Воевода

– А ежели они не придут? – поинтересовался Никита.

– Придут, Никита, ты мужиков наших не знаешь. Достал их варяг мочи нет. Вот зуб даю, придут, – встрял в разговор Спирька.

– Спирька боец опытный, ему можно верить, – пошутил Сбыслав. От похвалы Спирька покраснел аж до самых ушей.

К ужину отряд уже возвратился в острог. В остроге по распоряжению Луки мужики носили камни и запасались водой на случай нападения. Утром у ворот острога появился Пельгусий со своими людьми. С ним было человек двадцать мужиков. Вооружен был кто косой, кто вилами, кое-кто топором. Их приняли очень душевно. Пельгусий рассказал, что стал лагерем в Сосновом лесу. Там остались женщины, дети и десять мужчин на случай нападения на них в лесу. К полудню у ворот появился Илья, он привел с собой около тридцати человек. Среди них были три человека с луками, по всей видимости ? охотники. Их решили поставить под командование Никиты у серого камня. Острогу тяжело было вместить такое количество народу, но, как говорят, в тесноте, да не в обиде. Всех разместили и накормили. Буслай первый раз ночевал у Даши. Она уже считала его своим мужем, а Буслай по выздоровлению Архипа хотел у него просить руки Даши. Они уже знали, что он не будет против, но хотели, чтобы все было правильно, по православным христианским обычаям. Буслай лежал на спине, голова Даши покоилась на его груди, они дышали в такт.

– Ты знаешь, как я счастлива? Только я хочу, чтобы это счастье длилось долго-долго, всю жизнь. Я очень боюсь за тебя, ведь скоро вы пойдете на варягов, а они не Малюта, они сильные, злые и беспощадные. Ты не лезь в самое пекло. Ведь я тебя знаю, ты смелый, ты обязательно полезешь в самую гущу сражения, – запричитала Даша.

– Я ж тебе обещал, что ради тебя буду жить. И буду очень осторожен, потому что постоянно буду думать о тебе. Дашенька, я люблю тебя, – с пылом сказал Буслай, а Даша еще сильнее прижалась к его груди. Так они и заснули.

Утром Сбыслав дал команду своим дружинникам выйти за ворота острога и показать людям азы боевого искусства. Вместе с ними пошел и великан-Годыня, так как многие из мужиков были вооружены большими дубинами, чем-то напоминающими молот. По расчетам командиров варяги должны были подойти дня через два, поэтому решили выдвинуться утром, чтобы успеть разбить лагерь и подготовиться. А этим утром отправили троих человек, чтобы они подыскали место для стоянки. Среди них был Спирька. Он вызвался сам, а Годыня уговорил Сбыслава, чтобы он отпустил Спирьку. Последние подвиги Спирьки за последнее время сильно подняли его авторитет среди жителей острога и дружинников. Главное, говорил про него Буслай, что Спирька может принимать самостоятельные решения, а это Буслай считал чуть ли самым важным качеством человека, тем более человека, который захотел связать свою жизнь с ратной службой. Весь день прошел очень суетно. Женщины готовили еду, мужчины упражнялись под наставлением дружинников. Пойти на сражение хотели все мужчины острога, но острог нельзя было оставить без охраны. Поэтому мужчины, которые жили в остроге, должны были остаться. Савва тоже рвался в бой, но Сбыслав его не пустил, ссылаясь на его слабость. Савва протестовал, но Сбыслав был не приклонен. За день все так набегались, что ночью спали как убитые. Утром отец Евлампий вдохновил на бой дружинников и ополченцев. Даша встала тоже чуть свет, чтобы проводить Буслая. Глядя на него, у нее возникала какая-то гордость за то, что такой красавец, каковым был Буслай, выбрал именно ее, Дашу, а не другую. В своих доспехах он выглядел грозно и только добрые глаза выдавали в нем душевную простоту и нежность, которую он проявлял к Даше. Она не могла понять, как в нем может сочетаться необычайная сила, храбрость, граничившая с безумием, и, с другой стороны, нежность, которую он к ней проявлял. Она постоянно мысленно говорила себе: «Я люблю его», и начинала улыбаться. Когда отряд выходил из ворот, она, никого не стесняясь, кинулась к Буслаю на шею.

– Буслаюшка, милый мой, только вернись, только вернись, умоляю тебя, любый ты мой, – сказала она, слезы ручьем текли из ее глаз.

– Вот это любовь! – сказала громогласная Пелагея.

– Великая любовь! – поправила ее бабка Авдотья.

Правый берег Волхова. Окрестности деревень Заречье и Дол (Вотчинные земли владыки новгородского)

Варяги, найдя двух убитых своих людей, пришли в неописуемую ярость. Было принято решение сняться со стоянки на следующий день и идти в сторону деревень Заречье и Дол. Они построили плоты и переплыли реку ниже по течению от Соснового леса, а там повернули на юг. Вепрь после встречи с Чаклером и Ягром четко действовал по их указаниям. Они снялись лагерем, обошли слева Черную Топь и форсировали реку южнее варягов, и тоже двинулись к этим деревням. Все это происходило в тот момент, когда сборный отряд Сбыслава двинулся к броду. Первыми к деревням вышли люди Вепря и очень сильно удивились, когда увидели, что деревни пустые и взять там было совершенно нечего. Все добро и живность крестьяне успели вывезти. Разозленный Вепрь не понимал, что ему делать. Пришлось сделать привал на окраине деревни Дол и выработать последующий план действий. Только они улеглись на отдых, как из леса на опушку вывалила толпа варягов. Разбойники Вепря вскочили и приготовились к бою, варяги сделали то же самое и издали боевой клич. Вперед вышел гигант Гудыма.

– Кто вы такие? – заорал он во все горло.

Из толпы варягов вышел человек. Это был переводчик.

– Мы люди Ольгерда, – со скандинавским акцентом прокричал он.

– Ольгерда? Какого Ольгерда? – вновь заорал Гудыма.

– Свирепого. А кто вы такие? – послышался голос с той стороны.

– Мы люди Вепря, слышал про такого? – проорал Гудыма.

Из отряда варягов вышел человек. Это был Ольгерд.

– Вепрь, ты меня помнишь? – на очень ломаном русском закричал Ольгерд.

– Помню-помню, Ольгерд Свирепый, – выходя вперед, пробасил Вепрь.

– Я узнал тебя, – прокричал в ответ Ольгерд.

– Возьми одного человека, который понимает по-нашему и выходи на середину, поговорим, – предложил Вепрь.

– Хорошо, – прокричал Ольгерд, взял с собой переводчика и стал спускаться с опушки в центр поляны. С Вепрем пошел Рург. Два здоровяка встретились в центре поляны.

– Что вы тут делаете? – спросил Вепрь. Переводчик перевел.

– Я думаю, что и вы. А ты постарел, Вепрь, постарел, – произнес Ольгерд. Переводчик стал синхронно переводить их разговор.

– Ты тоже не молодеешь, старый вояка, – добродушно ответил Вепрь.

– Вспоминаю я времена, когда мы были под одним флагом. Ягра помнишь, его тело уже, наверно, давно склевали вороны, – произнес Ольгерд.

– Я видел его давеча. Он жив, здоров, и все так же силен, – сказал Вепрь.

– Рад за него, – коротко бросил Ольгерд. Переводчик переводил все слово в слово.

– Ежели вы собрались обчистить эту деревеньку, то губу не раскатывайте, она пуста, и жители все куда-то ушли. Наверно, их кто-то предупредил, что мы тут рыщем. Если не веришь, хочешь сам погляди, – произнес Вепрь.

– Хорошо, посмотрю, – сказал Ольгерд. Он немного понимал русский, поэтому ответил на русском.

– Ну что, разойдемся миром? – предложил Вепрь.

– А чего нам воевать между собой? – вопросом на вопрос ответил Ольгерд.

– Вот и я так думаю. Тогда бывай, – ответил Вепрь.

– Как у вас говорят по-русски, и тебе не хворать, – с усмешкой сказал Ольгерд и пошел в сторону своего отряда. Вепрь посмотрел ему в след и пошел к своим людям.

– Ну, что там? – поинтересовался Гудыма.

– Ха. Ольгерд деревню грабить пришел, разбойничек дыролобый, – выругался Вепрь и громко расхохотался.

– Далеко зашел. Они раньше только побережье щипали, а теперь и в леса зашли, – тихо сказал Рург.

– Бог ему судья, – пробасил Гудыма.

– Пошли, раскинем лагерь и будем ждать крестоносцев, – скомандовал Вепрь.

Когда отряд Вепря скрылся, Ольгерд и его люди осмотрели деревню. В ней действительно никого и ничего не было. Деревню жечь не стали, чтобы не привлекать внимания. Было решено отдохнуть и двинуться вдоль реки к броду.

Река Волхов. Брод

К полудню отряд Сбыслава был уже у брода. Первый лагерь, в котором находились женщины и дети, был оставлен там же, где его раскинули жители Заречья и Дола. Там уже было десять мужчин, которые стояли в охранении. Второй лагерь раскинули в полуверсте от брода, в смешанном негустом лесочке. У брода поставили охранение из пяти человек, а на другой стороне реки в полуверсте от брода послали двух конных дружинников, которые расположились в березовой рощице недалеко от опушки леса. Сбыслав четко определил каждому его функции в предстоящем сражении, разделил людей по отрядам и назначил командиров. Ополченцев он разделил на две части: правый фланг и левый. Левым флангом командовал Добродей, его заместителем был Игнат. Правым флангом командовал Буслай, его заместителем был Годыня. В каждом отряде было по двадцать пять человек, не считая командиров и их заместителей. Никита с тремя охотниками должен был находиться под прикрытием большого серого камня и оттуда обстреливать варягов. Сам Сбыслав со своими семью конными дружинниками должен был расположиться в двухстах метрах от брода, на опушке небольшой березовой рощицы. Два дружинника из дальнего охранения должны были присоединиться к нему после того, как они увидят появление варягов. Распределив функции между людьми, он обязал своих воинов усиленно готовить людей, чтобы они не стали легкой добычей врагов. Он понимал, что хоть и имел небольшой численный перевес в людях, все равно сильно уступал варягам, где каждый по своей природе был воин и один стоил пятерых ополченцев. Вся надежда была на его дружинников и бойцов Добродея. В подготовке мужиков и приготовлениях к предстоящей битве быстро проскочил день, наступила ночь и лагерь опустился в крепкий сон. По периметру было выставлено боевое охранение, которое сменялось каждые два часа.

Буслай тоже лег спать, но сон не шел. Он думал о Даше. Целый день его не покидали волнения. В остроге осталось немного людей, поэтому ему было не по себе. Он долго ворочался, но потом уснул. Во сне ему тоже снилась Даша, она бежала к нему в белой длинной рубахе с букетом цветов. На лице ее сияла улыбка. Буслай был счастлив. Он так же, как и Даша знал, что любит ее больше жизни, и за каждую ее слезу был готов отдать свою кровь. Сладкий сон Буслая прервал крик Якова. Тот поднимал лагерь, чтобы люди смогли привести себя в порядок, оточить топоры, мечи, сабли, напоить лошадей, а главное для того, чтобы все были бодрые и не были бы застигнуты врасплох. Буслай встал, пошел к реке и умылся. Холодная вода освежила его и сон, как рукой сняло. Он подошел к костру, там лежала еда. Вяленая оленина, куры, хлеб. Женщины из дальнего лагеря принесли квашеную капусту. Буслай поел с аппетитом. Он перед битвой всегда хорошо ел, чтобы наполнить организм энергией. Закончив трапезу, он осмотрел оружие, сабли блестели на солнце и были остры. Из ножен он вынул большой нож с кривой рукоятью, который ему подарил кузнец Антип. Нож тоже был острым. Потом вынул и засунул обратно три маленьких метательных ножа, они тоже были в порядке. Посмотрел крепления щита, они тоже не вызвали у него беспокойства. Во время битвы многие ратники прикрепляли щит на спину, чтобы защитить себя от стрел и ударов сзади. Преимущество было в том, что обе руки были свободны. Хоть Буслай виртуозно владел любым оружием, любимым были сабли. Они были настолько остры, а владелец их настолько искусен, что одним ударом мог снести голову. Буслай готовил оружие, а мысли его были снова о Даше, поэтому что творится кругом он не видел. Бесшумно к нему подсел Спирька. Он сидел рядом уже минут пять, а Буслай только его приметил.

– Спирька, а ты здесь, откуда? – удивился Буслай.

– Как откуда? Я ж место для лагеря искал. Ну и остался. Я уже тоже воин, – сказал Спирька и снял с пояса булаву, которую ему сделал Антип.

– А без тебя тут никак не обойдутся? – сказал Буслай.

– А вот и не обойдутся, – хвастливо вымолвил Спирька.

– Давай, дуй в острог, – настойчиво сказал Буслай.