Галя

Ты снова торопливым шагом пересекала площадь Чайковского, на ходу стягивая с волос васильковый платочек и убирая его в чёрную сумку. Я давал тебе отойти на сотню метров, а потом шёл за тобой, срезая углы на газоне, и возле метро догонял тебя. Это становилось привычным, но и всегда волнительным продолжением литургии.

– Галя, ты сегодня даже к кресту не подошла после службы.

– Я тороплюсь.

– У меня уже три билета в кино на Марэн. Вы пойдёте?

Ты твёрдо отказывалась:

– У меня пять нерешенных проблем. Когда премьера?

– Двадцать девятого. Пожалуйста.

– У меня в этот день удаляют коренные зубы – точно не смогу.

Настаивать я не решался, но чувство уверенности, что билеты я покупал именно тебе, оставалось, и меня лишь интересовал вопрос, как же, каким образом это случится.

Ты неожиданно спросила:

– Вы были у о. Иоанна? Что он вам сказал?

Я замялся и не знал, что ответить. Ты заметила это и на нашем перекрёстке стала выпытывать:

– Отвечайте, что он сказал про разницу в возрасте?

– Да неважно, Галя.

– Нет, важно. Что он сказал?

Ты стояла напротив, как учительница младших классов, и смотрела мне в глаза.

– Чтобы я женился на тебе.

Лицо твоё несколько секунд не выдавало никаких эмоций. Сказанное, наверное, никак не укладывалось в голове, и реакция задерживалась.

– Что вы врёте?

– Честное слово, Галя. Я сам не ожидал.

– Да вы совсем не так всё ему рассказали. Не так всё изложили. Скажите ему, что вы досаждаете девушке. Обещаете?

– Хорошо. Спрошу его ещё раз.

Ты рассеянно попрощалась и пошла в сторону дома. Я долго смотрел вслед и, только когда ты исчезла за вторым перекрёстком, тоже пошёл домой.

7 марта

В понедельник я нашёл новый повод разговорить тебя и написал в «дневниках»:

– «Галя, продайте мне Ваши зубы мудрости. В Бельгии есть сумасшедший коллекционер, который платит за них тысячи, и я мог бы хорошо заработать. Он строит зубной музей и утверждает, что может определить по зубу возраст, национальность, характер и имя владельца. Я Вам предлагаю по двести алтын за каждый зуб. Соглашайтесь».

Повод был далеко не самый умный, но результативный. Твоя реакция не заставила себя долго ждать:

– «У Вас там все в порядке?»

– «Я же не про себя – про коллекционера».

– «Так Вы же просите Вам продать… Бред какой-то. Поэтому и спрашиваю, все ли у Вас в порядке. Вы уже переработались на новой работе…»

– «Разве в моем предложении нет логики? Я куплю два ваших зуба и продам втридорога. Корысть налицо – вы же по ней определяете поступки».

Ты догадалась, в чём дело, и перестала отвечать. Я же продолжал распинаться:

– «И, Галя, не принимайте близко к сердцу, но я завтра буду вынужден снова написать Вам. Не люблю официозов, но мне придётся поздравить нескольких женщин с Восьмым марта, и будет лицемерием обойти Вас при этом стороной. Вы самая красивая девушка на Земле, даже если вместе с характером…»

На такое ты тоже больше не реагировала.

– «И ещё я хотел по зубам мудрости определять, чем Вы живёте, чтобы хоть немного угадывать Ваше настроение: можно ли к Вам подходить иногда или лучше оставить в покое, добрая Вы или не очень, и каких народностей и племён в Вас понамешено. Ладно, простите. Снова наговорил Вам…»

Всё это летело мимо цели, и я терпел фиаско:

– «Это шутка – про зубы это была шутка и, очевидно, неудачная».

И лишь когда я обмолвился о работе над портретом, ты оживилась. Лучший знакомый портретист последние недели пребывал в пьянстве. Я встречал его на улицах еженедельно и постоянно пьяным. Он оправдывался всяческими непредвиденными трудностями и показывал свою опухшую руку.

– «И ещё, Галя: это просто невероятно, но у моего художника рука всё ещё опухшая – он, бедный, не понимает, что пишет против Вашей воли, а я не могу его остановить. Вы бы пожалели его, смягчились и принимали бы всё с лёгкостью. Никто же Вам плохого не желает, только хорошее».

– «Вот только не вините теперь меня. Какой ужас… У меня совсем не было подобных мыслей, но, думаю, что нужно бросить работу».

– «Я не виню Вас, а прошу просто согласиться: пусть до конца напишет, Вы получите портрет и можете потом его закрасить белым…»

– «Вы как друг и “заказчик” должны попросить его об этом. Я, к сожалению, ничего не могу с собой поделать. Простите… Не люблю собственные портреты».

– «Ну что оскорбительного для Вас в этом?»

– «Ничего. Ничего хорошего. Просто не люблю свои портреты. Что мне с ним делать?»

– «Вот спокойно бы отреагировали на фотку – у меня бы и в мыслях не было портреты заказывать. Закрасите белым. Хотя жалко работу».

– «А зачем человек столько времени и сил тратит? Да ещё и напрасно».

– «А он и ещё один график сказал, что очень удачная фотка у вас – а Вы говорите, не любите. Я ему помог с квартплатой, он хочет отблагодарить…»

– «Ну так Вас благодарить нужно, а не меня. Хоть это и Ваше желание…»

– «Он наполовину уже готов – как бросать? Вы же не бросаете произведения на половине?»

– «Бросаю. И ему советую».