Немой набат. 2018-2020

– Валентин Николаевич, хочу вас поздравить, хотя делаю это, скрепя сердце. Мы с вами сработались достаточно плотно и расставаться жаль. Конечно, через наших общих знакомых мы сохраним дружеские связи, – слово «дружеские» он по своему обыкновению выделил голосом, давая понять, что речь идёт о линии Боба, – тем не менее нам вряд ли теперь удастся общаться столь регулярно.

– Простите, Георгий Алексеевич, я пока не понял, с чем вы меня поздравляете.

– До меня докатились слухи, что вас переводят на другую работу. И не куда-нибудь, а в Правительство, в Белый дом. Там сейчас идёт очень большой перетрях, ищут новых людей. И вот нащупали вас.

Суховей был искренне удивлён, даже поражён, ибо никаких сообщений на этот счёт к нему ещё не поступало. А Немченков уже в курсе. Это означало, что скромного замзава толкают вверх некие потусторонние силы – в самом что ни на есть буквальном смысле этого понятия, силы, коренящиеся по ту сторону океана. Ответил: – Георгий Алексеевич, слышу об этом впервые и никаких эмоций не испытываю. Вы меня хорошо знаете: никуда не рвусь. Я, как говорили когда-то коммунисты, – солдат партии. Куда пошлют, туда иду. Помните, в «Горе от ума» у Грибоедова – «Иду в огонь, как на обед».

Они ещё несколько минут побалагурили по этому поводу, а вернувшись в свой кабинет, Валентин позвонил Глаше:

– Уж извини, что утром я не смог отвезти Дусю в ветлечебницу, неотложные дела были. А с ней надо бы поторопиться, лапа слишком распухла. Но завтра у меня опять сумасшедший день… Знаешь-ка что, дозвонись прямо сейчас до ветеринара, скажи, что я сегодня обязательно Дусю привезу на осмотр. Затягивать ни в коем случае нельзя.

Ответ из Службы пришёл на следующий день и весьма неожиданный. Суховея ждал на конспиративной квартире Константин Васильевич.

Он, как всегда в таких случаях, был в штатском. Из-за пандемии обниматься не стали, чокнувшись кулаками. Валентина генерал усадил в кресло, а сам принялся расхаживать по небольшой комнате, как бы рассуждая вслух.

– Значит, тебя переводят в Правительство… Мы можем хоть сегодня узнать, какую должность предложат, но зачем лишний раз совать нос в твои дела? Всё равно на этапе утверждения будут с нами консультироваться – Правительство! А мы на тебя нуль внимания, ни вопросов, ни зацепок. Чистый лист! С этим всё ясно… Но ты прав: очень интересно, что Немченков о твоём перемещении узнал раньше тебя. Пашневу тоже замуж выдают не только без согласия, но даже без предварительного уведомления. «Лидеры России»! Звучит… Есть у нас ещё пара свежих аналогичных случаев. Чётко срабатывает какая-то система по продвижению агентов влияния, а до её корней мы никак добраться не можем. Видимо, хорошее прикрытие.

Помолчал, сделал пару «пробежек» по комнате.

– Теперь относительно общей диспозиции. Винтропы работали не на Трампа, а на Америку. Во внутриполитическом смысле они не политизированы, антитрамповские репрессии их не коснутся. Но, понимая устремления и насущные потребности новой администрации, начальники Винтропа решили подсуетиться и сделали упреждающий шаг – перешли к следующему этапу наращивания «мягкой силы». Концепция такова: от агентов влияния – к агентам изменений; ставка на эффективность тех и других. Это, кстати, их термины. Мы о ней наслышаны давно, а сейчас пробуем на ощупь. Вот, Валентин, в чём смысл твоего перехода в Белый дом, где придётся заниматься конкретными вопросами и сыпать песок в механизм управления. Иначе говоря, агента влияния переводят в статус агента изменений. Но это не всё. Одновременно развёрнута мощная пиар-кампания об уходе Путина, возможно, даже досрочного. То бишь упорно двигают мысль, что транзит власти в России всё-таки на носу. В гадания о будущих кандидатах в президенты включились для саморекламы даже иные политики и селебрити. Идёт разогрев перед думскими выборами – «проба пера».

Суховей полагал, что Константин Васильевич теперь перейдёт к задачам, стоящим перед ним, и мельком гадал, о чём может пойти речь. Однако генерал снова вышел на общие принципы.

– Исходя из того, как мы понимаем ситуацию, строится и наша ответная тактика. О работе против агентов влияния и агентов изменений не говорю – это рутина, повседневность. А что касается общих вопросов… Знаешь, Валентин, нам незачем разубеждать винтропов в том, что транзита власти не будет. Мы-то твёрдо знаем, что её не будет. А они пусть суетятся, проявляя активность и выявляя себя, пусть до Луны ползком корячатся. Мы им кое-что даже подкинем для ажиотажа.

Остановился у окна спиной к Суховею. Опять помолчал. Потом повернулся, подошёл к Валентину.

– По проблемам, какие придётся решать в Белом доме, будешь советоваться, это тоже дело техническое. Но стратегическая задача: внедрять через Подлевского мысль о том, что в России грядёт неизбежная смена власти, к которой необходимо форсированно готовиться. Газету, задуманную для инфильтрации неких субъектов в сферу власти, и путинское окружение мы обласкаем. Но у нас она уже неофициально проходит по «ведомству» иностранных агентов, о чём никто, в том числе Подлевский и Соснин, знать не будут. Пусть задумщики газеты, прометеи прогресса, эти хитрые лисы думают, что с помощью газеты сделают пластическую операцию и их никто не узнает, а на самом деле она пригодится нам – для понимания, кто есть кто. Пусть олигархи потрясут свои закрома и за свои же деньги себя выдадут. – Засмеялся. – Вспомнилось дедово присловье о том, как лиса и волк договаривались свидеться у скорняка… Вот так, Валентин. Вопросы есть?

– Всё ясно, всё понятно, Константин Васильевич.

– Тогда разбегаемся…

Да, Суховею было о чём переговорить с Подлевским, который, отбросив правила приличия, не посудачив по части плохой погоды, даже ковид не помянув, сразу бросился в бой:

– Валентин Николаевич, что же теперь будет?

– Вы о чём, Аркадий Михайлович?

– Как о чём! Нетрудно представить, какие зажимы начнутся у нас после американских событий. Путину дан шанс покончить с оппозицией. Но главное, как при новой Администрации поведёт себя Боб?

Валентин, спокойно пережевывая панцанеллу, заказанную ему Аркадием, флегматично пожал плечами, не спеша ответил:

– Дорогой Аркадий Михайлович, мне представляется, что ваши волнения напрасны. Уж вы-то, участник исторического мозгового штурма в Страсбурге и – выделил голосом – НЕ участник идиотских уличных потасовок, должны понимать, что в наших с вами делах если что и меняется, то исключительно в сторону интенсивности.

Подлевский сделал стойку.

– Интенсивности?

– Можно сказать проще – активности.

– Активности? – снова эхом отозвался Аркадий. – Валентин Николаевич, я жажду расшифровки ваших тезисов.

– А чего тут расшифровывать, если всё ясно. – Хитро улыбнулся. – Прижимать будут жаждущих майданить, а мы с вами делаем своё дело тихо, незаметно. Наша с вами миссия… Погодите пару минут, разделаюсь с салатом – я сегодня не обедал – и, как вы просите, расшифрую.

Дав Подлевскому от нетерпения вдоволь поёрзать на стуле, аккуратно вытерев столовой салфеткой губы, неторопливо начал:

– Если говорить обобщённо, мы с вами работаем по Путину, иначе говоря, нас интересуют проблемы власти. Ваш отчёт по Страсбургу был удостоен похвал, отразил обеспокоенность и намерения элитарных слоёв. Они с восторгом приняли ваши предложения. Но Страсбург был летом, а теперь, при администрации Байдена…

– Вот-вот, как раз этот вопрос меня больше всего и волнует, – не сдержался Подлевский.

– А меня он совсем не волнует. Я обращаю внимание не столько на трагедию Трампа, сколько на то, что происходит у нас. Неужели, Аркадий Михайлович, вы не заметили перемен в смыслах и тоне российских общественных дискуссий?

Аркадий насупился, наморщился, пытаясь понять, что имеет в виду Суховей. А тот продолжил:

– Ну как же так! Год назад Путин обнулил прежние сроки, получив возможность баллотироваться вновь, а сейчас только и гадают о том, кто придёт ему на смену. Все наперебой бросились называть те силы, которые займут Кремль после Путина. Политиканствующая публика взбудоражена. И какие имена! А уж как лохматая прослойка суетится. На «Эхе» Соловей с месяца на месяц переносит финал «неизлечимой» болезни Путина. Да и коммуняки к этой пиар-кампании подключились на высоком уровне. Кажется, у Матфея сказано: «Где труп, там соберутся орлы». Вот наши орлы и слетаются. Транзит власти, которого так ждали и который, казалось, списан со счетов, теперь снова в ходу. Он будет, его ждут. Кое-кто утверждает, что он даже станет досрочным. А кое-кто уже репетирует пляски на похоронах нынешнего режима. Ибо есть основания полагать, что Путин, обнулив свои прежние сроки, одновременно обнулил и свою эпоху. – Суховей вспомнил, что Константин Васильевич обещал кое-что подкинуть для ажиотажа, а потом появилась странная статья Медведева. Сказал Подлевскому: – Случайно ли давно молчащий Медведев вдруг вылез со статьёй, осуждающей цифровые репрессии Байдена, но между строк отчётливо намекающей, что в наших отношениях с США не всё потеряно и что он, Медведев, мог бы стать удобным партнёром Байдена со стороны России? Похоже, на горизонте событий угадывается формирование центра антипутинской силы. Аркадий Михайлович, как вы можете всего этого не замечать?

Аркадий немного просветлел, но всё ещё недопонимал Суховея.

Угадав его вопросительный взгляд, Валентин сказал:

– Аркадий Михалыч, вы хотите, чтобы я дал вам добрый совет?

– Очень, очень хочу, Валентин Николаевич, ибо пока не схватываю вектор ваших размышлений.

– Арка-адий Михалыч, – с укоризной слегка хохотнул Суховей. – В таких случаях знаете, как говорят? «В Риме был, а Папу не видел». Уж вы-то должны понимать, что мощные пиар-волны против Путина не могут быть спонтанными. Они идут от винтропов. Извините, в данном случае вынужден говорить о Бобе во множественном числе. И уже есть конкретные сигналы о том, что при новой администрации эти волны могут достичь штормового размаха. Откровенно говоря, мне не хотелось встречаться с вами в ближайшее время, чтобы потом преподнести готовый сюрприз. Но внезапное предложение пообедать спровоцировало, и я, – улыбнулся, – не удержался от того, чтобы выдать вам секрет досрочно, потому и приехал… Меня скоро переведут на другую работу. И как вы думаете, куда?

Подлевский от удивления раскрыл рот, но спросить не успел, Суховей ответил сам:

– В Правительство! В Белый дом на набережной.

Аркадий застыл в изумлении и почтении.

– Более того, дорогой Аркадий Михалыч. Не могу разглашать конкретные сведения, но вправе сообщить, что не я один вдруг пошёл вверх. Вы меня понимаете?

Суховей предполагал, что ресторан «Черепаха», где собирается определённая публика, может быть оснащён «жучками» для прослушки. Однако лично для него по понятным причинам они не представляли никакой угрозы, и он без стеснений «топил за Винтропа».

Между тем Подлевский, переварив услышанное, растерянно спросил:

– Валентин Николаевич, а как же… как теперь быть с газетой, о которой я вам подробно докладывал? Она планируется в поддержку Путина. Якобы…

Суховей сразу стал серьёзным. Немного подумав, сказал:

– Аркадий Михайлович, сначала вынужден вас кое о чём предупредить, а затем дам дружеский совет. Предупреждение таково: наш сегодняшний разговор – строго приватный. Никто, в том числе Соснин, не должен знать о моём перемещении на другую должность – постфактум я скажу ему сам, под другим соусом. И ещё: ни в коем случае от вас не должна исходить информация, что подготовка к транзиту власти не только не отменяется, но форсируется. Эта информация – только для вас, для вашего понимания грядущих событий.

Аркадий в такт словам Суховея с плохо скрываемой радостью кивал головой.

– Теперь дружеский совет, который касается газеты. С нашей стороны – я имею в виду Боба, – вы являетесь как бы её куратором. И у такой газеты в новых условиях появляется очень важная функция – я бы назвал её успокоительной. Пусть власть пребывает в заблуждении, будто элита её поддерживает, во всяком случае, часть финансово-промышленной элиты. И чем шире будет круг авторов газеты, тем лучше. Поэтому я и просил вас ни в коем разе не сообщать о нашем разговоре Соснину. Он – технический исполнитель, его дело – решать поставленную задачу. Понимать ситуацию в целом ему незачем. А вы, Аркадий Михайлович, после Страсбурга начали играть в наших делах всё более возрастающую роль, и решено полностью посвятить вас в общий замысел. Вот я и «распустил язык» – разумеется, в пределах дозволенного. Конечно, вы вправе не прислушаться к моему совету и отойти в сторону. Я дал вам совет, не более того.