Под игом чудовищ. Возмездие

Как раз не нужно запрещать. Пусть рассказывают.

То, что наказан сам его Величество – как раз хорошо в этом смысле. То есть – демонстрирует, что волшебнику Стратфорду наплевать на чины и звания. И Справедливость должна быть одна – для всех. Для всех.

Единственная проблема – мудакам из Святого Конклава наверняка захочется «разобраться» с тем, кто узурпировал права Высшего суда, то есть – Господа Бога, и его представителя на земле – Святого Конклава! – «воздавать по заслугам». То есть – архиепископ и его прихвостни захотят выяснить отношения с этим самым волшебником Стратфордом. Определить его статус. И сделать пару старых добрых глупостей: типа, заочно судить его, предать анафеме, и постараться предать положенному аутодафе. Как колдуна.

Впрочем, это – уже не его проблема. Как они видели, на «подотчётной» территории волшебник, похоже, сумеет за себя постоять!

А его проблема как командира – не допустить брожения умов и падения дисциплины во вверенном ему контингенте. А проще говоря – объяснить ситуацию своим людям. Чтоб предотвратить панику и искажение истины.

Поэтому ещё в коридоре, перед выходом в реакторный зал, лорд Борис приказал своим людям остановиться, сесть прямо на пол, и выслушать его.

– Бойцы! Мы с вами видели воистину ужасающее зрелище. И мы с вами понимаем, что лишь Господу Богу дано судить людей за их прегрешения. На том свете.

И – нашему Святому Конклаву и королевскому суду – здесь, на этой грешной земле, и в нашем государстве. За преступления против Отечества, Веры, и других людей. Я не знаю, кто такой этот волшебник Стратфорд. И не могу сказать, имеет ли он право судить и определять меру наказания для свершивших преступления на его землях людей.

Но в данном конкретном случае я не против его действий. Факт преступления сомнений не вызывает – оба преступника воспользовались запрещённым устройством Предтеч. И пытались убить нашу законную королеву. Так что рассмотрение их дел и вынесение окончательного вердикта Конклавом – простая формальность.

Вам я своего мнения не навязываю. Но, повторю, сам я считаю, зная о преступлениях нашего короля и его гнусной сообщницы, что их наказание вполне заслужено. Ведь Конклав уже предал их анафеме. Заочно. И решение об их казни фактически было бы принято сразу после их допроса. Так что казнь их волшебником, а не нашими палачами – просто замена одних исполнителей приговора – другим. Исполнителем.

Пусть он и колдун, но в данном случае он – на нашей стороне.

Я не знаю, какое окончательное решение примет наш Конклав по делу нашего бывшего короля и его сообщницы, изучив все стороны вопроса, и факт их казни. Как не знаю, что они решат в отношении этого колдуна Стратфорда. Наверняка вас всех тоже будут допрашивать, для выяснения подробностей и всех сторон дела. Поэтому.

Просто – рассказывайте, что увидели. И Конклаву, и соратникам, и родным.

Ничего не искажая, и не приукрашивая. Только факты. Вопросы?

Руку поднял старший сержант Борде (Ну, кто бы сомневался!):

– Милорд лейтенант. Если волшебника, – сержант выделил тоном именно это определение, – Стратфорда признают представителем Дьявола, и предадут анафеме, и прикажут позже, когда-нибудь, разыскать и казнить, могут ли нас призвать к ответу, как соучастников его преступлений?

– Хороший вопрос, старший сержант. Отвечаю. Нет: вас, – лейтенант тоже выделил тоном это слово, – всех вас, не признают преступниками или соучастниками. Ведь вся ответственность за наши действия и принятые решения лежит на мне. А я готов ответить на все вопросы Конклава. И за свои действия и за решения. Сам. Ещё вопросы?

Руку поднял рядовой Уотсон:

– Позволите, сэр?

– Да, рядовой.

– Можно ли нам, и правда, рассказать кому-нибудь ещё, кроме сотрудников Конклава, о том, что мы увидели?

– Да, можно. Я разрешаю вам это. О таком люди должны знать. Как сказал Стратфорд – в назидание. Но! Рассказывайте правду. То есть – повторяю: только факты! Не нужно ничего выдумывать, или приукрашать. Ещё вопросы?

Вопросов – он видел по глазам! – было море, однако конкретных вопросов в словесном выражении больше никто не задал. Видать, ещё не сформулировались как следует в головах эти самые вопросы.

– Отлично. В таком случае вперёд: командиры взводов – проследите: рота – в казармы, то есть – в свои комнаты в Эксельсиоре. Я – на доклад. К начальству.

Начальство выслушало его доклад не перебивая.

И только по побелевшим пальцам рук лорда Главнокомандующего, сжатых в кулаки на столе, лорд Борис понял, что тот этим докладом просто потрясён. Хотя на лице этого как обычно и не было видно.

Тягостную паузу, возникшую после того, как лорд Борис замолчал, нарушил лорд Дилени:

– Вы позволите, милорд Главнокомандующий?

– Да, лорд Дилени.

– Лорд Борис, – полковник повернулся к лорду Борису, – Не обратили ли вы внимания: есть ли где-то в этой комнате проход дальше? Ну, то есть – ещё какой-нибудь выход из этого подземелья?

– Н-нет. Пожалуй, другого выхода из этой комнаты не имелось. – только сейчас лорд Борис понял, что на самом-то деле он в этом не уверен, поскольку детального обследования помещения с жертвами они не производили, – Или он есть, но скрыт, то есть – замаскирован, воистину отлично. Да и в любом случае – если такой проход и имеется, он наверняка перекрыт и охраняется устройствами и сторожевыми механизмами этого самого Стратфорда. То есть – без его ведома – не проникнуть.

– Хм. Да, вероятней всего – так. Ещё вопрос: вы не спросили, как именно этот волшебник управляет всеми этими механизмами, если живёт за почти тысячу миль отсюда?

– Н-нет, милорд полковник. Я об этом не спрашивал.

– В таком случае, милорд Главнокомандующий. Вы не будете возражать, если через сутки – вернее, уже через тринадцать часов – я отправлюсь с лордом Борисом и его людьми, чтоб задать вопросы, могущие иметь ключевое значение для судьбы нашей армии, страны, и захваченных нами территорий лорда Хлодгара?

Лорд Говард разлепил наконец сжатые почти в ниточку побледневшие губы:

– Нет, милорд Дилени, не буду. Более того: как лицо, в первую очередь заинтересованное в ответах на такие вопросы, я даже возглавлю эту маленькую экспедицию. Лично.

Только вот… Я думаю, мы дадим людям лорда Бориса отдохнуть. А с собой возьмём, поскольку искать уже не нужно, взвод из ваших. Согласны?

– Да, милорд.

– Вот и отлично.

Два бездыханных тела, как и обещал волшебник, ждали их. Уложенные рядом, на полу.

Зрелище они из себя представляли жалкое.

Вернее, это леди Рашель представляла жалкое зрелище: без своих роскошных волос и одежды, с зелёно-жёлтой теперь коркой струпьев вместо кожи, она выглядела на редкость непривлекательно. В остекленевших глазах однако отражалась на боль – там застыла лютая ненависть! И не было в них ни капли раскаяния. А уж какой оскал искажал её широко открытый рот!..

Тело сира Вателя снаружи практически не пострадало. Но вот лицо…

Посинело. И его тоже сильно портил дикий предсмертный оскал. В глазах застыла Вечность – похоже, именно её увидел сир Ватель в конце чёрного коридора…

Лорд Дилени, автоматически закрывший глаза его Величества, подумал, что наверняка сир Ватель успел десять тысяч раз пожалеть, что уступил своим мерзким извращённым желаниям, и последовал увещеваниям и просьбам леди Маргарет. То, что за мучения её Величества обеим палачам воздалось сторицей, сомнения не вызывало.

Лорд Говард сказал, обращаясь к потолку:

– Здравствуйте, волшебник Стратфорд.

– Здравствуйте милорды. – волшебник как обычно был краток.

– Можем ли мы теперь забрать тела?

Голос волшебника, как отметил лорд Борис, ничуть не изменился – столь же спокойный, бестелесный, и аморфный. Но – с отменной дикцией: