьёзно ответил Сидоров, доставая при этом из правого, нагрудного кармана пачку.

– Носишь тогда зачем? Силу воли тренировать? – Усмехнулся Богдан.

– Нет! Боец из батальона охраны курил, прикинь, прямо у бочек с горючим… тут я мимо проходил, дал нагоняй, пачку изъял. Да забирай всю!

– Чужого не надо! – Богдан вытащил три штуки и, протянув их Востриковой, вернул пачку товарищу. Он знал: Анатолий соврал! Подполковник действительно давно бросает курить, только результат у него с переменным успехом: случаются рецидивы, почему-то пожарный очень этого стыдится и скрывает от окружающих.