И ночью, разметав подушки,
как пойманная рыба, через рот
дышал дыханием болот.
Купцы, бояре, хлопы, воровьё –
не выпущу! – поскольку всё моё.
Ум потеряет счёт подушный,
когда историей стечёт.
"Он держит жезл в одной руке, другой
сгибает, как тарелки, мир дугой.
В усах усмешка, что твоя гроза,
рассеяны в далёкий день глаза.
Какой-нибудь потомок мой на -не
взнесёт его на бронзовом коне,
коли не разворуют медь в стране".
На дубе с потревоженной корой –
глядела женщина – как распускались ветви, –