Двойная жизнь

…От духоты ни о чём думать не хочется…

Ладно, открою глаза: не на облака, так на птиц погляжу.

Глава ??

От виска к подбородку и обратно неспешно бредёт шмелино жужжащая в облаках снежной пены бритва «Gillette».

«Что за чепуха приснилась сегодня ночью? И если это была чепуха, то почему с такими подробностями? Как зовут капитан-исправника ? помню, как зовут отставного поручика – тоже помню, и даже знаю его характер и привычки, и какую сумму ему проиграл… Забавно! Но особенно забавно знать о деталях, во сне не увиденных, ? те же попойки в доме Бессовестнова… События во сне, если считать с момента отмены крепостного права, ? полуторавековой давности, может, и меньше. Интересно, что последнее время я ничего о том периоде не читал, фильмы тоже не видел. В карты на деньги играл… когда же, да когда же это было…»

Отставив бритву, он, бессознательно притопывая босой ногой по холодному линолеуму, устилающему пол кухни, мысленно перебирает залежи прошлых лет. Удивляется:

«Да лет тридцать назад, не меньше, вот когда! Был я тогда пацан сопливый и совсем ещё безмозглый: втянутый во взрослую игру, проиграл сумму, – по счастью, небольшую, ? советскими ассигнациями… Но всё это ерунда, всё это было так давно, что словно бы и не со мной… Спрашивается, из каких высот памяти или воображения всплыл этот загадочный сон?»

Постояв в недоумении с полминуты, он, спохватившись, ? время поджимает, этак и на работу опоздать недолго! – наспех выбривает подбородок и принимается тщательно выскабливать рыжевато-седую щетину из уголков губ, уже начинающих обвисать рельефными, неприглядными складками. «Старею, чёрт возьми, старею…» ? морщится на своё отражение в зеркале, набирает в ладони воды, плещет в лицо, смывая пену. Вытираясь, ловит себя на шальной мысли пересказать сон сотрудницам своего отдела – и невольно усмехается в толстую, полосатую, пахнущую цветочным мылом полотенечную ткань: они любят пересказывать сны ? короткие, бессюжетные, им самим представляющиеся содержательными, наполненными загадочными недомолвками и мистическими подсказками грядущих событий. Поэтому его сегодняшний сон наверняка сочтут за выдумку или попытку розыгрыша, ничему из им рассказанного, конечно же, не поверят, а то и, чего доброго, обидятся так, как умеют обижаться одни только женщины: из-за бог знает какой невинной словесной шалости поджимают губы, мечут глазами гневливые молнии, слова не произносят, а с непередаваемым высокомерием процеживают сквозь зубы… Ну да бабий террор не страшен, но он невероятно утомляет, давит отсутствием всякой, даже и тривиальной логики, суетной мелочностью, безбрежным цинизмом и «высокой», взлетающей до высот артистизма, стервозностью, поэтому, если работаешь рядом с женщинами, следует придерживаться немудрёного правила социального меньшинства: не стой на дороге, помалкивай, не возражай, улыбайся, ? иначе носить тебе шкуру, исполосованную их шершавыми языками до кровоточащих, незаживающих рубцов.

Инспектору Юлии Петровне, женщине средних лет, неприметной ни простоватым «деревенским» лицом, ни сухопарой фигурой, в народе именуемой «доска доской», ни смирным характером, придавленным семейными неурядицами и проблемами, непрестанно случающимися то с хулиганистыми детьми-подростками, то с мужем (стеснительным, молчаливым, в трезвом виде незаметным даже в самой бесцветной компании, во хмелю крикливым, дерзким и наглым деспотом, легко пускающим в ход мосластые кулаки), снились даже и не сны, а разрозненные «картинки», не желающие быть помещёнными в логически истолковываемую «панораму».

Каждое утро, раскладывая на столе бумаги, она тихо говорит: «Сегодня видела во сне творог» или: «Картошку во сне копала».

Коллеги интересуются подробностями: как именно она видела творог или картошку, много ли видела, свежий был творог или старый, наложен был в чашку или таз, крупная была во сне картошка или мелкая, какого она была сорта, грязная или чистая, и прочее.

? «Андретта» была, обычная «скороспелка», или непонятно какой сорт? ? лениво, не показывая своей заинтересованности таким пустяком, как сновидение младшей по должности, допытывается старший инспектор Нелли Германовна, женщина ещё не в годах, огрузневшая, но не расплывшаяся, с добродушным, приятным лицом, слегка подпорченным неизменным флегматическим выражением в глазах, в каждом деле отдающая предпочтение, прежде всего, размеренной упорядоченности в действиях, а потом уже практическому смыслу. – Вспоминайте, картошку в ведро ссыпали или в подполье?

Юлия Петровна задумывается.

? Не помню ? куда…

? Картошка была жёлтая, розовая или красная? Порченая не попадалась? ? бойко спрашивает практикантка Светлана (она едва миновала пору подростковой угловатости, потому отчества не заработала), хорошенькая худышка двухметрового роста, замеченная в пристрастии к коротким юбкам, наивной откровенности и детализации всего и вся, ? качествам, для работы отдела бесполезным.

? Не знаю… ? шепчет Юлия Петровна, растерянно оглядывая коллег пуговичными глазами с навеки застывшей в них покорностью судьбе.

? Да как же вы не разглядели?! – поражается Светлана, звонко шлёпая ладошками по своим голым костистым коленкам. – Цвет во сне ? это очень важно! Ведь вам же передавали ясную подсказку, а вы её прозевали! Да я бы на вашем месте!..

? Так как-то вот… не сообразила разглядеть… ? начинает оправдываться Юлия Петровна прерывающимся голосом, и на её ресницах показываются слёзы.

Нелли Германовна, испепелив практикантку взглядом, громко утверждает, что творог и картошка – продукты полезные («Я тоже так думаю…» ? робко вставляет Юлия Петровна), и к чему-то плохому сниться никак не могут. Светлана торопливо с ней соглашается, добавляя, как бы между прочим, что главная роль во сне отдаётся символу, а не цвету, об этом все знают; творог и картошка как символы ? самые что ни на есть благоприятные, так что в скором времени Юлии Петровне надо поджидать какую-то прибыль, и это будет не зарплата, а, скорее всего, премия, ? квартальная или годовая. Инспектор благодарно ей улыбается, светлеет лицом, вздыхает: «Хорошо бы…»

Некоторое время в отделе слышатся шорохи перелистываемых бумаг.

Светлана начинает нетерпеливо ёрзать в кресле (она последняя в очереди на пересказ сна) и многозначительно поглядывать на коллег, то ли позабывших утренний ритуал, то ли увлёкшихся работой.

Но вот Нелли Германовна откладывает документы в сторону, говорит: «А мне сегодня снилось…» ? и, подперев румяную щеку пухлой ладонью, полузакрыв глаза, напевно пересказывает:

? Иду я по лугу, а он такой широкий, что конца-краю не видать… Трава высокая, но идти по ней почему-то легко… наверно, потому, что ? мягкая, так и льётся, ноги в стеблях нисколько не запутываются… И цветов кругом меня – ну просто прорва… Растут по отдельности и, словно посадил их кто, маленькими такими полянками… Маки, васильки, гладиолусы ? всякие цветы растут… Иду по лугу, иду, ? а он не заканчивается, так в небо и уходит… А на небе ? ни одной тебе тучки, а солнышко так и светит, и на душе так тепло, радостно… И тут я проснулась.

? Хорошие сны у вас… Мне бы такие хоть разок посмотреть… ? говорит Юлия Петровна вздрагивающим голосом, без тени зависти.

Едва она успевает договорить, как Светлана сейчас же выпаливает:

? Вам, Нелли Германовна, цветочный луг приснился, а мне ? речка!

Старший инспектор вынимает из папки документ, просматривает текст и сгрудившиеся внизу листа лиловые печати, спрашивает прежним ленивым голосом:

? И что ты на речке этой делала? Купалась, поди?

Светлана встряхивает коротко остриженными волосами:

? Нет.

? Загорала, значит.

? Нет.

? Бельё стирала? ? неуверенно догадывается Юлия Петровна.

? Да нет же, нет! – удивляется Светлана их бестолковости. – Рыбу ловила!

Старший инспектор и инспектор, обе разом встрепенувшись, значительно переглядываются, затем с живейшим интересом осматривают «макаронную» фигуру практикантки. Не замечая изучающих взглядов коллег, Светлана как можно шире разводит руки, азартно рассказывает:

? Вот такая громадная была!.. А к чему, кстати, рыба снится?

? Известно, к чему, ? отвечает Юлия Петровна, а Нелли Германовна небрежным движением откладывает документ и, прищурившись, говорит ей:

? Да ты, Светка, не беременная ли…

Практикантка уставляется на неё непонимающими глазами и, вся вдруг вспыхнув, спрашивает:

? Как это?

? Обыкновенно, ? отвечает ей Юлия Петровна с доброй усмешкой. Она питает слабость к фольклору, поэтому прибавляет: ? Как говорится, бабёнка не без ребёнка!

Нелли Германовна смеётся, вздрагивая всем своим большим телом.

? В прошлом году, в начале лета, невестка рыбу во сне поймала, ? вспоминает она, ? а в этом, зимой, сына родила. А ну-ка, Света, вспоминай, поймала рыбу или упустила.

Светлана, утратившая прежнюю бойкость, вышёптывает:

? За жабры на берег вытащила…

Инспекторы переглядываются удовлетворённо.

? Вот теперь, голубушка, даже и не сомневайся – беременная! ? торжественно объявляет Нелли Германовна трепещущей Светлане. – А рыба какая была?

Светлана часто-часто моргает глазами:

? Налим…

? Ну, стало быть, родится у тебя сын: я окуня поймала, невестка ? тайменя…