Маска предательства

– Я говорю, – отвечал Гамильтон, – услышал разговор между Джорджем и Жаклин Холт в субботу вечером, который заставил меня задуматься...

– Я не собираюсь это слушать! – Дэн двинулся к выходу.

– Даже если я прав?

Слова Александра заставили его остановиться и медленно обернуться.

– Какие у тебя доказательства?

– Честно говоря, их очень мало. Только этот разговор... внезапное и сильное увлечение мисс Холт тобой и мои собственные подозрения.

– Этого недостаточно.

– Согласен. Я прошу только о том, чтобы ты меня выслушал.

– Отлично. – Дэн оставался у двери, и вся его напряженная фигура ясно говорила о его чувствах.

Гамильтон тяжело вздохнул. Разговор предстоял более трудный, чем он думал, но Дэна необходимо было предупредить. Потому что если Джордж Холт действительно был Лэффи, а Жаклин помогала ему добывать информацию, Дэн должен держаться с ней настороже.

Министр сдержанно пересказал Дэну содержание разговора между отцом и дочерью, особо подчеркнув интонации, их молчаливое понимание друг друга. Затем описал ход своих рассуждений, которые привели его к подозрениям: близость Холта к взглядам республиканцев, его профранцузские настроения, дружеские и деловые связи и с федералистами, и с республиканцами, возможность свободно посещать светские мероприятия, которые устраиваются представителями обеих партий. Затем упомянул о его дочери, не скрывающей своих страстных симпатий республиканцам, и о ее внезапном вторжении в жизнь Дэна одновременно с появлением в «Дженерал эдвертайзер» обличительных статей, подписанных именем Джека Лэффи.

– С твоей стороны это только предположения, Александр. – На щеке Дэна яростно дергался желвак. – Мне не нравятся твои намеки на то, что меня используют.

– А мне – еще меньше. И ты совершенно прав... мои подозрения могут оказаться несправедливыми.

Я только прошу тебя как следует подумать над моими словами... и не забывать о них, припоминая события последних недель. – Он глубоко вздохнул. – Дэн, я последовательно исключил из списка подозреваемых остальных моих гостей. Так что пусть пока это станет для нас отправным моментом. Не станешь же ты отрицать явные политические склонности Жаклин? Как по-твоему, от кого она могла их перенять? Она еще слишком молода и не способна скрывать свои взгляды. Отец старше ее и более опытный, отсюда его сдержанность и скрытность. И заметь, он присутствовал на всех вечерах, на которые удавалось проникнуть Лэффи. И интуиция говорит мне... – Он помолчал, видя искаженное болезненной гримасой лицо Дэна. Оба знали, насколько безошибочной была интуиция Гамильтона. – Дэн, я не предлагаю тебе перестать с ней встречаться. – Александр как мог старался смягчить свое обвинение. – Только советую быть более осторожным. Следи за своими мыслями, своими словами... за своими чувствами.

Дэн угрюмо взглянул на него.

– Боюсь, для этого уже слишком поздно, – сказал он и направился к двери, желая поскорее оказаться в одиночестве. – Я выслушал тебя, Александр, и молюсь, чтобы на этот раз твоя интуиция тебя не подвела.

Дэн едва помнил, как добрался до своей конторы. Голова у него раскалывалась от подозрений Александра и от собственных сомнений. Джордж Холт – это Джек Лэффи? Возможно ли?

Да, определенно возможно. У Джорджа Холта есть доступ, политические связи и возможности. Но чтобы Жаклин была его сообщницей?!

Ему стало больно, когда он подумал, что стремительно проявившаяся страсть к нему Жаклин не была искренней. Он заставил себя взглянуть на эту мысль с рациональной точки зрения. Действительно, Жаклин оставалась рядом с ним весь первый вечер, когда они познакомились... хотя и неохотно. Их знакомство развивалось весьма бурно... и сопровождалось порой ожесточенными спорами. Она не делала секрета из своих политических взглядов, так же как не скрывала любопытства к серьезным разговорам на встречах федералистов, даже вмешивалась в них, привлекая к себе внимание. Все это могло происходить именно по тем причинам, на которые указывал Александр... ради сбора сведений для ее отца.

Но когда Дэн вспомнил, как она отвечала на его ласки, сердце его омыла теплая волна нежности. Представив себе ее лицо, Дэн решительно покачал головой. Нет и нет! Эти синие глаза, потемневшие от возбуждения, доверчиво подставленные для его поцелуя нежные губы – они не обманывали его, ее страсть была настоящей, неподдельной. Будучи человеком искушенным, Дэн легко мог отличить подлинные чувства от притворных.

А самое главное – он знал Жаклин Холт.

Александр правильно перечислил ее недостатки, но никогда Дэн не поверит, что она может оказаться лгуньей! Джордж, возможно, и виновен, только не Джеки.

Дэн оглушительно стукнул за собой дверью и потер ноющие виски. День, который начался так радостно, превратился в сущий кошмар.

– Господи, дорогой, ты выглядишь просто ужасно. Я пришла не вовремя? – Из кресла поднялась стройная, красивая женщина с иссиня-черными волосами.

Дэн удивленно воззрился на нее, совершенно не ожидая застать ее у себя в кабинете.

Он радостно улыбнулся, подошел к ней, звонко поцеловал в щеку и крепко обнял.

– Нет, дорогая, ты пришла как раз вовремя. Тебя-то мне и нужно было видеть!

Единственная женщина, которая способна была проникнуть в душу Дэна, скрытую от других насмешливостью и роковым обаянием, отступила на шаг и окинула сына быстрым оценивающим взглядом.

– Неужели? Как говорится, свежо предание, да верится с трудом! – улыбнулась Леонора Уэстбрук. – Судя по слухам, боюсь, мое положение твоей единственной дорогой женщины находится под угрозой. – Она рассмеялась, когда Дэн нахмурился. – По твоей реакции я вижу, что не ошиблась!

– Слишком уж быстро распространяются слухи. – Дэн открыл шкафчик и налил себе виски. – Ты выпьешь?

– Господи, нет, конечно! Всего десять утра! – Она озабоченно посмотрела на сына. – А что касается слухов, так нас с тобой разделяет не океан, а всего час езды от города до поместья. И неудивительно, что, когда мой сын, самый интересный мужчина Филадельфии, да к тому же холостяк, стал постоянно появляться в обществе с одной и той же женщиной, люди поспешили рассказать мне об этом.

Дэн круто обернулся к ней:

– Мама, я не хочу говорить с тобой о Жаклин... Еще рано.

Леонора удивленно подняла брови:

– Боже! Похоже, ты серьезно увлечен ею! – Жестом руки она остановила готовый вырваться у него резкий ответ. – Не волнуйся, я не стану тебя расспрашивать. – Она давно уже приучила себя не вмешиваться в личные дела сына, предоставив ему право самостоятельно устраивать свою жизнь. Мать с сыном отличались независимым складом характера, но, к несчастью, эта независимость слишком дорого им стоила.

Из-под таких же длинных и густых, как у сына, ресниц Леонора исподволь разглядывала его утомленное лицо.

– Но если у тебя появится желание поговорить, то милости прошу.

– Спасибо, я знаю. – Дэн осушил стакан и поставил его на стол. – Ты хорошо себя чувствуешь? Я собирался приехать в Гринхиллс, но... был слишком занят.

– Понимаю. У меня все в порядке, – улыбнулась она. – Кстати, я теперь тоже очень занята.

– Что еще ты задумала, мама? – насторожился Дэн.

– Ничего особенного... просто взяла на себя часть домашних дел.

– Каких дел?

Леонора беспечно пожала плечами:

– Да обычных. Покупаю провизию, готовлю еду, тренирую лошадей...

– А что же слуги? – возмутился Дэн. В их обширном поместье Гринхиллс, уединенно расположенном в лесах на берегу Скулкилла, находилось больше дюжины слуг, которые отлично справлялись и с хозяйством, и с нуждами Леоноры и заодно составляли ей компанию. Дэн старался как можно чаще навещать мать, но сам предпочитал обходиться всего одним слугой в городском доме, который находился недалеко от конторы его компании.

– Слуги? – весело переспросила Леонора. – О, они все со мной, на месте. У каждого своя работа, за которую в конце каждой недели они получают приличную плату. Я говорила тебе, что веду счета? Вот еще одно мое занятие, с которым, должна заметить, я блестяще справляюсь. Теперь я могу с гордостью похвастаться, что тружусь наравне со слугами, что Гринхиллс находится в отличном состоянии и, что самое главное, в нем не признаются классовые различия!

– Мама...

Леонора вскинула голову жестом, который за последнее время стал несколько раздражать Дэна и в матери, и в Джеки.

– Но как мы можем высказываться против рабства, когда с нашей устарелой системой найма прислуги и возмутительно низким жалованьем практически сами пользуемся рабским трудом?!

Дэн выслушал ее возмущенную тираду и засмеялся: