Конан и Слуга Золота

Понять, что он невольно принёс им свободу – по-крайней мере, возможность попытаться освободиться – эти едва живые мужчины могли по крепким солёным ругательствам и вопросам варвара, всё ещё надеящегося найти или добраться до женщин.

Когда несколько наиболее «шустрых» доходяг вылезли в коридор, Конан просто отдал ключи самому здоровому и порядочному на вид, велев отпирать все остальные камеры, и повыпускать всех сотоварищей. По его соображениям выходило, если даже человек простой убийца, он и заслуживает простой и быстрой смерти на плахе, а не мучительного угасания от цинги, сырости и голода во мраке вечной ночи.

Кроме того,у него мелькнула мысль, что чем больше переполоху под дворцом наделают эти несчастные, тем легче будет ему самому – они отвлекут на себя часть воинов Хаттаф-бека и султана. Поэтому он даже оставил несчастным штук пять своих кинжалов и постарался, как мог, объяснить, как покинуть проклятое подземелье.

Сомнительно, конечно, что ослабшие бедняги смогут спастись все. Но даже если сбежит хоть часть – и то неплохо. Времени у них в распоряжении имелось не так много – Ринат со своими покинет дом советника часа через два, а смена свежих охранников придёт из казармы через три. В этот промежуток им и надо угодить. Пока он объяснял, куда идти и что делать, коридор заполнился довольно солидной толпой.

Наудачу он спросил, стараясь перекрыть неизбежный гул голосов:

– Послушайте! Кто-нибудь знает, где здесь, в подземельи, самое охраняемое место? В смысле, то, которым султан дорожит сейчас сильнее всего?

Толпа притихла. Обросшие и чумазые лица некоторое время переглядывались. Затем вперёд кое-как протиснулся один из скрюченных застарелым радикулитом узников – совсем старик на вид. Он еле ковылял, и что-то говорил, но так тихо, что даже чуткое ухо варвара ничего не улавливало. Старик раздражённо махнул киммерийцу рукой, приглашая нагнуться пониже. Конан, долго не думая, рявкнул: «Тихо!», и поспешил приблизиться к ветерану катакомб. Тот постарался как-то распрямиться.

– Самое охраняемое здесь место – сокровищница! – прошамкал беззубый рот, – Но она под другим крылом дворца. Тебе придётся вернуться назад, и подняться почти к поверхности, чтобы попасть туда. Наша темница находится под северным крылом, а тебе нужно южное. Значит, смотри: отсюда двинешься по этому коридору, через минуту окажешься в комнате с четырьмя галереями.

Пойдёшь по второй слева и сначала окажешься почти наверху. Оттуда… – старик очень подробно и понятно обрисовал весь маршрут движения до южного крыла, а в конце добавил, – Последнюю часть тебе придётся проползти по старому сточному коллектору, так как вход в секретный каземат усиленно охраняется – там обычно человек десять. А труба с дерьмом, может, и не совсем удобна, зато безопасна и гораздо короче секретного туннеля. Я думаю, такой молодой здоровяк, как ты, минут за пятнадцать доберётся! – седой и грязный старец подумал, и добавил. – Поторопись! После полуночи обычно уже всё бывает кончено!

– Что – кончено?! Откуда ты… Что ты знаешь об этом деле, отец?!

– Я, дорогой наш освободитель, ничего не знаю. Просто… Я очень долгое время провёл в полной тишине, в другом месте этого подземелья… И мой слух обострился настолько, что я слышу сквозь скалы! А думать мне не может запретить даже чёртов Боташ. Поэтому я точно знаю: там, глубоко внизу, в сокровищнице, происходит что-то страшное. Даже не страшное – что-то кощунственное! Против Мирты Пресветлого!

Уже четыре раза, примерно раз в месяц, снизу доносятся такие крики!..

Даже под пыткой люди так не кричат! У меня, проведшего в этом аду не меньше тридцати лет, – и то мороз по коже от этих криков! Поэтому, если я правильно понял смысл твоего появления здесь – беги! Беги, спасай своих близких! И да благословит тебя Мирта Пресветлый!

– Спасибо, отец! Уже бегу! – Конан от души пожал узенькую полупрозрачную руку, и помахал всем, – Прощайте, друзья! Простите, что больше ничем не могу помочь – боюсь опоздать! И помните – два часа! Раньше – не выходите! И позже – тоже!

Конан изо всех сил припустил по коридорам, уже не стараясь скрываться, и держа высоко над головой факел, искры с которого так и летели. Меч он из правой руки переложил, наконец, в ножны за спиной, рассудив, что может понадобиться и кинжал.

– Удачи тебе, северный воин! – слабый крик затих, когда он свернул за очередной поворот. Вот и комната с четырьмя коридорами.

Вдруг словно ураган пронёсся по подземному лабиринту!

Стены задрожали, и страшный рёв, ещё и усиленный и превращённый в многоголосый рык эхом, ударил в уши киммерийца!

Он понял, что нужно бы ещё поднажать, и ускорив бег, словно молодой жеребец понёсся по сложному, но отлично отложившемуся в памяти маршруту. Ещё он поразился – откуда старик, тридцать лет не вылезавший из камеры, мог так хорошо узнать план такого сложного сооружения! Ага – вон за тем поворотом должен быть коридор с лазом в сливной коллектор!

Повернув за угол, он со всего маху врезался в толстую решётку, перегородившую проход, которому, вроде, полагалось быть открытым. Не иначе, как новшество Хаттаф-бека, будь он трижды неладен со своими причудами и любовью к подстраховке!

Два стража, до этого мирно скучавших на посту, а несколько секунд назад развернувшихся, на его счастье, в сторону, откуда донёсся страшный звук, теперь резко повернулись к киммерийцу, всё ещё трясущему головой от удара.

Здороваться с ними однако Конан не стал – он узнал горячо любимых горцев из клана Хаттаф-бека, а на них у него уже была аллергия. Так как мечом добраться до стоящих в пяти футах сардаров было невозможно, в ход вновь пошли проверенные смертельные стальные зубья.

Когда горцы упали – один в пяти, другой – в десяти футах от решётки, перед варваром вновь встала проблема замков и отмычек. Однако не желая терять драгоценные, и, возможно, решающие секунды, он упёрся обеими ногами в скалу сбоку от решётки, и что было сил потянув за один из прутьев.

Через несколько мгновений дюймовый железный стержень согнулся так, что Конан смог протиснуться в образовавшуюся щель. Задержался он лишь на то время, что потребовалось на освобождение своих кинжалов. Добежав до коллектора, он обнаружил…

Дверь! Да, конечно. Всё верно: слово «хаттаф» по-офирски, насколько он помнит, как раз и означает – «дверь»!

***

Хаттаф-бек с опаской держал руку на толстом бруске, запиравшем заменённые створки.

Конечно, он знал, что для его повелителя выломать, или просто материализоваться с другой стороны двери – дело нескольких секунд. Однако двери были расчитаны на то, чтобы удержать внутри предназначенных монстру женщин. Но снаружи никого, кроме охраны, нет. Дверь, судя по всему, не пострадала, и не открывалась.

И раз монстр, судя по могучему топоту, и неразборчивому взрыкиванию, всё ещё там, внутри, может, не стоит входить и… отвлекать его? Ведь он и сам запретил это.

Зачем же он тогда так ревел? Хаттаф-бек мучительно колебался, не зная, что предпринять.

Всё же услужливый раб и слуга победил в нём свежеиспечённого вельможу, и он решился спросить громким и слегка дрожащим и охрипшим голосом:

– О, повелитель! Всё ли у тебя в порядке? Не нужно ли тебе чего-нибудь от твоих послушных рабов?

Спустя несколько мучительных секунд тишина за дверьми была нарушена знакомым, но ставшим почему-то менее разборчивым, чем обычно, голосом:

– Нэт, мнэ нычего нэ нужно! Убирайся, и нэ мэшай мнэ! Придэшь сюда завтра, как всэгда!

Хаттаф-бек со вздохом облегчения, что всё прошло так просто, повернулся было к выходу.

И вдруг у туннеля, ведущего в сокровищницу, увидел гигантскую полуобнажённую фигуру, дочерна загорелую, или просто обмазанную чем-то чёрным. Он как-то сразу догадался, что это мужчина последней из добытых его людьми шлюх.

А могучий северный варвар в это время совершенно бесшумно приблизился с огромным мечом в руках к ротозеям-телохранителям, увлёкшимся странными переговорами своего начальника с неизвестным страшным Божеством. Судя по силуэтам, мешками валявшимся на полу, стражники входа уже ничего не охраняли.

Среагировал Хаттаф-бек мгновенно, выбросив вперёд указующий перст:

– Убейте его, вы, глухие болваны!

Болваны, надо отдать им должное, попытались честно исполнить это приказание. За доли секунды пещера заполнилась звоном стали и злыми выкриками.

Снова подтвердилось, что не зря Хаттаф-бек делал ставку на «своих» людей.

Вдвоём им кое-как удавалось сдерживать бешенный натиск гиганта-северянина, бившегося молча, с мечом в одной, и длинным кинжалом в другой руке.

Жаль только, что клинки сардаров были не такой закалки, как сами люди.

Не прошло и полминуты, как под могучим ударом тяжёлого хайбарского меча один из ятаганов переломился у самой рукояти, и вот уже его хозяин удивлённо пялится на полтора фута стали, торчащие из его спины, невзирая на препятствие в виде закалённого аргосского панциря!

Второй телохранитель вынужден был под бешенным напором киммерийца отступать, постепенно отходя к дверям сокровищницы.

Хаттаф-бек думал, и оценивал ситуацию недолго. Воспользовавшись тем, что незванный гость занят его людьми, честно отрабатывавшими хлеб телохранителей, он осторожно, чтобы не привлекать внимания, двигаясь вдоль стены пещеры, стал красться к единственному выходу.

Ускользнуть без помех, к сожалению, не получилось. Глаза, что ли, у этого дикого зверя на затылке?!

Проклятый гигант, отпрыгнув на миг от своего растерявшегося противника, и даже, вроде, особо даже не целясь, метнул левой рукой кинжал! И тот вонзился прямо в живот дико заоравшего и сразу забывшего о сохранении осанки и достоинства, Хаттафа!

Упав на пол, он отчаянно завыл, всхлипывая и согнувшись в три погибели.

Киммериец вновь обернулся к противнику, продолжая теснить его к тупику, и теперь яростно рыча. Хоть последний враг и не сдавался, Конан видел отчаяние, вспыхнувшее у того в глазах. Он понял – сардор уже побеждён! Смерть отчаявшегося человека наступает ещё до того, как суровая сталь выпустит его кровь!