Потом может не настать

Я перехватил калаш, выстрелил в бело-черную тварь. Собака взвизгнула, споткнулась и уже не поднималась. Я вскочил на ноги. Что делать? Бежать в кусты и искать спасение на дереве? А есть ли оно там? Остановиться и принять бой? Патронов не хватит.

Я бросился обратно к колодцу. Собаки во весь опор мчались мне навстречу, лопатки над вытянутыми спинами ходили ходуном. Первых двух самых ретивых пришлось пристрелить. Я едва не сорвался на бормочущее стадо внизу, когда левая нога соскользнула со скобы. В последний момент успел вцепиться в чугунный оголовок. Анализатор вновь заголосил канарейкой.

Спустился на полметра, когда над головой возникла злая рычащая пасть. Рыжая морда гавкнула, и коллекторное брюхо отозвалось эхом. Зомби зашевелились, забубнили, словно по столовке прошел слушок о добавке.

Уперев передние лапы в чугунное кольцо, брызжа на меня слюной, собака захлебывалась лаем. Резкий звук бил по ушам, дергал за нервы. К нему мешался треск анализатора. Я продолжал спускаться, пока не остановился посередине, между дном колодца и люком. Сердце ломилось в ребра, кровь шумела в ушах, легкие жадно втягивали воздух. Воздух с метаном, мать его так.

Снова ощутил головокружение, в глазах потемнело, а по телу начала разливаться необоримая слабость. «Час от часу не легче», я просунул руку под скобу, согнул крюком – не дай бог, пальцы разожмутся.

Сверху, разрывая воздух, надрывалось уже пять морд. Чтобы пролить на мою голову проклятия, собаки толкались, оттесняли друг друга. В какой-то момент одна неудачно развернулась, другая нечаянно толкнула… Я едва успел прижаться к стене. Псина пролетела мимо. Стоило ей оказаться на дне, как безмозглое, вечно голодное стадо набросилось на добычу. Собака истошно визжала, пыталась вырваться, кусалась, но скоро захлебнулась и разошлась по дырявым желудкам.

Мое положение становилось все отчаяннее, и я не видел выхода. Чтобы разогнать черные круги перед глазами, начал яростно промаргиваться. Анализатор нервически пищал уже прямо в голове. К горлу подкатывала тошнота. Слух отметил затихающее гавканье, словно от перрона отходил состав со зверинцем. Я поднял голову. Круг неба окаймляла мятая трава, и только. «Наверное, газ отогнал…» – подумал я отстраненно, с трудом ворочая мыслью. На ватных ногах с макаронными руками полез на свежий воздух. Вывалился из люка по пояс, осмотрелся.

Слепые псы расположились невдалеке. Некоторые, высунув языки, словно километрами гнали добычу, развалились на траве, другие рассеялись по округе, а остальные стояли метрах в двадцати от колодца и слушали эфир, навострив уши.

Осознавая, что находиться рядом с люком опасно, я пополз наискосок от стаи, не сводя взгляда со слепых сторожей. Повернувморды в мою сторону, словно могли видеть, они не поднимали тревогу. Наверное, ждали, пока отползу дальше от убежища.

Я удалился метров на пять и остановился. Дальше ползти побоялся, да и сил не было. Руки-ноги подрагивали в треморе, перед глазами плыли черные круги. Опасаясь, что вот-вот отключусь, сильно ущипнул себя за нос. От боли заслезились глаза, но и надвигающееся затмение отступило.

Вдруг одна псина тявкнула, бросилась ко мне. Я потянул с плеча автомат. «Ну так получайте», – процедил сквозь зубы. Приняв положение для стрельбы лежа, прицелился. Тварь двоилась в глазах. Я моргнул раз?другой, как будто стало резче, выстрелил. Слепой пес споткнулся, покатился кубарем, разливаясь жалобным визгом. «Вот такой вам коленкор, – подбодрил я себя, – трал вам в грызло, а не сталкера лихого», – поймал в прицел следующего пса, нажал на курок. Промах. Выпустил в вертлявую сявку пять пуль, прежде чем уложил на боковую. «А, черт лохматый», -выругался я, наблюдая, как поднимается вся стая и ломится в мою сторону. Уже не особо выбирая мишени, выпустил по мутантам веером остаток магазина, затем пополз к люку.

Слепые твари приближались быстрее, чем казалось сначала. Всему виной газ. Я не стал переворачиваться и засовывать вперед ноги, нырнул головой вниз, на лету хватаясь за перекладины. И все равно не успел. Острые зубы впились в голень. От боли я взвыл, просунул свободную ногу в люк, уперся в край оголовка и потянул другую из пасти. Подумал, что собака кувыркнется вслед за ней. Но в последний момент та все же разжала челюсти.

Оглушительный лай залепил уши. Из кармана выскользнул анализатор и со все утихающим пиканьем полетел вниз. «Так ему и надо», подумал я с пьяным ехидством.

С трудом удерживаясь на руках, я перевернулся. Зомби никуда не делись. Они плотно забили коллектор и копошились, словно опарыши на мертвечине. «Господи, – простонал я, – когда же все это закончится? Либо убей, либо спаси».

Моя голова все сильнее клонилась набок, в ушах звенело, гавкало, бормотало, шаркало, взвизгивало, молоточки все больнее стучали в виски. Веки притягивались друг к другу, словно намагниченные. Я боролся, но они все же сомкнулись, и не было сил их разлепить. Пропустил под скобу руку, другой замкнул кольцо. Держался из последних сил. Один раз соскользнула нога. Обжигающий страх вырвал меня из сонного дурмана, но через полминуты я снова клевал носом. Подумал, неплохо бы пристегнуться ремнем к ступени. И кажется, это сделал. Тогда как он меня вытащил?

Глава 3. Ангел-хранитель

Я очнулся, лежа на спине под кривым деревом, кажется, это была осина. Редкие жухлые листья шевелил ветерок. Откуда-то справа доносился далекий лай, сверху каркала ворона. Серые клокастые облака ползли по небосводу, словно вымоченные в ручье стоков обрывки газеты. Я повернул голову. Рядом сидел сталкер, он что-то убирал в аптечку, затем закрыл крышку и положил во внутренний карман.

Что не долговец, было понятно сразу – обычная армейка, зеленая куртка, поверх нее разгрузка, кепи и никаких шевронов. Хотел спросить, кто он, и не смог. Распухший язык мертвой рыбиной прилип к небу. Голова отяжелела, словно ее залили свинцом, и в ней не находилось места для мыслей.

Пользуясь моментом, пока сталкер занят, я рассматривал его. Немолодой, лет сорока пяти – сорока восьми, с проседью, с простым славянским лицом, с трехдневной проволочной щетиной. Две глубокие морщины через весь лоб, волевой подбородок, нос с горбинкой, гусиные лапки у глаз, спокойные брови, шрам под скулой. Сталкер как сталкер, ничего особенного, вот только глаза были с другой географией. Были не злыми, как у Рыжего, не зверскими, как у Кочана, не подленькими, как у Кощея, не бычьими, как у Ясика, не вороватыми, как у Соряна, не безразличными, как у Шушила, Клопа, Плиточника и у многих других. Они были человечьими, с пониманием и еще душевными, что ли. Такими, каких не то что здесь, за периметром редко встретишь.

Сталкер почувствовал к себе внимание, повернулся. Мы встретились взглядами.

– Очухался? – спросил он будничным голосом.

Я кивнул. Ядро перекатилось от затылка и ударило в лоб. От боли я сморщился.

– Идти можешь?

Я пожал плечами, попробовал сесть – получилось. Во всем теле ощущались слабость и неприятная тяжесть, но руки уже не дрожали, как былинки на ветру, а в ногах пробуждалась крепость.

– На, глотони, – сталкер протянул раскрытую перепачканную ладонь с двумя таблетками, – легче станет. Ты, паря… метаном надышался. Насилу откачал. Еще… чутка, и свалился бы к безмозглым.

Он говорил с придыханием и паузами, словно дел это с трудно.

– Я бы дал тебе… время очухаться, но мне…к доктору надо, – вновь заговорил он.

Только сейчас я заметил, что пальцы руки, на которой лежали таблетки, были не в земле, как показалось вначале, а в крови. На смуглой коже она не особенно бросалась в глаза. А когда он протянул мне флягу, я увидел, что и вторая рука окровавлена.

Принимая воду с таблетками, взглядом пробежал по спасителю. Сразу заметил разорванную темную от крови брючину на бедре, под ней перевязочный пакет, у паха жгут. Ветераны рассказывали, как через поврежденную артерию, если не принять меры, вся кровь вытекает за несколько минут.

Сталкер перехватил мой взгляд:

– Надо идти прямо сейчас…– он болезненно поморщился, – надо к научникам. Я с ними уже связался, выйдут… навстречу.

– А доэг? – промычал я, еле ворочая мертвым китом, который после нескольких глотков воды вроде бы оживал.

– Их док спекся, – сталкер помолчал и добавил, – они сами носят раненых к Болот…ному.

Я обратил внимание, что губы у сталкера синюшные. Цепляясь за ствол дерева, он тяжело поднялся на одной ноге. На примятой траве осталось кровавое пятно. Полностью не выпрямляясь, сталкер подцепил с земли СГИ?5к, закинул на плечо. Я сразу отметил на автоматической винтовке хорошую оптику и глушитель.

Хотел спросить, куда именно к научникам, но с первой попытки не получилось. Изо рта вырвалось неразборчивое мычание. Слабость отпускала медленно и неохотно, в голове гудело, казалось, там еще клубился и перетекал гремучий газ.

– Ккакимучникам? – смог я выговорить со второй попытки.

– Под Янтарем, – пробурчал он, поднес к лицу ПДА и стал жать на кнопки.

Я поднялся, и у меня получилось это сделать куда ловчее, чем у спасителя. Когда воздвигся на высоту собственного роста, увидел пространство вокруг. Слепые псы были разбросаны по местности, словно поваленные ветром декорации. Я не стал считать, упокоенных было много. Вдалеке на гребне холма заметил улепетывающих псин. Одна бежала впереди ходкой рысью, вторая сильно хромала и поэтому отстала.

По мере того как мои мозги приходили в порядок, стали возникать очевидные вопросы: «Кто их всех перебил? Не может быть, чтобы он один. Если даже так, он потратил кучу патронов. Ради того, чтобы меня вытащить? Маловероятно. Чтобы потом откачивать и кормить таблетками? Бред. Кто его ранил?».

Что-то здесь было не так. Зона не то место, где помогают и делятся бескорыстно. Все здесь дорого и в дефиците. Таблетки, как и патроны, весомый аргумент в споре со смертью, ими делиться – все равно что кровью. Скорее всего, долговцы зачищали окрестности Агропрома от мутантских выродков. Они постреляли псов, а этот сталкер забрел на шум. Долговцы его по неосторожности продырявили. Хотел сталкерок сныкаться в колодец, там я. Что делать? Проще, конечно, ногой по башке и на этаж ниже спустить, своя шкура, как-никак, ближе к костям. Это я потом спрошу, чего не скинул. А может, и пытался, ремешок, наверное, которым я все же пристегнулся, не позволил. Пока разбирался, в чем дело, долговцы умотали. А может, и рядышком втиснулся. Таблетками поделился? – тут я смутился в своих раскладах, но быстро нашелся. – Так оно и понятно. Сам идти не может, кто, кроме меня, его к научникам потащит? Не ближний свет Янтарь этот.

Я поискал взглядом калаш. Его нигде не было. Наверное, в коллектор свалился. Скосил глаза на кобуру. Пистолет был при мне. Отметив этот благоприятный фактор, посмотрел на сталкера. Его автоматическая винтовка покоилась за спиной, сам он был занят, надо думать, навигацией. Вот чайник. В голове у меня промелькнула мыслишка: разоружить дятла, взять ПДА и уйти. Пусть помирает себе спокойно. Но как-то стремно. Вдруг выкарабкается? Долговцы рядом. А чтобы наверняка… Нет, убивать людей за оружие и снарягу я пока не готов.

– Тебя как звать? – вопрос сталкера прервал мои размышления.

– Смитом, а тебя?

– Я Чинга. Смотри, как поступим. Пойдем… к Янтарю. Если знаешь, база там… в карьере. Сахаров на ней командует. Его ребята смогут… выйти только через час. Большая группа… Я сейчас плохой ходок, придется тебе поработать… костылем малость. Подойди, – он махнул рукой, подзывая меня.

Обрисованная им перспектива не вызывала восторга совсем. Я не спешил работать подпоркой и колебался. И он это заметил. Глаза его потемнели, а лицо из добродушного стало не злым, нет, а каким-то расстроенным, словно дверь, в которую он постучал с цветами, так и не открылась. Его рука не дернулась ни к автомату, ни к кобуре, он просто стоял и давал мне время принять решение. Я до сих пор не знаю, стал бы он меня тогда в той непростой ситуации принуждать или же отпустил с миром? А как бы тогда дошел? Дождался научников? А если бы не дождался?

В общем-то, долги отдавать не люблю и при случае быстро о них забываю, но в тот момент отказываться все же не стал. Что-то в его лице, в глазах заставило меня поступить так, как я поступил. К этому сталкеру у меня не возникало неприязни, а даже наоборот, какая-то симпатия, что редко со мной случалось. Я словно почувствовал, что сделаю правильный выбор, если останусь, что из хороших отношений с этим человеком приобрету намного больше, нежели уйду налегке.

Я молча, подошел, встал ему под правую руку. Он навалился, и мы захромали через пустошь на северо-запад в сторону Янтаря.

Глава 4. Чинга

Он предупредил, что его имя не склоняется, при всех обстоятельствах остается неизменно Чинга. На мой вопрос, что за странное погоняло, пояснил: окрестили его на Янове, где обитал первое время. В прошлой жизни работал лесником – читает следы, как родную речь, на отстрелах волков поднаторел класть кучно и в яблочко. Эти таланты не остались незамеченными. Чингачгук сократилось до Чингач, а потом и вовсе стал Чинга.

Разумеется, об этом он поведал мне не в тот раз. Тогда мы ковыляли молча. Чинга сказал, что слушает зону и разговоры ему мешают. Он был очень сосредоточен. На привалах говорил скупо, лишь о том, что касалось насущного.