Да здравствует Герберт Уэллс!

– Всё верно. Проверка. Углублённая. И лояльности, и степени послушания, и общего состояния психики. С помощью непосредственного подключения к твоему мозгу. Как мне кажется, в последнее время ты, и ещё пара способных к критическому мышлению особей, стали уж слишком… Самостоятельными. Враждебно настроенными. Сомневающимися в нашем праве приказывать. А нам это ни к чему. И сейчас я твою психику подправлю, а ненужные ассоциации и воспоминания удалю. Не бойся. Больно не будет.

Ну ещё бы она сказала, что больно будет! Ха! Но глобально-тотальная промывка мозгов…

Лучше уж – смерть!!!

Щупальца тянутся ко мне, и они всё ближе. Времени на сомнения нет!

С разбега кидаюсь на ближайшую стену – благо, силы в мышцах ног мне не занимать, и с боевым кличем… Разбиваю черепушку о бетон!

Боль-то какая… Буквально адская! Но чую, как сознание меркнет, и отключается…

И вот я снова перед тренером.

И почему-то ничего, как обычно бывает при переходе, не раскалывалось, и вселенная не взрывалась, как я уже, можно сказать, привык…

Тренер смотрит на меня. Выжидательно. Потом спрашивает:

– Ну? Чего ждёшь? Одевай уже очки. Или передумал идти на четвёртый?

И я понимаю, что стою перед ним с неодетыми визиоочками в руках, и как баран пялюсь на них. Что за!..

Говорю, снова сглотнув:

– Нет, не передумал. Извините, тренер. Задумался.

Одеваю очки. Вот теперь вселенная раскалывается: так, как ей положено.

И вот я в новом Мире!

Ф-фу…

Нет тут никакого подвала с Хозяйкой! Привиделось, значит. Хотя…

Кошмар в кошмаре?! Занявший буквально доли секунды? Неужели моё воспалённое воображение может (И уже начало! На почве хронической паранойи!) само транслировать мне в мозги мои же подсознательные подозрения и страхи?! Или…

Или я слишком много думаю по этому поводу. А зря. Потому что отвлекает. И тормозит реакцию. А пора бы уже разобраться с имеющейся тут ситуацией!

24. Борьба с девственной природой?

А она не проста: я в лесу, и с визгом и скрежетом зубовным ко мне несутся меж замшелых стволов по лесной подстилке, оставаясь в густой тени, перемежающейся кое-где с яркими пятнами света, покрытые густыми бурыми волосами твари, ну очень похожие на самых банальных земных кабанов. Если только бывают кабаны с рогами, и широченными раздвоенными копытами, характерными скорее для верблюдов. Но вот клыки из пастей у них торчат на добрую ладонь вперёд – совсем как у наших… Да и форма тела – совпадает.

В паре шагов от меня самая здоровая тварь, размером с упитанного барана, опускает голову книзу, с явным намерением проткнуть меня насквозь полуметровыми рожками, напоминающими оленьи. То есть – с целым набором отростков-зубьев, вроде таких, как бывают на граблях.

Ага – так я и согласился быть проткнутым!..

Через первую тварь, быстро сделав шаг вперёд, перепрыгиваю с переворотом: благо, с небольшого разбега прыгать могу чуть не на полтора метра. Вторую приходится ловить на финт: кидаюсь за ближайшее дерево, и с интересом наблюдаю, как от удара рогами из несчастного ствола посыпались ошмётки и труха от коры… Тварь трясёт головой, но в себя приходит быстро. Как и та, что по инерции пронеслась с добрых десяток шагов, прежде чем ей удалось затормозить, и развернуться на скользком опаде из хвои и сухих листьев.

И вот я в точно таком же положении, что и в самом начале: ко мне на всех парах несутся две сердитые волосатые морды, только теперь уже познакомившиеся с моим коварством, и готовые к новым обманным финтам и прыжкам!

Хватаю лежащую поблизости дрюковину, то есть – старую и толстую опавшую с дерева ветку, и со всех дури луплю тем концом, где ветви потоньше, но их много, по наглой харе первой твари. Надеюсь попасть в глаза. Или хотя бы забить их разнообразной полусгнившей трухой, которая так и посыпалась с трёхметровой дрюковины.

Сработало. Тварь приостановилась, и давай трясти головой, довольно глупо моргая. Вторую уделал ещё проще: поскольку голову она теперь не опускала, и пялилась на меня, вогнал ей с размаху прямо в раззявленную глотку с торчащими вперёд клыками – уже толстый конец означенной дрюковины!

Эта, вторая, обездвижилась, если так можно выразиться, гораздо надёжней, чем первая. Потому что визг подняла на весь лес: ещё бы! Вогнал обрубок на добрых полметра! А она сама – всего с того же барана длиной! И теперь бедолага даже перевернулась на спину, и елозит по земле в конвульсиях. Значит, повредил-таки ей что-то «жизненно важное»… А первая к этому времени снова попёрла на меня. Ах, ты так со мной!..

Обегаю вокруг толстого дерева, и приятно мне осознавать, что двигаюсь и маневрирую я на своих босых ногах гораздо уверенней, чем тварюга на своих чёртовых копытищах! Так что легко догоняю несущуюся за мной во весь опор, да так, что труха летит из-под копыт во все стороны, скотину, и хватаю за короткий и толстый волосатый хвост с кисточкой.

Парень я хоть и невысокий, но крепкий. Поэтому сам поразился: легко оторвал я от земли тельце, весящее едва ли больше тридцати кило. Хм-м… Ну что сказать: недаром говорят, что у страха глаза велики. А показались мне вначале такими грозными, такими опасными, такими большими!..

Держу беснующуюся и пытающуюся задеть меня копытами, рожками и клыками зверюгу на вытянутой. Нет, долго я так её, конечно, не продержу. Но мне долго и не надо: найти бы только, куда её закинуть, чтоб не вернулась. Или уж – обо что шваркнуть, чтоб не трепыхалась.

Оглядевшись, и чуть пройдя в сторону, где деревья стоят пореже, и чаща посветлее, обнаруживаю что-то вроде довольно глубокого оврага, по дну которого течёт ручеёк. Стены вполне отвесные, и глинистые – сплошь поросли травой. Идеальный вариант. Если эта тварь скользит на хвое, то уж по траве-то, да ещё мокрой, точно не сможет залезть.

Вот и кидаю мою «подругу» вниз. Она визжит, но вскакивает на ноги там, на дне, довольно резво: ничего не сломала, стало быть. На меня злобно смотрит, орёт и ревёт дурным голосом, но по траве и глине и правда залезть наверх не может даже с разбегу, хоть и сделала уже три попытки: съезжает!

Вот так-то, милая моя. Нужно иметь не копыта, а – ноги!.. Универсальны на любом «покрытии»!

Разворачиваюсь, и иду к первой. Ага – она уже издохла. Порядок. Стало быть, оперативный запас мяса на первое время у меня есть. Я, кстати, и вторую решил зазря не убивать: двоих бы точно на себе не унёс. Да и опасно: обе руки были бы заняты. Не-ет, уж если меня Машина к чему и приучила, так это – к тому, что нужно держать ухо востро. И хотя бы одну руку иметь свободной. Поэтому выдёргиваю не без труда дрюковину (Вогнал, оказывается, от души – вот он: «аффект»!) и закидываю монстру за спину.

Теперь, двигаясь по лесу со всей возможной осторожностью, я, наконец, могу и порассуждать сам с собой. О ситуации. (Всегда приятно пообщаться с умными людьми.) Вот он опять: новый Мир. И совсем не такой, к каким я привык.

Э-э, кому я голову морочу! Какое там – привык!..

Как можно привыкнуть к тому, что даёт мне, ну, а вернее всё же – всем нам, бойцам Братства, Машина?!

Она как будто специально всё делает, чтоб застать нас врасплох! И червяк сомнения грызёт мою душу всё сильней: может, не таким уж и бредом было то, что привиделось мне в краткие секунды в Мире с Хозяйкой?!

Но как проверишь?!

И… Нужно ли?

Если начать разбираться, и скрупулёзно ковыряться в своей душе, станет ясно, что никаких сомнений в том, что мне нравятся все эти «непредсказуемые и чудесные» разнообразные приключения, нет! И для моей «подправленной» психотропными средствами натуры они сейчас – вроде наркоты! Подсел, как говорится…

Может, я какой скрытый мазохист? Или они только – на сексуальной, а не на «приключенческой» почве?..

Осматриваю лес я теперь и куда придирчивей: не только на предмет возможных врагов и опасностей, но и с точки зрения, где бы мне найти укрытие. Ну, или выбраться к какой-нибудь цивилизации. Нет, я, конечно, разумом понимаю, что, судя по диким местам, и точно таким же животным, вряд ли здесь есть эта самая цивилизация… Но – вдруг?

Движусь я, как теперь понял, вначале чисто инстинктивно, а затем – и с выбором разумом, традиционно: то есть, так, чтоб солнце светило мне в спину. Видно так куда лучше, чем когда слепит. Продирается оно, это солнце, сквозь плотные кроны ёлок и сосен, перемежающихся с какими-то дубами и осинами (Никогда не был силён в ботанике! А, оказывается, зря… Сейчас хотя бы мог бы чётко сказать – на земле ли я, или ещё где…) и земля кое-где покрыта невысокими зарослями кустов папоротника и каких-то колючих ягод: вон они, краснеют. Но пробовать – уж дудки! У меня целых тридцать кило мяса за плечами!

Вскоре выхожу я к обрыву. (Правильно, значит, мой инстинкт меня повёл!)

Красотища неимоверная!

Вон, вдали, вьётся по плоской равнине, словно змея, прихотливо изгибающаяся река чистейшего голубого цвета. У подножия высокого и довольно пологого глинистого обрыва, на верхушке которого я оказался, раскинулся огромный луг. Трава очень зелёная, и слегка колышется под дуновениями лёгкого полуденного ветерка. Кусты, правда, там, на равнине, тоже есть.

А ещё там есть кое-где довольно большие кучи валунов и как бы обломков скал – не иначе, ледник принёс. Сейчас отступивший. (А вот с географией, похоже, в моём «образовании» всё в порядке!) Нет только деревьев. Стало быть, почва заболочена. И для них не подходит. Да и ладно. Потому что смотрю я сейчас всё больше на небо и солнце.

И понимаю, что не нужно мне быть ботаником. Всё ясно и так.