Чив и Чув. Рассказы о животных

Чив и Чув. Рассказы о животных
Андрей Юрьевич Богдарин

Внимательные наблюдения за жизнью птиц, зверей и домашних питомцев рождают интересные образы и размышления – так появляются увлекательные рассказы и сказочные истории. Текст книги стал призёром всероссийского конкурса «Короткое детское произведение» в 2016 году.

Загадочные вороны

Летом на заливных лугах много цветов, озёр и отдыхающих горожан. Даже в будни, если солнечно. И мусора тоже много: к сожалению, не научились ещё наши люди убирать за собой огрызки и обёртки и увозить в город, в мусорные баки. То тут, то там пестреют разноцветные пакеты, баночки и бутылочки. Но что брошено одними – вызывает живой интерес у других. Речные чайки и городские вороны давно облюбовали это местечко, и, когда люди уходят, пернатые начинают свой праздник.

День пасмурный, отдыхающих нет. У одного озера вижу стаю ворон. Их много. Чаек они прогнали и теперь как полноправные хозяева бродят вдоль берега и роются в брошенных людьми пакетах.

С городскими воронами, которых ещё называют серыми по характерной окраске перьев на туловище, я знаком с детства. Каждый день слышу и вижу их в нашей дубовой аллее, на улицах и во дворах. Часто даже внимания на них не обращаю – такими привычными соседями стали эти птицы. И сейчас хотел уже пройти мимо, как вдруг одна из ворон подняла в воздух цветастый пакет-маечку, отпустила его, и пакет, медленно покачиваясь, начал падать.

Другая ворона подхватила пакет, подняла ещё выше и тоже отпустила. Пакет поплыл вниз, а вороны по очереди, друг за другом, принялись поднимать его вверх и отпускать. Выглядело, как настоящая игра.

Мне показалось это интересным. Я знал, что вороны очень сообразительны и находчивы в поисках пропитания, впрочем, как и многие другие животные. Но то, что они могут безо всякой практической надобности придумывать игры и так себя развлекать, я понятия не имел. Наверное, в школе об этом рассказывали, но биология не была моим любимым предметом.

Между тем, какая-то из ворон решила усовершенствовать предмет игры. Она подняла в воздух другой пакет, в котором что-то лежало. Теперь новый игровой снаряд не парил медленно, когда его отпускали, а стремительно летел вниз. Вороны оживились – игра стала бойкой. «Интересно, будут они ссориться из-за очерёдности или нет?» – подумал я. Вороны соблюдали очередь, и игра продолжалась, пока пакет со всем содержимым не плюхнулся в озеро. Раздосадованные вороны покричали, покружили, но искать новый пакет не стали – разбрелись по берегу по своим делам.

Заворожённый увиденным, я ещё какое-то время постоял, надеясь, что вороны снова затеют игру. Надежды не оправдались, и я отправился домой. Пока переплывал Волгу на теплоходе и ехал на автобусе в свой спальный район, вспоминал, что? знаю о воронах. Оказалось – немного. Кто-то в детстве говорил: у ворон хорошая память. Обидчика своего долго помнят и, завидев его, поднимают шум. Если обидчик невелик, могут налететь и поклевать. Собаке или кошке точно достанется на орехи. На человека в городе вряд ли нападут.

Кстати, об орехах. Где-то читал: если вороне не удаётся расколоть орех – она может бросить его на дорогу, дождаться, когда проехавшая машина раздавит скорлупу, и потом подбирает содержимое. Находчивость в поисках еды – это понятно. А мне хотелось узнать: зачем вороны устраивают игры?

Дома принялся копаться в справочниках и энциклопедиях. Много чего узнал: и что относятся вороны к отряду воробьинообразных, семейству врановых, и что обитают в Северной и Восточной Европе, Малой Азии и Западной Сибири. Как и где строят гнёзда, как общаются друг с другом… А вот зачем они играют, ничего нигде не было сказано. Только в качестве примера их способности к игре была описана история, когда вороны катались по куполам храма. Подлетали они к маковке, на ногах съезжали по изгибу купола, как по трамплину, и, расправив крылья, летели в порядке очерёдности повторять прыжок.

С тех пор при случае стал я наблюдать за воронами. Однажды разбудил меня странный шум на улице. Как будто кто-то железную банку по дороге возит туда-сюда. Смотрю в окно. Ворона достала из мусорного контейнера консервную банку и клювом гоняет её взад-вперёд около помойки.

Вижу, идёт дворник с метёлкой. Ругнулся он на ворону, прогнал, а банку обратно в контейнер бросил. Но ворона далеко не улетела. Села на ветку дуба прямо над контейнером и стала глазеть на дворника. Когда дворник сделал свои дела и ушёл – достала банку и снова принялась гонять её туда-сюда. Дворник с метёлкой вернулся, прогнал ворону, а контейнер закрыл крышкой. Я решил, что на этом всё, игра закончена. Однако ворона дождалась первого жильца, выбрасывающего мусор, достала банку и продолжила свой «хоккей». Не на шутку рассерженный дворник подошёл к помойке, высказал вороне всё, что о ней думает, забрал банку домой, и только тогда ворона улетела.

Смешно, правда! Целый спектакль. В другой раз приметил я ворону, которая давала кусочек морковки молодой галке, а потом отбирала. Даст – отберёт, даст – отберёт. Бедная галка даже не успевала соображать, что с этой морковкой делать. Но брала в клюв её охотно. Вороне, наконец, надоела игра с несмышлёной галкой, и она улетела вместе с морковкой.

А ещё как-то раз попалась мне на глаза ворона, макающая в лужу опавший листик и рисующая им какие-то линии-каракули на тротуаре. Моё воображение дорисовало картину, и я придумал стихотворение. Вот такое.

Зачем вороне лист сухой? –

Вороне умной и лихой?

Не съесть сухой листок никак;

В гнезде он хрустнет громко: «кряк» –

Не укрепить гнезда листом;

Не из листов вороний дом.

Макает в лужу лист она

И рядом на брусчатке

Рисует, вся вдохновлена,

Каракули-загадки…

Начертит, голову нагнёт,

Любуется крючочком

И снова к луже подойдёт,

Макнёт в неё листочком.

Зачем вороне лист сухой?

Для творчества он ей такой!

К сожалению, до сих пор не знаю, зачем вороны играют. Например, дети играют из-за внутренней потребности познавать окружающий мир. Так устроен человек. Но даже у маленького ребёнка умственные способности больше, чем у взрослой вороны, и детский организм требует развития – отсюда и необходимость игры. А вороне куда развиваться? Или нам не всё о воронах известно?

Кого заинтересовал этот вопрос, может стать учёным-орнитологом, сделать научное открытие и рассказать всем, зачем вороны играют.

Наша кошка

Жила-была кошка. И звали кошку… Как её звали? Думаете, Мурка или Муська? Нет. Кошку звали Матрёшка.

Была у кошки миска. В миске лежала… Думаете, сосиска? Нет. В миске лежала каша. А сосиска в миске не лежала, потому что киска сосиски обожала. Киска сосиску съедала вмиг, а потом на диван… Думаете, что прыг? Правильно. Матрёшка на диван прыг-скок, а там бабушкин… Правильно: клубок или шерстяной носок, или пуховый платок.

Матрёшка – кошка молодая, игривая: начнёт резвиться – целый час не может остановиться. По комнате наскачется, потом где-нибудь затаится… спрячется: мол, ищите меня все вместе, а я посижу в укромном… месте.

За фантиком на верёвке носится без остановки. Бросишь на пол такую снасть – у Матрёшки просыпается к охоте страсть: к полу прижмётся, тихонечко крадётся; на фантик смотрит, глазом не моргнёт, лишь хвост напряжение выдаёт, подрагивает немножко – охотится кошка. Потом как прыгнет на фантик – пропал бумажный бантик: передними лапами бумажку схватит, задними как начнёт теребить, «чесать» – фантик и не узнать, одни лохмотья. А Матрёшка на спину ляжет – очень на зайца похожей становится.

Иногда так заиграется, что с разбегу по настенному ковру, как по дереву, доберётся до потолка, когтями в ковёр вцепится и сидит пока, смотрит сверху, ждёт, что? бабушка скажет. Бабушка её вниз тряпкой гонит: «Ишь ты чего удумала, ну-ка пошла, пошла…»

Матрёшка одной лапкой воюет с тряпкой: не соглашается с бабкой, спускаться не желает. Потом спрыгнет – под кровать шмыгнёт.

Прошло какое-то время, и Матрёшка вдруг стала толстеть. Мы кричим: «Бабушка, бабушка! Матрёшка сегодня объелась». А бабушка улыбается и говорит: «Это ничего – скоро похудеет».

Матрёшка толстой ходила недели две, а потом пропала, будто её и не бывало. Искали мы её, искали – только время теряли, не нашли. Дня через три под крылечком кто-то тихонько пищать стал. Глянули, а там наша Матрёшка с котятами. Переселили мы её в комнату, в коробку. Котята серенькие, голубенькие, уткнутся в пузо Матрёшке, наедятся и спят. А Матрёшку не узнать: не бегает, не шалит. Стала чуткой: на любой шорох голову поднимает – котят охраняет.

Подросли котята – мы почти всех раздали, только одного оставили. Матрёшка серая в чёрную полоску, а котёнок голубенький в серую полоску. И тут Матрёшка прежней стала: резвой, игривой. И котёнок от неё не отстаёт – весь в мать. Оно и хорошо – нам веселее.

Ватный комочек

Однажды пришёл я на речку загорать, купаться. Река лесная: неширокая, неглубокая – берег то пологий с песчаными пляжами и лугами, то подмытый высокий с накренившимися или упавшими в воду деревьями. Будний день – тишина. Туристы из города только по выходным наезжают, и тогда – шум, гам, суета – никакого отдыха. А сейчас благодать! Лёгкий шум леса, стрекотня кузнечиков и редкий крик во?ронов и чаек. Чайки сюда с Волги прилетают кормиться остатками туристического провианта.

Думаю: «Куда лечь? На песок или траву?» Земля тёплая, трава душистая – постелил коврик, лёг на лугу. И как будто в другом мире очутился. Вокруг зелёной стеной – трава, насекомыши разные бегают, летают, суетятся, и я среди них лежу-полёживаю, отдыхаю. Смотрю: передо мной на травинке – ватный комочек. «Интересно, кто вату разбрасывает? – помял я этот комочек легонько – действительно, мягкий и, как будто ватный, на травинке сидит очень прочно. – Нет, это не брошенный кем-то комок. Это сделанный кем-то. Что там?»

Взял веточку, подковырнул – из комочка полезли маленькие, похожие на манную крупу, существа. «Ух ты! Это чьё-то гнездо? А кто там? Не разобрать – такие маленькие». Вдруг на травинке появился паук. Нет, скорее всего, паучиха. Вылезла и застыла.

Она тоже невелика в размерах, и «лица» её не видно, но, чувствую, сердится ужасно. Чувствую, «думает»: «Сейчас этому негоднику ремня бы всыпать». Посидела она неподвижно ещё чуть-чуть и начала вокруг порванного мной гнезда не спеша двигаться влево-вправо, вперёд-назад, вверх-вниз.

«Как будто челнок в ткацком станке, – подумал я, – только челнок в одной плоскости ходит, а она во всех трёх. Эдакий трёхмерный ткацкий станок». А паучиха сделает несколько движений и замирает. Или отдыхает, или соображает, что дальше делать. Такая неспешная работа напомнила мне старенький слабенький компьютер, в который загрузили «большую» задачу, и он от этого постоянно «подвисает», «тормозит».