Капризная с-сука!..

– Ну… Можно это и так сформулировать. Однако! Я ещё не произвела никакого выбора. Так что вы пока не можете попенять мне на него. А – только, вот именно, на мои методы и систему. Отбора. Или, вернее – оценки!

И, что самое главное – готова спорить на что угодно, никто из ваших людей не почувствовал себя… Униженным!

Капитан Пауэлл благоразумно промолчал.

21. Кастинг: последствия

Сайрус Хоппер подрагивающей рукой разлил остатки, разделив всё честно.

– Ну, за надежду!

Молча его сотоварищи по застолью кивнули. После чего все трое сдвинули кружки, и, крякнув, опрокинули в глотки обжигающее зелье. Кровать, на которой сидели Хоппер, на правах хозяина спальни, и Волонтир, заходила ходуном. Сержант Похьёла сидел на табурете. И сидел прочно: сегодняшняя доза не шла ни в какое сравнение с теми, что они обычно потребляли. Но поговорить уж очень хотелось, вот и не стали ждать, пока наберётся положенный литраж!

Самогон гнал в мастерской по ремонту насосного оборудования сам Сайрус.

Поэтому за последствия «возлияний» не опасался. И хотя один из его компаньонов по потреблению огненного пойла, трюмный старшина Волонтир, жаловался на то, что у него начинает каждый раз болеть застарелая язва, а второй собутыльник, зав. арсеналом Йохан Похьёла, постоянно ворчал, что утром встать невозможно, поскольку ноги подгибаются, и голову ведёт, регулярно потреблять продукцию Хоппера, и беседовать далеко заполночь, это им не мешало.

Пили за «надежду» потому, что два первых тоста сейчас полностью обесценились, и стали бессмысленны: «вернуться» им теперь некуда, как и приобрести на честно заработанное по домику. А за здоровье пить смысла нет: пока живы док Людвиг и док Кимуро, чем-нибудь по-настоящему серьёзным заболеть не дадут. Разве что импотенцией.

– Так, говоришь, ощупывала, как своё? – Похьёла, ещё не участвовавший в «кастинге», все последние полчаса с интересом расспрашивал обо всех аспектах мероприятия.

– Ну да. – Сайрус сердито кивнул, дёрнув плечом, – Этак, знаешь, по-хозяйски! Словно это не мой – а её член! Но ощупывала – аккуратно. Бережно. Так, будто действительно собирается попользоваться. Не знаю только вот – когда!

– Когда-когда… Думаю, мозги она нам всем крутит. Реально вредная стервоза. Специально собрала нас на это безобразие, показала любительский стриптиз, и танец, даже без пилона, а потом стала проверять: у кого больше всех! Даже не записывала ничего!

– Думаю, чтоб запомнить пару-тройку мужиков с самыми большими …ями – можно обойтись и просто – памятью! Спорю обо что угодно, что никакого секса ни у кого из нас не будет! И сделала она это только для того, чтоб у каждого была, вот именно – надежда! На игрища и оставление потомства… И чтоб все думали, что ей важна и внешность, и мускулы, и интеллект…

– Плевать ей (Да и нам!) на этот самый интеллект. А что? У нас и правда – только двое-трое с такими уж… большими? – это влез наконец в дискуссию капрал Волонтир.

– Не знаю. Но за двоих-то я точно уверен: узнал случайно, когда инженер Честны менял блок таза от своей «Зоси» у Яндринского на складе. Размер назвал – «эксэль». А я как раз там, на этом самом складе чинил на нижнем подуровне вентиль системы охлаждения.

А другой «счастливец» – сам Пауэлл. И он ещё поскромничал, заказывая даму с «эксэксэлем»: док Людвиг как-то ещё три дня назад брякнул доку Кимуре, что если капитан захочет поработать над «продлением человеческого рода», нашей «малышке» это вряд ли понравится: у него все двадцать пять! И придётся ему надевать ограничительные кольца! И опять я слышал это чисто случайно: ползал по коробу системы климатизации над чёртовым лазаретом!

– А я всё-таки думаю, что обделает наша коза всё это дело – чики-пики! И так, чтоб никому не было обидно!

То есть – спать будет с нами – по очереди. И – со всеми! Знаете, почему? Да очень просто. Говорят, при матриархате так всё и было. Каждая женщина племени трахалась с каждым мужчиной-охотником. Чтоб каждый думал, что её дитё – от него! И, соответственно, каждый старался: для него и для его мамашки. Заботился. Добывал еду. Ну, и всё такое прочее.

– Хм-м… А знаешь, что-то такое есть в твоей теории, Йохан. Во-всяком случае, она – как раз в стиле этой расчётливой и чертовски циничной сучки! Хотя…

Я-то, собственно, как раз не против. Тоже… Поучаствовать. Пусть и – в «коллективном» оплодотворении. (Будем ещё и «молочными братьями»!)

Ведь тогда мы, и правда, будем заботиться о детях. Свои же! И мать их – наша общая, так сказать, собственность!

– Да ну вас. Мне эта идея не нравится. Получается – как с какой проституткой!..

– Ну, нет, ты не прав, старшина. Проститутка – та за деньги! И – только с презервативом. А наша – «для блага всего человечества»! И – в «естественном» виде. Ну, теоретически. Мы ведь не знаем, что там она надумает на самом деле.

– Что надумает, что надумает… Но я бы всё-таки предпочёл, чтоб этот… кастинг… Она проводила так, как положено. То есть – заставила бы всех – всё-таки снять штаны! И – показать! А то у меня из-за чёртовых труханов добрых два сантиметра пропали. Не говоря уж о «наполнении»! Так что, как говорит док Йошидо – «не была соблюдена чистота эксперимента»!

– А я думаю, что она правильно сделала. Незачем вызывать насмешки над теми, у кого – маленький! Да они и сами постыдились бы! И всё у них – упало бы! Унизительно!

А это никому не нужно. Незачем лишний раз ссориться: вон, Рашид Дассаев уже дал пинка Ашкерзону. За то, что тот позволил себе приколоться над его «апельсинами». Якобы мешающим тому ходить как все нормальные люди, и заставляющими двигаться враскоряку. А уж тут!..

– Да, точно. Об этом я не подумал. И получается, что у нас очень даже умная, хитрая и расчётливая коза!

– А в этом мы и не сомневались. А ещё она – с большим юмором. Вспомнить хотя бы «страдания» Ходжеса. И ещё – очень гордая. И циничная.

– Точно. Вот на этот самый цинизм нам и остаётся уповать. Что захочет она осуществить-таки вариант с «пещерными людьми из матриархата». А поскольку выпить больше нечего, пойдёмте-ка мы спаточки. А то трюмному старшине ещё предстоит отрабатывать на завтрашнем продолжении кастинга. А нам нужно отдохнуть. Успокоиться. Оправиться, так сказать, от волнений. И переживаний.

А то и правда – распалился я что-то не на шутку!..

– А вы находчивы, техник Ходжес! – Наиля, чуть отступившая, так, чтоб лицо техника было видно получше, прищурилась. Руки её при этом оставались на тех же местах, и техник невольно дёрнулся, – И с юморком. Пошленьким. Но меня трудно провести таким примитивным способом. Что там у вас? Кусок трубы, обмотанный тряпками?

– Ай! – Ходжес невольно поморщился, – А что? Обязательно надо на этот «кусок трубы» так сильно нажимать?!

– Ха-ха. Говорю же – с юморком! – Наиля, теперь смело запустив руку технику прямо в штаны, извлекла предмет, действительно замотанный в тряпки, и отбросила к столу библиотеки. После чего убрала и другую руку с наружной поверхности штанины, – Нужно было ещё посильней нажать на вашу «трубу»! Чтоб в следующий раз неповадно было! Но в принципе…

Ладно: то, что не-труба, у вас тоже вполне… Прошло проверку!

Техник мило покраснел, остальные присутствующие постарались кто как мог поддержать его: смешками, хихиканьем, и ободрительным гулом. Наиля пресекла:

– Уважаемые джентльмены! Прошу тишины. И не позволяйте технику сбить вас с нужного настроя этой дурацкой диверсией!

Может, он и задумывал этот коварный план, чтоб ослабить ваше… Нервное напряжение! И таким образом ухудшить ваши… Результаты! Заодно подтасовав свои.

А с вами, техник, мы ещё поговорим. Попозже. У меня в памяти очень кстати всплыли ещё две-три истории о моих подругах и знакомых!

Лицо Ходжеса снова вытянулось.

Женщина же двинулась дальше вдоль цепочки сразу замолчавших и наверняка действительно попытавшихся вернуть былой «настрой» мужчин, не сводя глаз с их лиц, и продолжая манипуляции с брюками и комбинезонами.

Сегодня на ней были красные трусики и лифчик, и его «содержимым» женщина буквально тыкала стоявшим в ряд мужчинам в лицо, и капитан Пауэлл не без интереса просматривал вторую часть «шоу». Разумеется, с экспромтиками и дополнениями.

Уж на что – на что, а на отсутствие вкуса и воображения у их дамы никто из присутствующих на втором кастинге пожаловаться точно не мог!

Но закончилось всё гораздо быстрее, чем вчера. Поскольку присутствовало всего девятнадцать человек: оба доктора, сам капитан, и «хозяева оранжереи» участвовать в этом мероприятии отказались. Наиля подвела итоги:

– Благодарю, джентльмены! Могу только повторить то, что вчера сказала и вашим коллегам: на сегодня все свободны. А о результатах и своём решении я сообщу чуть позже. Но! Разумеется, ещё до того, как мы вернёмся снова к полной гравитации!

Пауэлл не без удовольствия отметил, что она сказала – «мы вернёмся!»

То есть – она и сама уже считает себя неотъемлемой частью коллектива. Во-всяком случае, хотелось бы на это надеяться. И верить. Что капризная и весьма непредсказуемая «коза» наконец действительно образуется. И примет роль, уготованную ей фактически – самой Судьбой. И которой ей, собственно, полагалось бы гордиться и радоваться.

Не каждой женщине удаётся получить в своё полное владение гарем из пятидесяти породистых, и готовых для неё на всё, самцов!

После того, как все мужчины вышли из комнаты, Наиля подошла к ближайшей камере. Одеться даже не пыталась. Взгляд был собранным и цепким:

– Капитан Пауэлл, сэр! Не сочтите за оскорбление своего достоинства и чести мундира! Но мне нужно знать. Для полноты, так сказать, «картотеки». Сколько сантиметров – у вас? Ведь не станете же вы убеждать меня, что никак не отреагировали?!