Под крылом Гамаюна. Книга первая. Гамаюнов, Вас тут не стояло!

Он изо всех сил старался удерживаться от попыток проверить, правду ли Стратимов определил его «призрачную» сущность. Даже уходя в парк или ещё дальше в лес, где его никто не мог увидеть, он не строил порталов. Хотя при учебных и рабочих походах на изнанку всё-таки определил, как его организм отзывается и на действующие проходы, и на те места, где их возможно построить. Такой дискомфорт в спине между лопатками, будто царапает кто. Но думать-то никто не запретит, и никому не увидеть эти раздумья. Ему и придумалось, что маг упоминал, будто призраки могут строить порталы как угодно далеко. А «как угодно близко»? На расстоянии вытянутой руки, десяти шагов? И какого размера могут быть открытые «окна, двери, ворота»? Почему бы не поэкспериментировать в своей комнате – в последний год перед выпуском им давали возможность жить отдельно. Глеб уже достаточно хорошо знал, что подслушивающие кристаллы в жизни есть, как он убедился в палате Стратимова, вот о «подглядывающих» не слышал. Да и кто мешает ночью в темноте опыты проводить? На всякий случай проверил комнату, кухню, санузел – просил в своё время мага научить обнаружению лишних предметов. Ничего не нашёл. Два с лишним месяца у него ушло, но стало получаться! На любом расстоянии в комнате и любого размера от монеты до двери – больше-то не поместится. Обнаружил и главное: портал открывался, когда он усилием воли зажигал в нужном месте маленькую зелёную точку. Перед внутренним взором, естественно. Закрывались порталы тоже легко, вот по поводу чужих – проверить это не удавалось, где их взять-то, чужие? После понял, что их и искать не нужно. Когда входили на изнанку «на подработки», заметил, что вот этот постоянный портал, неизвестно, когда и кем установленный, он воспринимает, как свой. Стало быть, и закрыть его также не сложно. Как, между прочим, и любое «тонкое место» укрепить – стоит лишь представить его порталом, требующим закрытия.

Мысли, мечты, фантазии и планы тогда набегали толпой и разбегались по сторонам. Как же изводила секретность всех экспериментов! Вот, скажем, портал открывается на свободное от неодолимых препятствий место. Точно не окажешься случайно внутри скалы или ствола дерева, или стены, или… В жерло вулкана, наверно, попадёшь, там свободно. Это для прохода, а если для «предпросмотра»? Об этом свойстве нигде не упоминалось – всегда в другое место открывалась сквозная «дверь», потому и ошибки случались. Иногда – смертельные, подобные случаи описывались. У него же получалось сначала посмотреть. Почему бы не увидеть, что там в том же стволе дерева, или в сейфе, замурованном в стену, или внутри человека? На «неживом» проверил – смотри, сколько хочешь. А в живых организмах? Не на людях же проверять, хотя есть такие… Которых вовсе не жаль. Зато вокруг собаки, вороны. Тоже проверил, тоже получается, хоть смотреть там… Он же не хирург пока и не патологоанатом. Но обнаружил, что подобных посещений животные как бы и не замечают. Очень осторожно «влез» внутрь какого-то садовника, предварительно убедившись, что тот не одарённый. К магам даже таким слабым, как и сам, не пытался добраться – вдруг почувствуют? Будет небось и на это время, хоть и очень хотелось посмотреть, что это там у одарённых за каналы такие, по которым энергия поступает и выходит в разнообразном виде. Ещё стала получаться напитка кристаллов…

Радовался очень сильно – прям хотелось уже куда-нибудь туда… в Антарктиду. Но тут же и прекратил эти эксперименты от греха подальше. Разве что теперь каждый день почти занимался этим делом в парке, да пытался обнаружить в себе некие качества, основанные на неизвестной магии. Тут только начать и не прекращать при неудачах. Он обнаружил ведь кое-что, и тренировался непрестанно, как и советовал Стратимов. А главное – остался доволен тем, что абсолютно никто о его способностях и экспериментах не узнал. И что удалось ничего не взорвать и не разрушить.

Вспоминание накатило и мелькнуло сжатым «блоком». Баронессы Гамаюновой оно не касалось. Пока, во всяком случае.

Темы для разговора со старейшиной имелись. Главная – причины нынешнего «нестабильного» состояния рода. Не зная настоящих причин, очень сложно будет простроить своё поведение по возрождению. Если, кстати, они известны: то, что, например, погибли разом все мужчины, наследники – это следствие, которое ускоряет приближение гибели рода. Но что привело или приводило к смертельным случайностям? Для первой серьёзной встречи этого может и хватить, там же, в родовом поместье, наверняка и представление предстоит. Кому-то.

Определившись для себя таким хаотичным образом, стал просто ждать. Инна теперь просто не спускала с него глаз, и уже чуть было не стала приподниматься из кресла, но, во-первых, он мотнул головой, типа, не стоит, а, во-вторых, дверь из ритуального зала открылась, и вошли трое новых… хозяев, господ, нанимателей, как их назвать-то? У каждого в руках – довольно объёмистая папка с изображением герба интерната. Досье небось. Осмотрелись, граф Рогозов уверенно прошёл в столовую, и больше они с Фомой сюда не вернулись. Зернов жестом позвал Инну, та встала и, с досадой посмотрев на Глеба, вышла за графом.

Быстро и неожиданно вошёл четвёртый – жандарм. Протянул Глебу визитку.

– После вопросов от полицейского у вас, Гамаюнов, могут возникнуть сложности даже и после поединка, чем бы он не завершился, – произнёс отрывисто. – Появятся, обращайтесь без стеснения и промедления, вы же в Луковском уезде живёте, там служит начальником нашего управления барон Конев, человек надёжный, я его немедленно предупрежу. За сим – желаю здравствовать!

И стремительно вышел, как и вошёл. «Начальник жандармского управления по Псковской губернии граф Скопин» и номер мобилета для связи.

Глеб поднялся, встречая баронессу. Та подошла как-то очень осторожно и неуверенно, внимательно вглядываясь в него. Даже и со страхом, кажется. Потом села напротив, закрыла лицо ладонями и, кажется, заревела. Неожиданно…

– Что-то случилась, баронесса? – с беспокойством спросил Глеб.

– Да, скорей всего, случилось, – перевела та дыхание. – Но об этом лучше поговорить не здесь. Пока же скажу только, что не хотелось бы тебя терять, не успев найти – это я о поединке. Но ничего не могу поделать, ты поступил, как подобает мужчине и барону, а «первая кровь» – не так страшно, переживём. И думаю, что никому из наших о твоём поединке говорить не стоит. Идём, наследник главы рода Гамаюновых!

Вот такое сходу определение. Верней – признание не родственником или кем-либо ещё, а сразу наследником! Безо всяких там сомнений и подозрений, как у некоторых.

В автомобиль баронесса села рядом с Глебом на заднее сиденье. Предварительно познакомила его с водителем, который оказался заодно и телохранителем Максимом.

– Какой-то особо сильной охраны у нас в поместье нету, – пояснила она. – Только несколько наёмных сторожей, о причинах – потом. Да и телохранитель – это так, для пущей важности, но, бывает, нужен и по необходимости в неблизких поездках. Нам шесть часов езды, мало ли что приключиться может, когда мой, например, целительский дар окажется бессильным.

– А у Максима?

– Он – «водник» и в меньшей степени «огневик». Защититься и защитить может.

– А что, бывали случаи?

– Бывали. К сожалению, – нехотя ответила Наталья Ивановна. – И да, сразу объясню своё несколько, может быть, странное поведение при встрече. Сразу-то во время признания тебя наследником со стороны богини и вручения родового перстня я ещё сдержалась.

Баронесса открыла свою сумку, куда уже поместила Глебово досье. Вынула нечто вроде портмоне, покопалась там.

– Посмотри-ка на это фото и в зеркальце.

На фотографии – супружеская молодая пара и пацан лет пяти возле подъезда какого-то особняка. Взрослые улыбаются, глядя в объектив, ребёнок серьёзен, может, «птичку» обещали, ждёт. Глебу не нужно долго присматриваться, чтобы признать отца с матерью – всё-таки в шесть лет, когда им пришлось трагически расстаться, зрительная память работает нормально.

– Узнал? – спросила баронесса, увидев застывшее лицо Глеба. – И я узнала, посмотри на себя в зеркало – вылитый отец, только глаза материнские, синие. Стало быть, ты и есть мой настоящий внук. Глеб Игоревич Гамаюнов. Но как это могло получиться, не представляю себе.

– А как случилось, что они погибли?

– Пропали, так скажем, – поджала губы бабушка. – До сих пор никто ничего не выяснил. За одиннадцать лет! Никто, в том числе полицейские и наёмники-маги. Игорю нужно было в Псков по делам, он и прихватил с собой вас с матерью, чтобы развлечься маленько – у нас-то скука. Не доехали они. Что случилось, неизвестно. В тот день перед городом произошло несколько автомобильных аварий, но все пострадавшие опознаны. Лишь на одном месте дороги – чёрное пятно, а относится ли оно к нашей трагедии, кто бы сказал? Никаких следов, магических – тоже. Потому и не гасла у меня надежда, что не погибли они. Как видишь, частично оправдалась… Мы, кстати, будем проезжать то место. Пятна, конечно, давным-давно нет, но я всегда оставляю там цветы.

Наталья Ивановна поднесла к глазам платок, хотя слёз и не было – выплакала все за одиннадцать лет. А перед глазами Глеба снова возникла страшная картина. Особенно часто он видел её в первый год пребывания в интернате. Вот они едут в город. Отец – на переднем сиденье рядом с водителем. Часто оборачивается к матери, о чём-то говорят, смеются. Глеб прилип к левому боковому окошку – в такой дальней поездке впервые, потому интересно всё-всё. За зарослями камыша блестит вода, по которой снуют лодки, утки. Река Великая. На другом берегу – леса, прерываемые разной величины посёлками, в небе – редкие облака и парящие чёрные и белые птицы…

Удар! Зад машины взмыл вверх, упал. Водителя с отцом швырнуло на лобовое стекло, Глеба с матерью – в спинки передних сидений. О ремнях безопасности, тем более, о подушках безопасности и речи не было. Дверца рядом с Глебом распахнулась, и мать каким-то чудом просто вытолкнула его из автомобиля. Но перед этим… Взгляд мазнул по переднему стеклу. Даже сквозь сеть трещин видно, что на дороге перед капотом стояли два человека: серьёзный, сосредоточенный постарше и ухмыляющийся молодой. Оба держали в руках непонятные штуковины. И всё – темнота и боль. Он бы, наверно, не описал эти физиономии, скажем, для фоторобота, но картинка осталась чёткой.

Очнулся уже в интернате, в лазарете. Через сколько времени – не знал. Самое паршивое – вовсе не мог говорить. Даже мычать не получалось. С трудом речь стала возвращаться через год, но тогда его уже никто ни о чём и не спрашивал. За этот год и директор поменялся, и воспитатель-наставник. Иногда приходили мысли, что неплохо бы отыскать тех убийц, но как это сделать-то? Хотя надежды и не терял. Регулярно специально восстанавливал картину, несмотря на жуткие головные боли.

Сейчас остановились недалеко от города Остров, тут дорога делала крутой поворот влево, перед этим поворотом Наталья Ивановна и положила букет чёрных роз на обычный придорожный камень. Глеб тоже вышел, конечно, походил вдоль дороги, и его уже привычно царапнуло меж лопаток как раз напротив камня. Это царапанье – как раз тот самый признак наличия рядом перехода на «изнанку», который Глеб обнаружил в себе после рекомендаций старого мага. Тут с другой стороны дороги и дерево стояло – толстое, ограничивающее обзор за поворотом.

Бабушке сейчас говорить ничего, естественно, не стал, у неё других забот хватало, о чём она обещала рассказать в родовом поместье. А по дороге расспрашивала подробно о жизни в интернате, о полученных им знаниях, о том, что ему хотелось в жизни – много чего её интересовало, причём, искренне. Остановились однажды перекусить в придорожном трактире, миновали Луки, и вот, наконец, она, Молотовка! И, кстати, у Натальи Ивановны имелось средство связи – так называемый мобилет, штучка пока ещё редкая, дорогая, но владельцы поместий и титулов разного ранга её оценили по достоинству, и редко кто из баронов не озаботился приобретением. А уж графы и подавно! И, между прочим, у самого Глеба мобилет тоже имелся, да ещё из самых последних и дорогих разработок известной фабрики Кротовского. С функцией записи разговоров и диктофона. Деньги? О, это просто повезло, да ещё как!

Интернат с пониманием относился к желанию воспитанников подзаработать. И карманные деньги ведь порой нужны в городе, и вдруг удастся накопить маленько в будущую жизнь. Имелся даже договор с военным ведомством о том, что интернатовцы могут добывать макры – те самые пресловутые магические кристаллы – вместе со специалистами на одном из уровней изнанки, получая за это вполне приличную плату. Допускали их, правда, в целях безопасности, лишь к поиску растительных и минеральных кристаллов. Охотиться на животных – не по возрасту и силам. Однажды подходя к одной из скал на территории рудника, Глеб почувствовал знакомое царапанье в спине. Недолго думая, отвалил здоровенный осколок камня и в открывшейся обширной пещере увидел… незнамо сколько сверкающих кристаллов. Позвал начальника рудника, тот чуть в обморок не свалился от увиденного. В общем, только одно то, что Глеб обнаружил, принесло ему почти миллион рублей. А считая заработанное, в том числе и за добычу в той самой пещере, на его счету в банке сейчас находилось больше трёх миллионов. Так что он мог позволить себе потратить сорок тысяч на вполне нужную вещь. На визитке жандарма Скопина и обозначен номер подобного аппарата. А для баронессы постоянная связь со своей охраной оказалась хорошим подспорьем в обеспечении безопасности. Хоть и владела она мобилетом довольно старого образца. Это Глебу бабушка поведала, как и то, что никого в поместье не предупредила о найдёныше – сюрприз будет! Он и случился!

…в том числе проблемы

Обширный парк и сад за кованым ажурным забором со сторожкой возле ворот. В глубине за деревьями виднелся двухэтажный «медовый» дом с островерхой крышей. Огромный терем, не иначе. Сторож каким-то образом дал знать домашним, что прибыла хозяйка, потому, лишь автомобиль въехал на территорию, от дома раздались громкие голоса – и мужские, и женские. Глеб попросил пройтись до подъезда пешком – чего тут увидишь из окошка авто? Хоть баронессе и не терпелось представить внука и наследника, согласилась. Вот и пошли себе, не спеша, по главной аллее перед машиной – Максиму бы надо отогнать её в гараж, но так любопытен же для него момент встречи! По пути Глеб получал очень полную информацию о встреченных деревьях, кустах, цветах и даже траве.

– Ой, бабуля! – с радостным визгом кинулась на шею баронессе молодая красавица брюнетка с синими глазами. Лет пятнадцать ей, наверно, что вскоре подтвердилось. – С возвращением! И кто с тобой? Показалось, Максим, а он вон сзади рулит. А как его зовут? Он в гости к нам? Надолго? А говорить умеет?

– Остынь, болтушка, – Наталья Ивановна ласково обняла девушку. – Сейчас уже все соберутся небось, расскажу…

Скоро они оказались в окружении молодых парней и девчонок, более пожилых мужчин и женщин. Кое-кто уже пытался выспросить о чём-то Максима, но баронесса показала ему кулак, и тот поднял стекло, улыбаясь.

– Значит так, дорогие мои, – строго заговорила баронесса, оглядывая встречающих. – На сей раз моя поездка оказалась намного удачней всех предыдущих. Представляю всем молодого наследника рода Гамаюновых, признанного нашей покровительницей Птицей Гамаюн. Перед вами – Гамаюнов Глеб Игоревич.

Народ замер в растерянности, в том числе и Глеб. Первой пришла в себя брюнетка, теперь кинувшись на шею Глебу.

– А я знала, знала, – защебетала она. – У бабули обязательно должно было получиться и получилось! А я – Лариса – бабушкина внучка. А вот наши замечательные помощники…

Вперёд, пошло представление, баронессе не удалось и слова молвить, как Глеб уже знал управляющего, главную повариху и поваров, обслугу дома, садовника и главу семьи Прогамаюновых – «ветви» рода, которая непосредственно занималась добычей лечебных кристаллов и их обработкой. Отсутствовал глава второй ветви этой многочисленной семьи, той, которая непосредственно была занята в лечебном деле. Глеб знал, что в официальной социальной иерархии империи такие семьи, или «ветви» именуются слугами рода, и этот статус ничуть не умаляет их значимости. Название такое, не более.

– Там почему-то нынче такой наплыв посетителей, такой наплыв, все буквально наши сильно заняты пациентами, все! А как у вас получилось узнать, что это наследник рода, а? Рассказывать будете? Глеб, ты сам расскажешь?

– Ох, Лариса! Торопыга, перестань скакать козой. Сейчас приведём себя в порядок, соберёмся все в столовой, всё расскажем! Антон, – обратилась баронесса, видимо, к управляющему, – покажи Глебу его покои – именно его как наследника рода, не гостевые. Ты понял? Глафира, обед через полчаса, пригласите всех, кто есть в поместье.

– Да какой же обед, барыня, – удивилась повариха. – дело к ужину уже.

– Вот и пусть сразу будут и обед, и ужин – небось засидимся нынче…

Да уж, неслабо засиделись. В первую очередь, конечно, Наталья Ивановна представила всем присутствующим прямое доказательство прав Глеба на главенство в роду, то есть его личную руку с перстнем. Маги тут имелись, так, на всякий случай, удостоверили подлинность знака богини, и не то что бы это было недоверчивостью, просто столько времени род находился фактически без божественного покровительства, что теперь всем хотелось быть уверенными на тыщу процентов. Вопросы, вопросы… Единственное, что утаила баронесса, так это кровное родство Глеба с семьёй Гамаюновых – фамилия-то перешла к «сироте» вместе с даром. И ещё обратилась с просьбой ничего и ни от кого не скрывать. На ужин подошёл и лекарь Павел Прогамаюнов – ему эту просьбу Наталья Ивановна высказала особо: сейчас в специально оборудованных местах принимали ванны, грязи, питьевую целебную воду многочисленные представители благородного сословия, им в уши вложить информацию о главе рода крайне необходимо, а то…

Что «а то» бабушка обещала подробно рассказать Глебу наутро в присутствии Ларисы, Павла и Гавриила Прогамаюновых – последний являлся как раз главой семейства охотников за кристаллами. За общим столом, несмотря на суету и несмолкаемый ажиотаж, Глебу удалось заметить две пары настороженных, чуть ли не злых глаз, так, мимолётно мазавших по нему. Постарался запомнить этих мужчин.

– Лариса, тебя особенно предупреждаю, – говорила Наталья Ивановна после завтрака в своём уютном кабинете. – Павел и Гавриил давно доказали, что держать язык за зубами умеют. А сейчас это станет особенно необходимым. Сначала некоторая информация о нашем наследнике, о которой он, может, и сам не знает, потому как она из его школьного досье. Знакомили вас ней, Глеб?

– Нет, конечно, – покачал головой наследник. – Разве что нам известны учебные отметки, да результаты всяких обследований, соревнований, испытаний – то, что до всех доводилось, и наверняка в досье попало.

– Так вот, – баронесса начала вытаскивать из папки отдельные листы бумаги. – Такого-то числа такого-то года в Псковский интернат доставлен рыбаками… такими-то, ребёнок мужеского полу, лет примерно шести. В бессознательном состоянии. По их словам, обнаружено тело мальчика в зарослях камыша на Великой недалеко от Пскова. После проверки на одарённость выявлен минимальный уровень магии воздуха в пределах одной десятой. Лекари привели ребёнка в сознание, тогда выяснилось, что он ничего не может говорить, случившийся на то время в городе менталист не смог ничего понять в хаотическом состоянии детского разума. Со стороны отдельных наставников имелись подозрения, что мальчик вовсе потерял память, может оказаться недееспособным. По прошествии положенных шести месяцев полиция заявила, что о пропаже детей во Пскове и близлежащей округе заявлено не было. Мальчик же, получивший имя Глеб с обычной для подобных случаев фамилией Безродный, оказался смышлёным и вполне вменяемым для прохождения учёбы в интернате… Более того, в дальнейшем отмечается его предрасположенность к изучению абсолютно всех предметов, преподаваемых в интернате, а также необычайная усидчивость при знакомстве с теорией магии, что странно при его стабильно низких магических способностях. Плюс к этому… но не важно сейчас.

– Итак, – баронесса отложила документ в сторону. – Теперь вспомните, что произошло в том самом году за несколько дней до появления Глеба в интернате. Все вспомнили? А вот теперь гляньте на эту старую фотографию и на самого Глеба.