Потом может не настать

– Все чисто! – крикнул силуэт зычно. – Заходите! А ты, пацак, – теперь он обращался ко мне, – пуху брось и отойди к стене.

Я подчинился:

– Ты, эцилоп, главное, не нервничай и транклюкатор опусти. Ку, – быстро вспоминал чатланский.

– А где твой цак? – наемник внимательно и с каким-то затаенным интересом взирал на меня.

– На пепелаце. Ы-ы, – продолжал я поддерживать разговор на малоизвестном. В свое время несколько раз пересмотрел нетленку Данелии, и видно, не зря.

– Ку, – стрелок улыбнулся, опустил автомат. – Тентуры наши, смотрю, сошлися.

Через несколько секунд снаружи послышались торопливые шаги, а потом в дверном проеме возник человек с ранцем. Секунду-другую он осматривался. Заметил Чинга, решительно направился к нему, по пути стягивая с плеч лямки.

– Давно без сознания? – спросил меня, опускаясь перед сталкером на колено и заглядывая ему в лицо. «Наверное, врач», – подумал я, а вслух сказал:

– Минут пять-семь. Отошел отлить, осмотреться, а когда вернулся, он уже того.

Доктор взял Чинга за запястье левой рукой.

– Думаю, – продолжал я, – у него…

Доктор не дал договорить, поднял свободную руку, призывая меня умолкнуть. В помещении воцарилась тишина. Я обернулся. Один стрелок остался у входа, а тот, что возник в проломе, куда-то исчез. Доктор быстро вколол Чинга невесть откуда взявшийся шприц-тюбик, отбросил.Отставил штурмовую винтовку к стене, после чего стащил сталкера с обломка на пол. Натянул себе на голову мощный налобный фонарь и принялся вынимать из ранца контейнеры из нержавейки и открывать их.

Я понял, что Чинга будут штопать прямо здесь. Док всучил мне второй фонарь, показал, куда светить. Я старался не смотреть, что происходит под светом, лишь краем глаза следил, чтобы луч не смещался и не дрожал. Думал: «Хорошо, что не стал потрошить шмотник сталкера и тем более торопить события. Некрасиво получилось бы, застань они меня за этим занятием».

Глядя на уверенные движения врача, у меня больше не возникало сомнений насчет пребывания Чинга в этом мире. Прежде чем приступить к операции, доктор извлек из отделения в ранце пакет с бурой жидкостью и соединил капельницей с веной на локтевом сгибе сталкера. Левая моя рука вполне сгодилась под держатель.

Стоя на коленях, низко склоняясь над раной, врач кропотливо работал хирургическим инструментом минут пятнадцать. Я слышал, как он громко сопел в усы, чувствовал запах спирта, краем глаза видел, как подрагивал луч моего фонаря.

В какой-то момент снаружи раздалась автоматная очередь. От неожиданности я вздрогнул.

– Свети, – снизу раздался требовательный голос.

Я поправил свет и боязливо глянул через дверной проем. Ничего не было видно, кроме куска земли, поросшего сухой травой, части полуразвалившейся дежурки с прогнившей и обвалившейся шиферной крышей, изгиба растрескавшейся дороги, перевернутого ЗИЛа и бетонного забора.

Снова ударили из автомата уже справа. Послышались неразборчивые громкие голоса. Как потом оказалось, наемники отгоняли крыс, почуявших кровь.

Глава 5. Должник с вымпелом

Мне пришлось нести Чинга и дальше, только не на закорках и не одному. Наемники Тыча и Мороз быстро соорудили из обломков труб и куска брезента с ЗИЛа носилки. Для удобства подвязали к краям веревки, так, чтобы при переноске раненого тяжесть ложилась в основном на плечи. При необходимости можно было вести стрельбу, не опуская носилок.

«Паланкин» несли по очереди, доктор в том числе. Чинга пришел в чувства спустя час после операции. Поднялся на локтях, задвигал рукой вокруг себя в поисках винтовки. Сергеич – так звали медика, дал команду остановиться и опустить раненого на землю. Во время незапланированного привала он рассказал Чинга, что случилось. Тот, понурив голову, – думается, был слаб, к тому же сказывалась анестезия – рассеянным взглядом смотрел куда-то в землю, изредка вскидывал голову и озирал присутствующих мутными глазами. Слово за словом, док достал из аптечки белый шприц-тюбик и с разрешения сталкера кольнул ему в плечо.

Последующие четыре часаЧинга не просыпался. За всю дорогу происшествий не случилось, и только на последнем километре до научной станции на нас напали. Как потом говорили наемники, сноркине никогда не уходили так далеко от своего логова на металлургическом заводе.

В сгущающихся сумерках передний дозорный Тыча не заметил в зарослях ивняка то ли притаившегося, то ли спящего мутанта. Ломая ветки, снорк взметнулся тенью и сверху опустился на человека. Наемник только успел выкрикнуть: «Снорки!». Тварь обрушилась на него всей массой, ударила ногами в грудь, да так, чтоТыча отлетел метра на три, при этом снорк умудрился когтями полоснуть его по лицу. Стрелок мешком упал на спину, бестолково выпуская очередь в темное небо. Из зарослей выскочил другой снорк, набросился на поверженного Тычу, яростно принялся лупить его лапами.

В наших рядах произошли толчея и паника. Карта легла так, что носилки в момент нападения несли я и док. Наемники шли в охранении. Один впереди метрах в десяти-пятнадцати, второй сзади.

Мороз бежал, ломая ветки, и орал, чтобы мы с доком «съебнули» в сторону. Опасаясь ранить нас, он не стрелял. Как перегруженный лесовоз, мы с Сергеичем приставными шагами топтались на месте. Он освобождал путь вправо, а я влево, получалось, что мы, два идиота, не сговариваясь, перегораживали стрелку путь.

– Влево! Влево, док! – крикнул я Сергеичу. Он не сразу сообразил, что делать, и еще два шага забирал вправо. Я уже сам вознамерился идти в ту же сторону, но тут он остановился и, как парализованный, короткими шажками начал переступать влево. Я отпустил трубы, носилки тяжестью повисли на плечах. Потянул с плеча СГИ и уже готов был стрелять в мутанта, убивающего Тычу, как носилки вдруг дернулись, ствол винтовки нырнул вниз. Я уставился на Сергеича. Тот стоял на коленях, таращился на заросли и прижимал к груди руки. К нему шустро, вприпрыжку, боком бежал мутант. Обрывок шланга болтался из стороны в сторону и хлестал по маске противогаза. Доктор выпучил на него глаза и что-то бормотал.

Из-за спины раздались выстрелы. Совсем близко. Они прозвучали оглушительно громко. Я вздрогнул и обернулся. Мороз двигался широким шагом и стрелял. Он прошел мимо, крепко прижимая щеку к прикладу, одиночными прицельно лупил по приближающемуся снорку. Очередная гильза выпорхнула из выбрасывателя и угодила мне в щеку. Затем, горячая, скатилась за воротник. В первое мгновение она ощутилась раскаленной каплей металла. Я вскрикнул, сбрасывая веревку с носилками, сильно наклонился вперед. Не обращая внимания ни на слетевшее кепи, ни на брякнувшегося на землю Чинга, судорожно оттягивал воротник и тряс куртку, стараясь вытряхнуть гильзу.

Тыча стрелял и орал нечеловеческим голосом.

На базу мы прибыли с потерями. Теперь на носилках лежал покалеченный наемник. Его несли доктор и Мороз, а я снова стал подпоркой для Чинга.

Мы торопились. Темнота быстро сгущалась, и хищный лес становился все опаснее. Мороз танком пер вперед и тянул за собой доктора. Сергеич едва поспевал. Спотыкался, враскоряку ставил ноги и чудом не падал. Мы с Чинга хотя и торопились, все же отстали. Чинга не стал забирать у меня автомат. С кольтом в правой руке, опирался на меня левой, вертел головой по сторонам и не выказывал нервозности. Я же умирал со страха и переставлял конечности на пределе возможностей. Со лба лил пот, ноги не выпрямлялись, в бедрах жгло, словно в них закачали кислоту.

Я не надеялся на полуживого сталкера, который снова сделался для меня обузой, гирей на ноге, петлей на шее, мать его. Вряд ли стал его спасать, выскочи из леса мутанты. Бросил бы и бежал, не оглядываясь, при этом молил Всесоздателя, чтобы сталкерок пришелся тварям по вкусу и задержал их, пока я не догоню носильщиков.

На звук выстрелов к нам навстречу выдвинулись охранники станции. Встретились на торфянике среди гнилого леска и топи. Чинга подхватили два бугая, легко потащили к вышкам, чернеющим на фоне вечернего неба. Я ощутил стремительный рост во всем теле и даже привстал на носочках, словно готовился взлететь.

Ошалелый Сергеич с трясущимися руками, прежде чем приступить к операции, потребовал стакан разбавленного спирта.

Тычу спасти не удалось. Зато Чинга подавал надежды. Меня оставили ночевать и покормили даром. Наутро был приятно удивлен, увидев ветерана, сидящего на соседней койке. Он возюкал по физиономии зудящим приборчиком, напоминающим большую улитку. Левой рукой с примотанным пластырем катетером держал перед лицом небольшое зеркальце. Улиткой оказалась заводная бритва.

Хотя Чинга был еще бледный и осунувшийся, чувствовалось, что жизнь в нем упорно берет свое. Он сидел в зеленой футболке, в армейских чистых брюках (скорее всего, его грязные, перепачканные в крови выбросили), босой. Ничего особенного – блондин с редкой проседью, среднего телосложения, метр семьдесят – метр восемьдесят роста, подтянутый, сухой, физически развитый, с крепкими жилистыми руками. Натянутые под кожей сухожилия представлялись мне тросами, а выпирающие вены – гидравлическими шлангами.

Я много встречал сталкеров разного роста, и веса, и цвета, но с таким добродушным, бесхитростным лицом не припомню. Оно постоянно притягивало взгляд. На него хотелось смотреть.

После сытного завтрака в боксе для выздоравливающих, воцарилась атмосфера, располагающая к разговору. Я, наконец, узнал, как Чинга оказался возле коллектора. В нескольких словах он рассказал, что держал путь в Ржавый лес на встречу с неким Шарой. Услышал неподалеку пальбу. Понял, что стрелок один. Поспешил на помощь.

На его месте я бы точно не спешил. Переждал, пока все стихнет, и лишь потом двинул интересоваться, что можно подобрать. Не считаю для себя зазорным разжиться на мертвецах. Стволы, патроны, аптечки, снаряга, инъекции, бинты и прочие нужные вещички здесь в большой цене. А я не особо удачливый сталкер, у меня вечно с этим напряг.

Также узнал, что я подстрелил Чинга. Возможно, в тот момент, когда веером опустошал магазин по слепым псам. Сталкер сказал, что не держит на меня зла, просто несвезло, рок, фатум такой морганум.

Все дальнейшее случилось предсказуемо. Он увидел стаю мутантов, окружившую колодец, понял, где прячется сталкер. Чинга наспех перетянул ногу жгутом, благо, все было под рукой. По ходу повествования он поделился со мной полезной «фенечкой». В тот рейд, словно сама зона шепнула, приклад своего СГИ обмотал жгутом, а под него сунул перевязочный пакет. Я и сам порой встречал сталкеров с резинками на прикладах, но не придавал этому значения. Думал, чтобы не скользил или чтобы щеке было мягче, когда целится.

Так вот, после перевязки принялся Чинга методично отстреливать псин. Одну за другой. Хорошая оптика, глушитель позволяли делать это метко и незаметно. Покончив с мутантами, вытащил меня, полудохлого, из коллектора. И да, я успел пристегнуться. Чинга рассказал, как сначала не понял, что меня держит. Пришлось лезть и отстегивать.

Вот, собственно, вся теневая часть истории, остальную я знал даже больше, чем некоторые, и о ней благоразумно умолчал.

Я смотрел на Чинга и гадал, что он за человек? Вот так просто услышал выстрелы, пошел на выручку. Кроме того, что я его ранил, он тратил время не на добротную перевязку и незаметное отступление, а на отстреливание мутантов. Расходовал патроны, дербанил аптечку, кровь терял, наконец. Я слушал и все ждал, когда же он назовет сумму. «Набивает цену, щас как выкатит, по гроб жизни не расплачусь. И харя с добренькими глазками здесь ни причем». Десять раз пожалел, что не встал спозаранку и не ушел, пока спаситель спал.

Но Чинга опять меня удивил. Сказал, что, оказывается… черт его дери, он мой должник. Представляете? ОН. МОЙ. ДОЛЖНИК. Я помалкивал,тупил взгляд и судорожно соображал, что же я такого сделал. Сталкер пояснил: за то, что я его не убил и не обобрал, когда был шанс.

Ха-а. Знал бы этот добряк совестливый, какие мысли бродили в моей головушке, пока он летал по закоулкам нижнего мира.

Я смекнул, что к чему, и тут же предложил рассчитаться. Да, вот так прямо в лоб, не моргнув глазом, пожелал, чтобы он взял меня в напарники. Столкнулся с его ледяным взглядом, чутка поправился. Попросился под крыло всего-то недельки на четыре-пять. Подучиться, поднатореть, так сказать. В голове у меня на самом деле сидела другая мысль.

По дороге к научной станции было время приглядеться к вооружению, снаряге сталкера и понять – этот бродяга не первый день «зону топтает», знает ее законы и повадки, где она, стерва, призы прячет. Хотя ветеран и был ранен, я прекрасно видел, как он чуял гнилые места и аномалии – не хуже мутантов. Направлял меня в обход, где надо, останавливал, а то и возвращал. О его меткости говорил раньше. В общем, решил к нему навязаться, забрать долг энным количеством хабара, а заодно знаний подкопить.

Еще не договорились, а яуже представил, как заруливаю на «бене» в свой Зажопинск. Публика на «центряке» оборачивается, каменеет и перешептываются: «Кто таков?Что за точило? Мне дурно, в глазах темнеет, держите меня, не то грохнуся». Я с кнопочки опускаю «то?нир», сигаретку отстреливаю «турманом». Пацанва бросается подбирать фетиш. Я бровями сдвигаю на лоб очки, и тут меня узнают. У Сохи челюсть коронками лязгает по асфальту, Ритка глаза выпучивает, ноги от слабости подгибаются, рукой за штакетник хватается…

– Две недели, – выдергивает меня из сказки голос с соседней койки. -Четырнадцать дней вполне хватит поднатореть. Если способности имеются, то проявятся, а нет, так и учить нет смысла. Каждый родится, да не каждый в охотники годится, – вождь пальнул в меня оценивающим взглядом.