Воплоэны 2. Полторы королевы

– Что вы здесь делаете, ваше величество?! – услышала я испуганный крик Юлионы. – Вас же только что не было!

– Я была, – открыв глаза, быстро сказала я. – Я стояла за… вот этим фонарем, – ткнула пальцем на тот самый столб с магическим шаром.

– Но… я не видела… Он же тонкий.

– А я толстая?! – возмущенно воскликнула я, даже особо притворяться не пришлось. – Ну, знаете, не ожидала от вас таких комплиментов.

– Простите, ваше величество, – поклонилась служанка, – но…

– Оставьте, Юлиона, – отмахнулась я. – Где я еще, по-вашему, могла тут скрываться?

– А зачем вы вообще скрывались? От кого?

– От излишне любопытных особей, – буркнула я. – Скажите лучше, дома ли госпожа Ага?

– Ага, – кивнула Юлиона. – Где ей еще быть? Я-то тут. С кем она еще Усеньку оставит? Да и не пойдет ни к кому другому малютка, она только меня любит.

– Меня тоже, – ревниво заметила я.

– Вас она уважает. А меня любит.

– Какая Вы сегодня вредная, Юлиона! Что ни скажу – вам все не так.

– Простите, ваше величество, – снова поклонилась моя бывшая служанка. – Я сильно нервничаю. Мне кажется, я не понравилась будущей госпоже.

– Анютке, что ли?

– Графине Куреанне. Будущей ее подвеличество гилене Вилонара.

– Хотите, скажу по секрету? – подойдя ближе, шепнула я Юлионе.

– Да, – сказала она тоже шепотом.

– Анна мне рассказала о вашей встрече. Я ее еще не видела такой радостной. Как, говорит, мне повезло! Я всю жизнь мечтала о такой служанке. Да что там, говорит, мы с ней вообще, чувствую, подругами станем.

– Вы меня обманываете, – насупилась Юлиона.

– Вам не кажется, что вы переходите грань? – сдвинула брови и я.

– Прошу меня простить, ваше величество, но сказанное вами не похоже на правду. Мы с госпожой Куреанной и парой фраз не успели обмолвиться.

– А ей было достаточно этих пары фраз. Хотите докажу, что говорю правду? Она мне все пересказала. Как представилась вам, как спросила, согласны ли вы ей помогать, как вы ответили утвердительно, назвали фейону госпожой, та стала возмущаться, вы поспорили, потом Ага сказала Анне «ты», вы возмутились, Анна позволила так ее называть в неофициальной обстановке и попросила разрешения удалиться. Так было дело?

– Так… – изумленно заморгала служанка. – Но что же ей в таком случае успело во мне понравиться?

– Ваша принципиальность. Непосредственность. И верность долгу! – Я дернула подбородком и едва не щелкнула каблуками.

– Ох, тяжело мне с ней будет… – сделала странный вывод Юлиона.

Оставив в задумчивости служанку, я направилась к Агаше – открыться я могла только ей. А мне очень хотелось излить душу, посоветоваться, потому что как я ни храбрилась, ни хорохорилась, а все равно боялась того, что задумала. Нет, я бы не отказалась от своих планов, даже если бы фейона стала меня отговаривать, но если бы услышала слова поддержки, мне бы стало реально легче.

Агаша и Уся играли в прицепик. То есть, это Уся играла в прицепик, а ее бабушка – в буксирчик: взрослая фейона летала по комнате на высоте не более метра, крохотуля же, взявшись за ее ноги, висела, сомкнув зеленые крышки, и заливалась задорным колокольчиком:

– Высе, бубуська, высе! Хи-хи-хи! Ну сто ты так нисько? Высе! Быстлее! Есе быстлей! Хи-хи-хи-ии!

Увидев меня, Уся разжала руки и стала падать. Высота была слишком маленькой, чтобы я успела добежать и подхватить малютку. Агаша тоже спохватилась поздно и хоть тут же вошла в крутое пике, было ясно, что внучка коснется пола раньше.

Однако маленькая фея в дециметре от него раскинула крылья, затормозив этим падение, а потом замахала ими так быстро, что они превратились в зеленое облачко, и стремительно взвилась к потолку, о который и стукнулась.

Теперь уже моя названная сестра успела подхватить взвывшее тонкоголосой сиреной чадушко и опустилась с ним на стол.

– Ну ты ас! – выдохнула я, подойдя к фейонам.

– Я не а-а-ас! – плакала ушибленная летунья. – Я У-у-уся!

– Я же тебе говорила не летать высоко! – потрясла руками Агаша. – И зачем ты от меня отцепилась? Вот не хотела я с тобой так играть, как чувствовала!

– Ладно тебе, – сказала я сестренке. – Пока сам шишек не набьешь, ничему не научишься. – Сказала, и тут же зачесался лоб, как будто в подтверждение моих слов.

– Она же маленькая! – воскликнула феечка так, будто случился прям ужас-ужас.

Неужели и я буду такой со своими внуками? Впрочем, стоп! Внуков без детей не бывает. А у меня пока и этот вопрос остается открытым. И кстати, пусть пока таким и побудет! Хотя бы восемнадцать… нет, уже семнадцать дней до свадьбы. А то будет смешно, когда я забеременею и не смогу воплотиться в невесту. Вот что тогда делать? Гримироваться под Куреанну? Это уже будет даже не театр, а цирк! И вообще, какая может быть беременность, если мне нужно сгонять в Такудал – и тоже в ином воплощении! Лучше всего даже, наверное, в мужском, меньше буду привлекать внимание.

Наверное, я задумалась неслабо, Агаша насторожилась:

– Анель, ты чего? Из-за Усеньки расстроилась? Она не столько ушиблась, как испугалась, с ней все хорошо.

– Да, – всхлипнула еще раз и тут же хихикнула кроха. – Со мной все хаясе! А с тобой? Пьохо, да?

– Нет-нет, со мной не плохо, – растянула я губы в резиновой улыбке. – Я просто с бабушкой пришла поговорить. Можно?

– Мозьно, – зевнула Уся.

– Погоди, я ее спать уложу, ладно? – посмотрела на меня сестренка. – Ты не торопишься? Перемещатель подождет?

– А я сегодня одна, – словно о чем-то незначительном сказала я.

– Ну тогда ладно, – повернулась Ага к внучке. И тут же подпрыгнула: – Как одна?! В смысле, ты его отпустила?

– Одна – это значит, одна. Без перемещателя. Укладывай Усю, я потом тебе все расскажу.

– Как же я теперь буду ее укладывать, если ты… Да нет, ты шутишь.

– Хорошо, шучу, – улыбнулась я. – Укладывай, я пока схожу умоюсь.

Умыться и впрямь не мешало. Жидкость от снятия воспалений, которую я намагичила для сведения шишки, пахла почему-то нефтепродуктами, и если я, будучи на Земле автомобилисткой, к этому запаху притерпелась и ничего против него не имела, то Ага и тем более Усеньке он мог показаться неприятным. Так что я со всем усердием намылила лицо, потерла мочалкой лоб, смыла пену, намылилась снова – и так пять раз, пока запах стал неразличимым. А потом в дверь ванной заскреблась Агаша. Я наскоро вытерлась и вышла:

– Что случилось?