Китобой 4. Гвардеец

Китобой 4. Гвардеец
Андрей Панченко

История Виктора Жохова продолжается. Прославленный китобой на войне!

В этой книге рассказано о нашем современнике, который, перенесся из своего времени на борт китобойного судна в самый разгар промысла китов, в дружный коллектив советских китобоев. И не важно что ты ненавидишь море, на берег ты сойдёшь только через восемь месяцев, когда закончится путина! Герой адаптировался в новом для себя мире, нашёл свое место и призвание, но волею судьбы война оторвала его от любимого дела, дома и семьи.

Все совпадения случайны, неточности сделаны специально. Я не ставлю перед собой целью дословно переписать всю славную историю флотилии, описанной в книге. Считайте этот мир параллельным нашему, а сюжет полностью художественным вымыслом автора.

Андрей Панченко

Китобой 4. Гвардеец

Глава 1

Весна в Москве, почти лето. Я стоял на пороге военного госпиталя и полной грудью вдыхал густой воздух, наполненный озоном после тёплого дождя. Красота! Впереди десять дней отпуска без учета дороги, а потом опять, бороздить северные моря. Новенькая форма сидела на моём похудевшем тельце как влитая, на груди висели ордена и медали, на весеннем солнце ярко поблёскивали две звезды Героя, новенькие погоны непривычно топорщились на плечах при каждом движении, нужно будет их подшить, а то так и потерять недолго.

Закончилась моё маканье по госпиталям, бесконечные операции и мучительная реабилитация, рана на руке оказалась серьёзнее чем я предполагал, плюс ещё и то, что в госпиталь после ранения я попал только через три дня и успел заполучить инфекции и осложнения, едва без руки не остался. Но всё, когда ни будь кончается, закончилось и эта история в моей жизни, и слава Посейдону вполне благополучно. Только большой шрам на руке всегда будет мне напоминать о том, по какому краю я прошёл разминувшись со смертью.

Дождь из наград, повышений в должности и званиях осыпал всех защитников Диксона, но особо досталось главным виновникам торжества – мне и моему экипажу. Теперь я капитан второго ранга, проигнорировав одну ступень, звание мне присвоил лично Кузнецов, уже на следующий день как подтвердилось уничтожение тяжёлого немецкого крейсера, ещё через неделю я стал дважды героем, ну а когда снятая военными операторами хроника боя тяжелого крейсера и маленького буксира вышла на экраны страны и попала к союзникам, Витька Жохов проснулся знаменитым как кинозвезда и стал кавалером нескольких иностранных орденов. Награждали меня прямо в палатах госпиталей, в краткие моменты, когда я был в состоянии воспринимать окружающий мир, отходя от наркозов или болеутоляющих, так что посещения разных высокопоставленных лиц, военных атташе союзников и высшего командования флота я помню смутно, просто после каждого нового гостя, на кителе, который висел на спинке стула в моей палате, появлялась новая красивая побрякушка, что значат все эти кресты и как они называются я не знал. Навесили столько, что аж к земле тянет под тяжестью наград.

В тот день, когда немецкий экипаж подбитого крейсера сдался практически без боя, суеты было много. Требовалось организовать разоружение и охрану почти пяти сотен пленных, большинство из которых было ранено. Требовалось сделать кучу дел: наладить связь с командованием, провести спасательные работы на разбитых судах моего дивизиона и в разрушенных взрывной волной постройках порта, узнать о судьбе двух пропавших тральщиков, оказать помощь нашим раненым, похоронить убитых… Под воздействием адреналина я почти два часа провёл на ногах, решая свалившиеся на нашу голову проблемы, а потом просто рухнул без сознания и очнулся уже на транспортном судне, которое везло меня на большую землю. С тех пор о судьбе своих товарищей, разбитого крейсера и «Шторма» я узнавал только по письмам, газетным заметкам и рассказам начальства, которое считало своим долгом меня периодически навещать.

Из дивизиона, только три судна посчитали целесообразным восстановить. Два тральщика ушли на дно, приняв неравный бой во время возвращения с разведки, ещё один получил значительные повреждения силового набора, его вытащили на берег в Диксоне и возможно отремонтируют, но только после войны. Особым распоряжением Кузнецова отремонтируют и «Шторм», который пострадал больше всего, номинально он войдёт в состав моего дивизиона, став флагманом, но в боях скорее всего принимать участие не будет, командующий приказал поберечь легендарный корабль. И да, я так и остался командиром дивизиона, но только вот в должности всё-таки повышен, ибо дивизион теперь гвардейский! Теперь он будет состоять из сторожевиков, специальной постройки, которые по программе ленд-лиза передали нам союзники, бывшие рыболовные траулеры вышли из его состава, их вернули к мирной профессии, Мурманск и Архангельск остро нуждались в продовольствии и по мери пополнения флота специализированными военными кораблями, флот избавлялся от мобилизованных кораблей, в первую очередь рыболовов.

Подбитый нами карманный линкор уж отбуксировали для ремонта. Северный флот в кратчайшие сроки организовал уникальную операцию по подъёму и буксировке трофейного крейсера на судоремонтный завод, несмотря на активное противодействие немцев. Взбешённые потерей крейсера, немцы предприняли всё возможное, чтобы трофей не достался врагу, подводные лодки и авиация без перерыва терроризировали конвой, буксирующий «Адмирала Шеера», что вылилось в грандиозную морскую битву. Потери с обоих сторон были значительными, немцы потеряли несколько подводных лодок и до эскадрильи бомбардировщиков и торпедоносцев, а наши лишились эсминца и нескольких истребителей Пе-3, прикрывавших конвой с воздуха. Но всё же крейсер дошёл до места назначения и сейчас ремонтируется, сменив своё имя. Теперь он гордо называется «Диксон», в честь памятного боя в котором он был захвачен.

Мой экипаж по моей просьбе войдёт в состав дивизиона, они так и будут служить на «Шторме». Всех парней наградами не обделили, весь экипаж в полном составе получил по ордену «Ленина». Они уже побывали в отпусках, повидав родных и близких, а мне вот отпуск только предстоит.

– Тащ кап два, пора ехать! – водитель присланного за мной «Виллиса» наконец то справился с мотором, который пытался запустить «кривым стартером».

– Ну поехали, коль не шутишь – хмыкнул я, усаживаясь на переднее сидение маленького внедорожника – не встанем где ни будь? Твоя телега что-то у меня доверия не вызывает.

– Зверь машина тащ капитан! – обиделся водитель – до Берлина и обратно доедет!

– Ты меня до аэропорта вовремя довези, без поломок и остановок, а потом куда хочешь звиздуй – усомнился я в словах водилы.

– Домчу с ветерком, тащ капитан второго ранга, не извольте беспокоиться!

С ветерком, на открытой машине, не имеющей ремней и даже дуг безопасности, мне кататься не понравилось. На кочках трясло немилосердно, и я едва не вываливался из этого военного кабриолета, но шофера не одёргивал, времени действительно мало, а опаздывать на самолёт мне нельзя, шанс увидеть семью выпадает на войне не часто, так что я потерплю.

Транспортный «Ли-2» садился в аэропорту Владивостока, три дня пути с различными пересадками подошли к концу. Я с трудом потянулся, разминая затёкшее тело. Кожаный плащ, который так хорошо защищал меня от любопытных взглядов и сквозняка во время полёта, заскрипел на складках и распахнулся. Эх, пришлось мне его носить постоянно, ни смотря на тёплую погоду, я только раз допустил ошибку и на целый день застрял в Молотове. Как редкую зверушку, меня водили по предприятиям города, заставляя произносить речи. Надо же было нарваться на начальника политотдела прямо в аэропорту! Когда под вечер меня измотанного и нервного загрузили в попутный самолёт, я тут же достал плащ и больше не снимал.

– Етическая сила! Вот это да! – мой иконостас тут же привлёк к себе внимание моих попутчиков, летчиков полярной авиации, которые следовали к месту службы – очуметь!

– Ага… – зевая согласился я – полностью с тобой согласен братишка.

– Ты кто?! – летчик в звании майора смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Не видишь, что ли? Моряк в кожаном пальто! Жохов маё фамилиё! – вздохнув выдал я, начинается…

– Тот самый?!

– А чё, нас много? Знаю я ещё двух Жоховых, но они, наверное, дома сейчас дрыхнут, возле мамки. Один под стол пешком ходит, а другой немного побольше должен быть, я их уже два с половиной года не видел – поделился я секретной информации обо всех знакомых мне однофамильцах.

– Ты это… Видел я как ты фрицевский крейсер уделал! Молоток! – майор от переизбытка чувств хлопнул меня по плечу.

– Да не, там не молоток, там гидравлический молот был! – подключился к разговору смутно знакомый пилот в кожаном реглане – помнишь меня?

– Лицо знакомое, а так не признал, извини – честно сознался я, и правда, где-то я видел эту рожу, уж больно хитрая.

– Ха! Сколько времени прошло, ты тогда штурманом был на вельботе, а я штурманом у Молокова! Гидросамолёт что вы буксировали помнишь?

– Ежики кудрявые, вот это встреча! – обрадовался я – да как тебя узнать то, ты тогда голый ходил, мудями тряс, а теперь в одежде, тут любой обознается!

– Было дело! – заржал мой бывший коллега – ну ты конечно и взлетел! Величина! Я ещё тогда подметил, что ты далеко пойдёшь, уж больно ушлый! Давай за встречу по маленькой?!

– Знаю я твои маленькие! – хмыкнул я – вынужден отказаться, не хочу домой пьяный прийти, два года там не был. Ты лучше адрес оставь, я во Владике десять дней буду, загляну в гости и накатим, вспомним наше приключение.

– Да, семья это святое – согласился штурман, имени которого я так и не узнал – только мы тут нинадолго. Примем ероплан и в дорогу.

– Ну тогда только после войны – развёл я руками.

– Договорились! – хохотнул штурман – не забудь!

Владивосток изменился. Большинство зданий перекрашено в невзрачный серый цвет, на улицах военные патрули которые то и дело останавливают меня, я ещё не отметился в военном комиссариате, так что у них есть повод до меня докопаться, но стоит мне только распахнуть плащ, чтобы достать из кармана документы, как меня тут же оставляют в покое, вежливо и уважительно козыряя, и не забывая напомнить, что отметится мне надо непременно сегодня. Я это и без них знаю и поэтому прежде чем идти домой, навострил лыжи как раз в районный военкомат. Герой в отпуске после ранения, всё законно и правильно оформлено, но нарываться лишний раз не стоит, поэтому я хочу побыстрее закончить с формальностями.

Военком сам меня принял, подполковник с тростью в руке, медалью «За боевые заслуги» и желтой нашивкой за тяжёлое ранение на груди, прихрамывая вышел из-за стола и как родного сына обнял меня, поздравив с возвращением домой и с тем что выжил, на моих звёздах он внимание не акцентировал, сразу видно – фронтовик. Через пять минут мы уже пили чай, а через пятнадцать минут все формальности были соблюдены, и я получил на руки даже пропуск, разрешавший мне, находится на улице в комендантский час. Пообещав не опаздывать из отпуска и просто зайти на рюмку чая, я наконец-то направился домой. Телеграмму о своём прилёте я специально не давал, не желая портить сюрприз.

– Баб! Там какой-то моряк к нам пришёл! Иди быстрее! – дверь мне открыл старший сын, он только взглянул на то, кто стоит за дверью и испуганным воробушком скрылся из виду. Быстрый такой, я даже поймать его не успел, хотя и пытался, чем наверно и напугал пацана.

Я вошёл в свою квартиру, поставил чемодан на пол и огляделся. Все как прежде, ничего не изменилось.

– Кого там черти принесли в такую рань! – ворчливый голос старушки послышался ещё до того, как она показалась в коридоре – ходют и ходют! Сказано было вам иродам, нече у нас тырвью всякие брать! Как придут, так Витькины карточки пропадают!

– И что, часто ходят? – удивлённо спрашиваю я.

– Так почитай раз в неделю, не меньше! И ты, уматывая отсель! Витя?!– бабушка застыла с открытым от удивления ртом, не дойдя до меня метра, она подслеповато щурилась, пытаясь рассмотреть посетителя – Витюша!

Я успел подхватить бабулю на руки до того, как она грохнулась на пол. Переборщил ты Жохов с сюрпризом, бабушка чувств лишилась! Я подхватил хрупкое тело и перенёс бабулю на кровать в спальне, за мной, вцепившись в друг друга наблюдали сыновья, испуганно смотря на незнакомого им военного.

– Так! Карапузы, мухой на кухню, воды бабушке принесите! Чего стоим? Кого ждём? Не узнали? Не мудрено, встречайте папу с войны, я в отпуск приехал! – заметив, что бабуля стала приходить в сознание я переключил внимание на своих пацанов.

– Ты наш папа? – робко сделал шаг вперед старший.

– Ну да, неужто фотографий моих не видели? Идите сюда обормоты, я вас обнять хочу! – я улыбнулся и протянул руки.

– Папка! – старший сын, как паровоз таща за собой младшего, бросился ко мне на грудь, слёзы предательски подкатили к моим глазам, и я расплакался как маленькая девочка, прижимая к себе сыновей, которых уже не чаял увидеть – ты приехал! Мама говорит, что ты у нас герой, немецкий крейсер потопил, это правда? А где твои награды? Не дали, да? А когда дадут? Ух ты! Красивые! А ты мне одну подаришь? Я всем в садике покажу!

Старший тарахтел как из пулемёта, ни умолкая, взахлеб засыпая меня вопросами, мелкий же тихо сидел, как заворожённый, перебирая тонкими пальчиками мои ордена и медали.