Железный город

– Так это хорошо, – позволил себе реплику Шпиль.

Брабус молча взирал на отпрыска.

– Разве нет? – сник Шпиль.

– Не совсем, – вопреки ожиданию, упрека не последовало, голос главного механика звучал ровно. – Угроза, гонка вооружения это наш хлеб, ты прав, но когда война у твоего порога и не факт, что победишь ты, это удручает. А сейчас я хочу остаться один. Мне надо подумать.

Шпиль встал, так и не притронувшись к еде. У двери его нагнал и остановил голос отца: «Не заводи, Шпиль, друзей. Это может оказаться самой болезненной жертвой».

Не оборачиваясь, Шпиль кивнул и шагнул за порог.

Глава 6. Звезда разрозненной плеяды

Худощавый, невысокого роста пожилой Фрезерман с исполосованным морщинами лбом, в круглых очках, в выгоревшем синем слесарном халате с заплатами на локтях, встретил запыхавшегося Славу словами: «Когда прекратишь опаздывать? Песок тебе в шестерни, – не зло бранился мастер. – На этой недели без выходных, понял!?».

– Понял, – буркнул Слава, стягивая кожаную безрукавку и влезая в заношенный комбинезон, – только кто честь клана будет отстаивать?

– Потявкай мне. – Фрезерман склонил голову и поверх очков взглянул на нарушителя дисциплины. Вместо отцовской снисходительности на лице пропечаталась угрожающая серьезность. Слава прекрасно знал последствия подобной перемены, поэтому заткнулся и поспешил испариться из раздевалки. Открыл дверь в цех и сразу окунулся в производственную какофонию. Гул станков, грохот пневмомолотов, скрежет шестерней, свист болванок под резаками взметались к высокому потолку и эхом расходились по просторному бетонному строению.

– Звезда разрозненной плеяды, что занесло тебя в наши палестины? – Нитра не знала значений половины сказанных слов, но витьеватая фраза ей очень нравилась.

– Нитра, ты-то хоть не зуди, – пробурчал Слава, налаживая станок к работе.

– Фрезерман каждый раз, когда мимо твоей токарни проходил зубами скрежетал, словно редуктор гавкнутый, – девушка выключила станок, вытирая руки о ветошь, подошла к Славе. Тот с серьезным видом устанавливал заготовку между пинолю и шпинделем.

– Подстригся?

– Угу.

– Так тебе лучше. Моложе выглядишь.

Слава не ответил, целеустремленно крутил рукоятки подачи суппорта.

– Ты его уже видел?

– Видел.

– И как? – худенькая девушка в комбинезоне с лямками и высоким нагрудником, со спонсом, повязанным косынкой, остановилась возле токарного станка и вглядывалась в сосредоточенный профиль.

– Кардан через кутак, вот как, – огрызнулся Слава.

– Смотри, – ухмыльнулась Нитра, – послезавтра турбину сдаем. Если не успеем, Фрезерман засунет тебе этот самый кардан и провернет.

– Как послезавтра?

Слава вытаращился на девушку.

– Вот так. Микман подписал контракт с «жестянщиками», насколько мне известно, очень выгодный и спешный. Поэтому график на турбины сократили. Ладно я – любой заменит, а вот без твоих ручек, Фрезерман никак не обойдется.

– А Цанга, Супортино?

– Здрасти-приехали, – Нитра закатила глаза, – Цанга палец на винторезном сломал, а Супортино спецзаказ точит, загружен по самую бабку. Вчера в две смены маслячил. Фрезерман его пинками из цеха выгнал отсыпаться.

– О-хо-хо, – протянул Слава и взглянул на девушку. – А я ему про гонки.

– Так-то, – Нитра дернула бровками. – Пойду дошлифовывать.

– Двиглаш в помощь.

– И тебе того же.

Глава 7. Переговоры

Пожилой металлург с бледным лицом, изрытым морщинами, с седой щетиной, со взглядом матерого кайлака, никогда не снимал вязаную шапочку. На то была причина. Как-то давно, когда молодой шахтер Пшемик еще работал на отбойнике, подпорка в забое переломилась. Порода осыпалась и погребла под собой грабаря. По шлангу отбойника его нашли быстро. Руки ноги уцелели, а вот голове не повезло. Камень проломил череп и на всю жизнь оставил отметину – вмятину на затылке в полкулака. После обвала Резняк не захотел возвращаться в шахту. Взял новое имя и через багровые реки потянулся к власти. Интриги, изворотливость, жестокость позволили ему достичь вершины, стать главой клана.

Долговязый погонщик ислаков, замотанный в тряпье и шерстяные одеяла теперь разговаривал с ним, а не с покойным Гиком.

– Резняк, Секнах указал на тебя. Тебе очень повезло. – Переводчик, закрепленный на нижней челюсти, вещал монотонным механическим голосом. Металлическая накладка полукруглой формы подрагивала в такт шевелению губ капуа. – Племя разрешает тебе взять в жены нашу королеву и вкусить ее сок. Произведите потомство и мы породнимся. Мы хотим объединить наши усилия и стать властителями всего, что до разлома и за ним. Всемогущий Секнак благословляет ваш союз и пророчит родам благоденствие. Наш народ, истинный хозяин этого мира, рожденный этими песками и погребенный под ними. Кости предков усеяли Кхасулху, их души взывают к нам…

Грабарь не сводил вытаращенных глаз с трепетно вздымающейся груди, отчетливо пропечатывающиеся сквозь газовые шаури. Черноволосая красавица сидела неподвижно, целомудренно потупив взор в каменный пол пещеры, где происходили переговоры, смотрины и сватовство одновременно. Такой красоты вождю грабарей видеть не доводилось. Он был очарован юной дочерью диких племен. Его не смущала ее медлительность и отсутствие величественной осанки, чему немало способствовали дымящиеся в железной банке терпкие травы.

Сморщенная как, сушеный юмбак, старуха сидела в метре от Резняка. Перебирала в суставчатых пальцах бусины из отполированных позвонков ислака, нанизанные на сушеную жилу окла, «сосала» воспаленные глаза напротив своими бельмами и что-то творила в голове грабаря. Он не смел сомкнуть век, взирал в два омута и видел то, что ему показывали. Красота, о которой он и не мечтал, находилась на расстоянии вытянутой руки и судьба дарила ему шанс обладать ею. Формы, указывающие на плодовитость, вызывали в нем вожделение, а девственная застенчивость раздувала топку страсти. Горячий сироп полз от горла к животу. Сердце билось гулко, грабарь почти не слышал, что говорил ему переговорщик. Возбуждение нарастало, ему не терпелось овладеть дивой. Он был готов согласиться на все, лишь бы его оставили наедине с этой умопомрачительной красотой.

И его оставили после того, как он согласился отстаивать общие интересы. Капуа зашел в пещеру спустя полчаса и увел старуху. Доведенный галлюцинациями до исступления грабарь извивался на каменном полу в сорванных с себя одеждах.

Погонщик ислаков не сомневался, вкусив безумный плод, грабарь теперь их с потрохами, Племя рисковало, отправляя могущественную Хавлу в дальний путь, но этот поход был крайне необходим.

Изможденный Резняк лежал на полу, тяжело дышал и смотрел немигающим глазами в одну точку на своде пещеры, пока не захотел есть. Он словно бы очнулся, сел и осмотрелся. Рассеянный взгляд скользнул по стальным стеллажам с провиантом, по длинному железному столу, заставленному армейской посудой. Из пустой консервной банки тянулся слабый дымок. Чувствовался запах горелых трав и листьев. Взгляд задержался на белых бусинах у банки, затем переместился на железную клепаную дверь.

Яркий дневной свет пробивался в узкую щель между полотном и рамой, клином расходился по каменному полу. Грабарь посмотрел на разбросанную одежду, на себя нагого. Хмуря брови, медленно поднялся, подобрал рубаху, сел на скамью. Еще некоторое время сидел неподвижно, о чем-то думал, потом, словно вспомнил, вскинулся, устремил взгляд на приоткрытую дверь.

Глава 8. Тренировка

Слава вложил железный шарик в стычку. Вытянул левую руку в направлении скорбной обители, правой оттянул пружинистую пластину с углублением. Прицелился, выстрелил. Шарик попал в железную стену, о чем свидетельствовал тихий металлический лязг. Через несколько секунд жалюзи на окне поползли вверх. Фрамуга распахнулось, в проеме возникла знакомая фигура. Слава махнул рукой, Шпиль махнула в ответ, а затем окно закрылось.

Полчаса спустя по крутой извилистой каменистой дорожке приятели заехали на исключительно ровное плато, настолько ровное и горизонтальное, что не возникало сомнений в его рукотворном происхождении. В семи километрах западнее находилось подобное. На нем едва различимо бугрились постройки административной часть ЖГ. Вдоль отвесной скалы тянулся лифтовой подъемник – единственный путь наверх.

– Шпиль, – Слава провел рукой по непривычно коротким волосам, – я бы предложил тебе для начала спуститься по «легкотне». Трасса в основном пологая, ровная, на ней можно попробовать возможности твоей малышки. Имеется там пара – тройка мест, ты сам увидишь, где надо извернуться. Отбойниками не пользуйся. Я поеду следом и посмотрю как твой темп трассу держит.

Слава посмотрел на широкое рулежное колесо с шипами по корту. Подобное он видел впервые и не сомневался, что острая жесткость на зыбких склонах, весьма, нужная вещь. А вот два катка на ломающейся оси казались сомнительным решением. С одним катком привычнее, надо уметь работать корпусом, рассчитывать скорость и центростремительные силы. Это достигается тренировками, развитым чувством скорости, глазомером, способностью ощущать трассу. С чем у него был полный порядок.

– Сам попробовать не хочешь? – Шпиль тер бархоткой забрало шлема.

– Если только потом. Мне надо со стороны посмотреть, как ты с ним управляешься и, что он может.

– Ну, посмотри, посмотри, – Шпиль подмигнул, – можно сказать, присутствуешь при эпохальном событии, испытании новой концепции. Не догнать тебе меня, чемпион. Да, да я тут навел справки и выяснил что ты за фрукт. Нам обоим повезло: ты лучший темпер, я лучший конструктор темпов.

– Хм-м, – усмехнулся Слава, – что-то я твоего имени в зале славы не наблюдал.