помять его на склоне дня,
теперь он не отвертится,
разрывы будто чей то бунт,
поправить кофту хочется,
а язычок твой балагур
и в глазках двоеточие,
не обсуждай сей эпизод,
поэт всегда отвертится,
он улыбнётся через год
сравнив любовь с феерией.
Всю радость от любви бери
и горести развенчивай,
не отдавай её, гори,
до той житейской вечности,
в бессоннице, в рассвете дня,
когда часы развенчаны,
предметы словно полынья,
но рядом свет и женщина,
блаженная твоя судьба
ресничками обвенчана,
рубашка сонно – голуба,
ромашки жмутся в венчики.
За наши лопухи
Вспахать, посеять и убрать, .
родить народ и пропитать,
и Богородицей сиять…,
в своих краях, ты просто мать.
А говорок, то чок, то ок
Череповец и волок, лог,
завод, подшипников предлог,
за гранью слов, что слышал Блок.
Прости, в душе ещё комок,
но кто ж подумать тогда мог,
работа, дети, уголок
с учёбой выбивают сок,
в глубинке старенький пророк:
“…не забывай земельки клок,”
вот бьётся мать меж этих строк
прощая мужниный заскок.
Учёных тьма, но ты одна,
завод тяжёлая волна,
тут выплыви нырнув до дна,
подшипник вдрызг и без вина,
“Неопалима купина,”
икона спрячь все имена,
пусть в прядь забьётся седина,
а срам…, ответственна одна.
И заменив свой гардероб
на хаки, даже сера бровь,
муж береги ребят и кров,