Я дорог пророк, ты любви пророчица,
мы уже прочли сто лет одиночества.
Мы уже забыли земные заповеди,
на «сходи-принеси» говоришь: «Сам иди».
Мы уже сто лет как уже не болеем
и живём сверх срока, как вождь в мавзолее.
Мы по Гуглу на шару смотрим фильмы разные,
или «С лёгким паром» или что подсказывают.
А когда метель закрывает ставни,
зажигаем свечи или в снах летаем.
Пиано
Николаю Хижняку
Кипяток на горку чая в чашке,
тёплые носки да чистая рубашка,
луч в ловушке синего стекла,
сигареты, вечер, свет и мгла.
Убеганье, приближенье снова,
колыханье, колебанье. Слово.
Первые знакомые черты.
Боже, я готов, готов ли Ты?
***
Плоды уже медвяно липки
и вытекает жаль из груши,
обшарив сад, нас обнаружив
глазами не рождённой скрипки.
И ветер паутины нить
находит и тревожит синие,
дрожа на кончиках ресниц
чувствительными Паганини.
***
Неглиже от second hand,
гвоздь советский из штиблет,
чай, полпачки сигарет,
гость вчерашний на обед.
Вам, щетина, сколько лет?
Сквозь газету тихий свет,
вроде светит, вроде нет.
***
Не всё так близко, что слышится,
не всё так хорошо, что пишется,
не всякая икона светится,
не каждая – в небо лестница.
И слово, что на заборе
начертано, – не история.
Не всякая птица – ворон.
***
Хозяин из меня совсем никудышный,
ни молотка, ни гвоздя, ни отвёртки в доме,
одни мыши
и ветер гоняют куски соломы.