Курьер

Яков Вениаминович задумчиво покивал.

– Да, у Белого шара своя логика…

Эти слова заставили меня вздрогнуть и пристально посмотреть на мага. Откуда у него мои мысли? Ведь он никогда сам не был в Тоннеле.

– Вы никогда не задумывались, Вадик, почему маги сами не ходят за заклинаниями?

Да что ж это такое? Совпадение? Как будто действительно мысли мои читает. В телепатию я не верю… если дело не касается мага. Кто знает, что от них можно ожидать? Глупый, между прочим, вопрос. Кому и знать, как не мне. Можно ли достать заклинание для чтения чужих мыслей? Наверняка кому-то в голову приходило, но, раз я ничего об этом не слышал, значит… Или не значит?

Каша в голове. Ерунда все это, ерунда. И заклинание для телепатии наверняка так же недоступно, как, например, заклинание превращения свинца в золото. Сколько копий переломало новое поколение алхимиков… И, даже раздобудь Яков Вениаминович способность читать мысли, на мне бы испытывать не стал.

Кажется, я задумался. А маг терпеливо ждал, склонив голову чуть набок. Мне даже стыдно стало за нелепые подозрения.

– А зачем это им? То есть, вам? – я с улыбкой пожал плечами. – Ведь есть курьеры.

– Несомненно, курьеры есть. – Яков Вениаминович улыбкой поощрил мой ответ. – Но почему магу самому не стать курьером?

Я развел руками.

– Знаете, я сейчас делаю у себя дома ремонт. То есть, это я так говорю, что делаю ремонт. А на самом деле у меня работает бригада специалистов, а я им плачу деньги. Я в состоянии поклеить обои самостоятельно, но не считаю это необходимым. Каждый должен заниматься своим делом.

По-моему, я говорил очевидные вещи. Это-то меня и смущало. Обычно, когда в ответ на вопрос говоришь очевидные вещи, следует подумать, хорошо ли ты понял вопрос. К счастью, Яков Вениаминович пришел мне на помощь.

– Вадик, – каким-то вкрадчивым голосом сказал он. – А если вам нравится клеить обои? Если вы можете получить от процесса удовольствие?

На этот раз для разнообразия я решил не вещать прописные истины, а как следует подумать над тем, что же хочет сказать собеседник. Я подумал. Результаты размышлений мне решительно не понравились.

– Яков Вениаминович! Вы что, решили сами попробовать… Да вы с ума сошли! Не вздумайте! – Я поймал себя на том, что не только кричу, но и размахиваю руками. Поэтому громкость убавил, но степень настойчивости уменьшать не стал. – Если бы мне нравилось клеить обои, я бы и работал клейщиком обоев – это раз. Если бы я решил поклеить полоску-другую в виде развлечения, я бы мог это сделать. Но профессионал сделает это лучше – это два. А три – самое главное – поклейка обоев меня ни в коем случае не убьет. Понимаете?

Старый маг снова молча кивал и улыбался. Он вдруг показался мне невероятно мудрым аксакалом, снизошедшим до беседы с глупым мальчишкой. Нетрудно догадаться, такая ассоциация мне не понравилась – по крайней мере, во второй своей части. Я попробовал окончательно успокоиться. Ведь опять я не сказал магу ничего нового, до всех этих выводов он легко мог дойти самостоятельно. Может, он не оценивает реально степень опасности работы курьера? Ее, наверное, никто кроме самих курьеров до конца оценить и не может. Надо хоть раз самому сходить в Тоннель. А попытка сходить в Тоннель без подготовки очень часто заканчивалось фатально.

Теперь я заговорил нарочито медленно, размеренно.

– Мне вот сейчас пришло в голову, что я счастливчик, Яков Вениаминович. Вы знаете, конечно, что я принадлежу к первой волне курьеров. Мы были самоучками. Поневоле. Нас просто некому было учить. Учиться на чужих ошибках мы тоже не могли – тот, кто ошибся, уже никому ничего рассказать не мог. – Да, я слегка утрировал. Гибелью заканчиваются только серьезные ошибки. Но сейчас это было нужно. – Вы знаете, что почти сорок процентов из этой первой волны уже нет в живых? Сейчас все по-другому. Кое-кто из курьеров подрабатывает наставниками. Готовят учеников. Совсем другое дело, Яков Вениаминович – из неофитов в первый год обучения гибнет только каждый двадцатый. Большая часть отсеивается без фатальных для себя последствий. Но вы знаете, я никогда не стану наставником. И, хотя я знаю кое-кого из них, вам адреса ни за что не скажу.

– Почему, Вадик?

– Почему… – Я задумался, хотя знал ответ. – Наверное, потому, что в один не очень прекрасный день я могу остаться сидеть в этом кресле. Я очень надеюсь, что этого не произойдет никогда, я не вижу ничего пошлого в желании дожить до глубокой старости. Но такой риск будет оставаться всегда. А свою работу я бросить не смогу, даже если вдруг по уши погрязну в миллионах, и мне совсем не нужны будут деньги. Это наркотик, Яков Вениаминович, настоящий наркотик. И я не стану брать на себя ответственность за появление еще одного зависимого.

Молчание длилось достаточно долго, но я не собирался его прерывать. Злился. Немножко на себя, немножко на Якова Вениаминовича. Немножко так, вообще. Не люблю людей, изъясняющихся монологами. В те редкие моменты, когда занимаюсь этим сам, соответственно, не люблю себя.

Но не любить себя долго человек не умеет, и я потихоньку остыл. А маг заговорил.

– Интересные вещи вы мне рассказали, Вадик. Что-то я знал, конечно, но не в таком объеме. Интересно… Но вы сделали неверные выводы, я вовсе не собираюсь становиться курьером и отбирать у вас хлеб.

Он с такой мягкой и искренней улыбкой развел руками, что я уже не смог снова разозлиться. Тем более, некоторое облегчение я все же испытал. Отрадно осознать, что приятный и уважаемый тобой человек на старости лет не тронулся рассудком.

– Тогда зачем? – спросил я, перейдя от словоизвержения к крайней степени лаконичности.

– Любопытство, Вадик, любопытство. Что еще остается старику? Магов, конечно, мало, но все-таки не единицы во всем мире. И вы подумайте, ни один – ни один! – не носит заклинания себе сам.

– Ни один? – глупо переспросил я.

– По крайней мере, такие случаи неизвестны. Да, все, что вы говорили, правильно. Каждый должен делать свою работу. Но неужели ни одному магу никогда не пришла в голову мысль сходить к Белому шару? Наверное, чтобы стать курьером, нужен какой-то особый склад характера. Но почему ни у кого из магов не оказалось такого характера? Неужели не было случая, когда человек, обнаружив у себя способности к магии, просто не имел денег на оплату работы курьера?

Я покачал головой:

– Мы работаем и в долг. По двойному тарифу, но работаем.

– И никто никогда не пожадничал?

На это я только пожал плечами. Возможно, ничего такого здесь нет. Ну, не бывает магов и курьеров «два в одном». Незачем магу такой риск. Характер характером, но… Если бы три с лишним года назад я имел спокойный способ зарабатывать хорошие деньги, а не жил по принципу «дотянуть до получки», ни с какой радости я бы курьерствовать не пошел. А если глазами мага посмотреть. Перед тобой вполне ясная и приятная перспектива. Нужно будет кому-то искать себе лишние заморочки?

Хотя с другой стороны… И очень обеспеченные люди с парашютом прыгают или на опасные горные вершины поднимаются. В виде хобби и адреналина ради. А если магу адреналину не хватает? Зачем в горы лезть, когда можно обруч на голову надеть? Риск, конечно, несоизмерим. Так и безбашенность у людей единой меркой измерить трудно.

В общем, пришел я к выводу, что нет ничего странного, если в этом и есть что-то странное.

– Яков Вениаминович, мы так мало знаем про Белый шар…

Маг засмеялся сухим надтреснутым стариковским смехом.

– Мало? Что вы, Вадик, такое говорите. Мы вообще ничего про него не знаем.

Глава пятая

Вышел я из салона без нескольких минут десять. Яков Вениаминович вместе с Верочкой по причине близости времени закрытия и отсутствия клиентов начали неспешно собираться по домам. От моего галантного предложения проводить ее домой, Верочка с преувеличенной вежливостью отказалась.

Предлагал я больше по инерции и, наверное, поставил бы себя в достаточно глупое положение, согласись вдруг Вера провести этот вечер в моей компании. Пожалуй, второго шанса я бы уже не получил никогда, так как сегодня наверняка испортил бы все что можно.

После Тоннеля я вообще обычно бывал несколько не в форме. Тоннель не отпускал так сразу, требовалось время, чтобы он выветрился из головы. В результате внимание мое расфокусировывалось, прямо скажу, душой компании я в такие дни не был. Большей частью молчал, а если и говорил… то лучше бы молчал.

Но, возможно, в честь такого знаменательного события в моей жизни я бы смог собраться. Однако сегодняшний вечер выбил меня из колеи сильнее обычного. Сначала этот разговор в приемной. Ничего не значащий, в общем-то, разговор. Но мелкой занозой он засел в моем мозгу. Потом странное волнение Якова Вениаминовича. Могу держать пари, если бы я отказался сегодня от работы, он испытал бы облегчение. И это после того, как сам же меня пригласил. Потом Тоннель, тоже не совсем обычный, к тому же, как мне кажется, сложность его не соответствовала ординарности задания. И в довершении всего – снова Яков Вениаминович. Со своими вопросами и подозрениями.

Как-то подсознательно я пошел домой длинной дорогой. Хотелось подольше побродить по вечерним улицам. Я огляделся по сторонам. В самом деле, что изменилось за неполные четыре года со времени открытия Белого шара?

Тот же город. Те же люди на улицах. Редкий шум проезжающих машин. Просыпающиеся на небе звезды. Ну да, на небе то там, то здесь вспыхивают и гаснут рекламные картинки. За это, кстати, я почти готов ненавидеть магию. Но в принципе, наверное, испоганить небо рекламой могли и без помощи магии. Лазеры всякие, голограммы…

Одежда, особенно у тинейджеров, конечно, изменилась. У какого-то паренька рубашка светится, а у девчонки рядом с ним платье постоянно меняет длину, от целомудренного миди до ультра-мини. Так определенная часть подростков во все времена стремилась выделиться. А одежда и прическа – наименее требовательные средства. Магия – всего лишь инструмент для достижения этой мелкой цели. Не было бы магии, все равно одежда этой парочки выглядела бы странно. Компьютерные чипы бы использовали или светодиоды…

Дородная дама вышла из супермаркета с объемистым ярко-красным пакетом. Пакет набит продуктами, но дама несет его легко и небрежно, ибо все положенное в такие пакеты теряет в весе примерно в девять раз. Не такое частое зрелище, пакетик-то во-первых одноразовый, а во-вторых недешевый, за те же деньги можно на такси до дома доехать. Но, возможно, продукты в пакете достаточно дорогие, а все крупные супермаркеты бесплатно дают «разгрузочные» пакеты при определенном размере чека.

Парнишка на трамвайной остановке курил бездымную сигарету. Стоят такие вдвое от обычных, зато их теперь разрешено курить где угодно, хоть в купе поезда. Курить магические сигареты там, где можно покурить обычные, – просто понты чаще всего. Никотин по-честному в легкие поступает, а дыма нет. Десублимация и тому подобное. Тоже ведь великое достижение магии…

Черт побери… Такая тоска вдруг накатила. Как там говорил тот мужчина: «на мир снизошла магия»? Снизошла… Дикарям дали электронный микроскоп, и они забивают им гвозди. Может, стоит радоваться, что мы умеем забивать гвозди? Что не разбиваем этим микроскопом друг другу головы?

А чего, мы и радуемся. Я зашибаю бабло, которое мне и не снилось бы, не понадобься миру профессия курьера. И радуюсь. Установил дома магического сторожа, воришек теперь не боюсь. Радуюсь. В холодильнике моем продукты могут месяцами лежать, не испортятся – тоже ведь радость.

Может, все правильно? Что я хотел? Чтобы, как у Стругацких, все маги в едином порыве боролись за достижение счастья человеческого? Нет, не настолько я наивен. Маги, как и курьеры, в первую очередь озабочены состоянием собственного кошелька. Но ведь попутно и миру что-то дают. Может быть, не пропадающая колбаса в магическом холодильнике – это и есть маленький кусочек моего персонального счастья. И если набрать таких кусочков побольше, то как раз и сложится одно большое настоящее счастье. Так и станем счастливы все, кто-то раньше, кто-то позже, когда цены на магию упадут.