Капризная с-сука!..

– Что ещё за завещание?

– Мы его вам обязательно покажем, уважаемая Нелли. Когда перевезём к нам на корабль.

– Меня зовут не Нелли. И больше не называйте меня так.

– Извините. Но именно это имя значится в ваших доку…

– Я знаю, что там значится! – перебила первого помощника уже вполне громко говорившая женщина, – Но это – для официальных документов. А зовут меня – Наиля.

– Хорошо, уважаемая Наиля. Мы будем называть вас так, как вам угодно.

– Вот именно. И делать вы тоже будете всё, как мне угодно. Если, разумеется, желаете, чтоб я действительно выполнила. Ту идиотскую «функцию», про которую мне постоянно талдычил этот старый козёл!.. Думаю, от неё мне не отвертеться, как ни крути… Вы ведь – экипаж вернувшегося со звёзд космолёта?

– Да, леди. Наш корабль называется «Пронзающий Бесконечность».

– Ага. Помню. Я застала ваш старт. Ладно, где моё полотенце? – никакого перехода или изменения тона при смене темы никто из мужчин не заметил. Да её, похоже, и не было. Женщина сделала попытку самостоятельно вылезти из саркофага, но ничего у неё не вышло: мышцы ещё не держали туловище. Наиля еле слышно матюкнулась.

– Вот оно. – Гопкинс снял требуемое средство гигиены со стула, на котором оно висело, и подошёл к саркофагу.

– Ну и чего вы мне его тычете?! Лучше помогите вылезти из этого чёртового гроба!

– Минуту. – Гопкинс перекинул полотенце через плечо, чтоб освободить руки, и, схватив ту за талию, действительно помог Наиле выбраться из саркофага, и слезть на пол, воспользовавшись и помощью обеих докторов. Впрочем, угодить на даму оказалось не просто:

– Уберите ваши холодные руки! Ай! Да вы что тут, совсем все ополоумели?! Могли бы хоть коврик какой подстелить! А вдруг я простыну – пол же стальной!

– Коврик, уважаемая Наиля, остался с другой стороны саркофага. Сейчас мы вам его… – но техник Ходжес уже переправил требуемое оборудование к ногам обхватившей себя руками женщины. Она только буркнула: «Спасибо», встав на него ступнями.

Как ни странно, попытки первого помощника помочь ей в обтирании розовым махровым полотенцем дама пресечь не пыталась. Зато когда тело оказалось вытертым и слегка покрасневшим от интенсивного растирания, Наиля отыгралась:

– Почему тут так холодно?! – оба доктора только переглянулись: в помещении, согласно их указаниям стояло плюс двадцать восемь по Цельсию! – А где мой комбез? Нет, не этот! И не этот. Что, трудно было принести все вещи, которые были в моём шкафчике?!

Техник Ходжес, криво усмехаясь, подтащил к саркофагу большую картонную коробку, стоявшую в углу:

– Вот, уважаемая Наиля. Тут всё, что имелось в вашем шкафчике. И чемодане.

Женщина, завернувшаяся в полотенце, заглянула внутрь:

– Вы – что?! И правда – с ума все посходили что ли?! Почему мои трусики лежат вперемешку с комбинезонами и косметикой?! О-о! Тут же – и книги! Всё же испачкается!

– Приношу извинения за то, что они лежат так. – это снова вступил лейтенант Гопкинс, – Но насчёт «испачкаться» можете не волноваться: мы тщательно протёрли от пыли и всего прочего ваши вещи, и выстирали и продезинфицировали их все!

– Да как вы посмели?! Ненавижу!!! Терпеть не могу, когда кто-то ковыряется в моих личных вещах! Особенно – в нижнем белье! – глаза у Наили снова горели, как у дикой кошки, а рот буквально брызгал слюной.

– Можете не сомневаться: всё абсолютно стерильно, и не повреждено!

– Да я не об этом, лейтенант! Какой вы тупой! Я – в принципе против того, чтоб мои вещи лапали и осматривали посторонние! Тем более – мужчины! Это – интимные предметы туалета! Какое вы имели право ковыряться в них?! Пусть и продезинфицированными руками.

На это замечание довольно долгое время никто не мог ничего ответить – поскольку никому просто ничего достойного в голову не приходило. Затем техник Ходжес сказал:

– Мадам! Если вам от этого станет спокойней, могу сообщить: все ваши вещи выстирал, и выгладил вашим же утюгом лично я. Один. И никто другой в них не «шарил», не ковырялся, и не осматривал. И уж можете быть уверены: про такой «подвиг» я ни с кем особо распинался не…

– Вот как? Хм-м… – похоже было, что дама сменила гнев на милость, услышав подлинное раскаяние в голосе техника. Во всяком случае, она убрала свирепое выражение на лице, а головку вздёрнула, – В таком случае, спасибо ещё раз, техник. Только не считайте, что это накладывает на меня какие-то обязательства по отношению к вам! Ни в каком плане!

– Ну что вы, леди! Мне такое и в голову не приходило! – но взгляды, которыми техник награждал пробуждённую, пока первый помощник помогал ей вытереться, противоречили этим словам, и женщина не могла, конечно, их не заметить.

– Ладно. Отвернитесь все! Мне нужно одеть… – тоненькие кружевные трусики, которые бледная рука достала из коробки не оставляли сомнения в том, чего именно дама собирается надеть, – Повернётесь, только когда разрешу!

– Уважаемая миссис МакГоннегал. – это влез наконец взявший себя в руки доктор Людвиг, – Позвольте всё же вам помочь. Хотя бы в плане способности стоять на ногах. Смотреть на вас мы не будем. А то вас всё ещё качает! А мы с доктором Кимуро – всё-таки вдвое старше вас! И как представители науки – выше этого!

– Ага – два раза выше! Ну и дела: прямо Сусанна и сладострастные старцы… – но криво усмехнувшись, Наиля всё же вздохнула. И соблаговолила внять уверениям, – Ладно, уважаемые доктора. Согласна. Колбасит пока действительно… Словно в штормовом море.

Оба доктора, бережно поддерживавшие даму за предплечья и талию, скромно отводили глаза к стенам рубки. Техник Ходжес и первый помощник отвернулись к выходному люку.

Некоторое – и довольно продолжительное! – время кроме сопения и тихих ругательств слышно ничего не было. Затем дама смилостивилась:

– Ладно уж. Разворачивайтесь!

Вот теперь Гопкинс смог наконец по-достоинству оценить сокровище, которое спас для них «сволочь» Харак.

Лицо – не сказать, что миловидное, но по-своему привлекательное. Правильные черты, смоляные брови, чётко очерченный волевой рот, большие, широко расставленные карие глаза. Очень живые и выразительные. Фигура… Пожалуй, её можно было бы назвать стройной. Или, скорее, спортивной. Голубой комбинезон, плотно облегая тело, не позволял усомниться, что перед ними – женщина: широкие бёдра, контрастная, хоть и не тонкая, талия, длинные ноги, изящные меленькие ступни. Которые Наиля почему-то не спешила спрятать в стандартные полусапоги, оставив те стоять рядом с ковриком.

Короткие прямые волосы странного коричневого оттенка женщина активно вытирала другим, голубым, полотенцем, взятым из всё той же коробки:

– Ну?! Как я вам? Только без вранья! Нравлюсь? – движения тела, заключённого в наряд, позволяющий теперь только по косвенным признакам судить об этом самом теле, как ни странно, производили куда более сильное впечатление, чем когда это самое тело было абсолютно обнажено и неподвижно. Первый помощник, прекрасно понимавший, что дело тут в воображении, всё равно невольно сглотнул. Доктора традиционно молчали, всё ещё поддерживая даму с обеих сторон.

Дело пришлось снова взять в свои руки Ходжесу. Иначе, как он понял, леди снова рассердится. На отсутствие адекватной оценки её прелестей:

– Супер! – техник не постеснялся плотоядно ухмыльнуться и поднять кверху большой палец, – Секси! Ва-аще класс! Богиня! Вы только оделись, а я уже снова хочу стриптиза! Чтоб мне лопнуть, если у меня уже не… Ну, это… Отреагировало!

– Техник, вы – хамло! Причём – редкостное! Да ещё и циник впридачу. – но по мило покрасневшему лицу было понятно, что пусть грубая, но лесть Ходжеса оказалась даме приятна, – Как вас только ваше начальство терпит!

Отреагировал и первый помощник:

– С трудом. Особенно его ненавязчивый и тупой юмор. Но… Леди Наиля! Вы прекрасны. Без дураков. И я очень рад, что к вам вернулось хорошее настроение.

– Ага – хорошее! Как же! Как ни вспомню, так!.. Сволочь этот Харак. Задолбал он меня, буквально весь мозг вынес. И затрахал своими моралистскими проповедями! О моей будущей «почётной обязанности», и «долге»! Перед чёртовым человечеством. Нет, я просто не могу, – она подкатила глаза к подволку, оскалившись мелкими белыми зубками, – спокойно вспоминать об этом! А если и здесь начнётся та же бодяга, я, я…

Поубиваю вас всех! Сама!

Вид у их подопечной при этом заявлении был такой, что и у докторов, и у помощника, и техника, да и у всех, кто наблюдал эту сцену через видеокамеры на борту «Пронзающего», не возникло ни тени сомнения, что уважаемая Наиля сможет это сделать!

Поэтому лейтенант Гопкинс поспешил увести разговор от щекотливой темы:

– Леди Наиля. Простите, только сейчас догадался спросить. Как вы себя чувствуете?

– Как, как… Хреново. Голова гудит, будто перепила. Алкоголя. Руки-ноги трясутся. Холодно до сих пор, хотя я вижу, что оба уважаемых доктора потеют – значит, здесь натоплено от души… Ну а в-принципе – жива. И, вроде, всё помню. Это – главное.

– Рад, что вы столь прагматично смотрите на это дело. И если вы чувствуете себя достаточно в силах, может, вы позволите проводить вас к нам на корабль? Там уже подготовлена удобная большая каюта, нагретая до комфортной температуры. Мы взяли на себя смелость принести для вас скафандр, более-менее подходящий по размеру. Потому что скафандры Станции кажутся нам из-за долгого хранения в ненадлежащих условиях – ненадёжными. Да и испорчены многие из них. Ну, вы, наверное, в курсе.