Последний отзыв
Книга дельная. Без воды, приводятся реальные кейсы и способы их разрешения. Много практичных полезных советов и методик. Кое-что уже испробовала в дел...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Дожди над Россией
Год написания книги
2023
Теги
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Куд-куд-куда,
Оно всегда куд-куд-куд-куда.
Бананы – обезьянья привилегия.
Нам же на завтрак дали синюю простуженную манную кашу, чай, хлеб и сверху жёлтая мазкая плиточка.
Все её ели, я не притронулся. Намазали б хлеб хоть козьим жиром или маргусалином. А то поди пойми, что подсовывают.
– А ты чего отпихиваешь от себя коровкино маслице? – тётя Паша показала на плиточку. – Скорей прячь в живот. Ешь. В нём вся сила!
Я с уважением посмотрел на плиточку.
Господи! Его Величество Коровкино Масло!
Сколько слыхал, а видеть ну ни разу не видел. Если б не больница, увидал ли когда-нибудь?
И я впервые в жизни попробовал сливочное масло.
Вкуса я не разобрал.
Но меня плотно согрела мысль, что и мы Сливочное Масло едали!
На обходе наш совхозный врач Чочиа, какой-то заморенный бледный дедок с неумирающим запахом болезни, век рассматривал мою ногу, словно перед ним была какая заморская диковина.
– Ос-с, – вздохнул постно. – Теперь можно и на экскурсию в город. Там рентген. Там капремонт. Поедешь на рейсовом автобусе.
– Как же с больной ногой в автобус? – пискнул я.
– А это ты там спросишь, – потыкал он пальцем вверх. – У нас ничего нет. На такой совхозище один врач, и тот я, – брезгливо потукал усталым тонким пальцем себя в тесную грудку. – Нет своего рентгена. Нет своей машины, чтоб по-человечески отвезти больного. И не будет, пока наша страна тратит на здравоохранение каждого человека в два раза меньше Анголы, несчастной африканской Анголы.
Ангола меня убедила, и все новые мои вопросы отрубила сразу.
Чочиа осторожно подпихнул под всю пухлую ногу гладкую досточку шириной с пол-локтя, в бережи прибинтовывает.
– Доктор… А как же я на автобусе… Один?
– Почему один? С тобой будет эта твоя доблестная храбруша, – кивнул на мою толстуху инвалидку, что пеленал бинтами. – Будет и старший брат. Прибежал чуть свет. Принёс ещё тёплого козьего молока. До обхода посетителей не пускаем… Попьёшь молочка и с Богом…
На дорожку мне вкатили укольчик. Подкрепили. Вчера делали в кардан, а теперь и в руку. Почтение! Шансы мои растут!
Угрюмый Митя сел ко мне на койку.
– Якорь тебя… Обнимай за шею свою карету. Да поехали на одиннадцатом номеруньке.
Я обнял.
Митя медленно, тужась, поднялся, поволок меня к автобусной остановке.
Кружной пологой дорогой Митик не пошёл. Дёрнул напрямки меж кустами по косогору.
Мелкие камушки полились у него из-под ног.
Митя перехватывал ветки и упрямо лез вверх.
– Душитель! Не перекрывай кислород, якорь тебя! Полегче дави на шею! Полегче!.. Иначе я этот мешок с говном, – зло подбросил он меня, – я не дотащу до рентгена!
Локтями я упирался в его плечи, старался не так сильно давить на шею, но разжать своё кольцо рук, совсем убрать его с горла боялся. А ну не удержусь лишь за плечи? А ну сорвусь? Ещё потеряет меня братчик по дороге.
Каменешник всё грозней осыпался, лавиной тёк из-под ног.
Митик то и дело съезжал, раскрыля в напряжённой дрожи руки.
Тоненькая веточка игриво выбежала у него из руки, и Митя, крепко ругнувшись, дёрнулся верхом назад. Мне казалось, что мы уже падаем на мою спину. Может, то б и произошло, не сломи себя Митя. Нечеловеческим усилием он удержал себя на ногах, изо всех мощей рванулся верхом вперёд и, не устояв, ничком вальнулся наземь, как-то рассвобождённо, в отдохновении съехал на брюхе к ногам кручи.
– Ну бледная спирохета Чочиа! – саданул он кулаками по каменешнику. – Ну-у горбатый дятел в белом халатике! – хрипел Митик. – Про Анголу всё спел! А вызвать из города скорую заленился. То б сели у крылечка, свесили б лапки и с ветерком! А то упирайся как проклятый!
Митя немного полежал, отдышался и снова подрал в гору.
– Ми-ить… – заныл я. – Ну что ты за скалолаз!? Всё в гору да в гору… Не пустой же!.. Давай возьмём кружком… А?..
– Тюти!.. У тебя чувал времени? Ты и бери! А мне некогда кругами прохлаждаться, якорь тебя! Автобус же ускачет без нас!
Каменная мелочь аврально зашумела под ногами, грозно рванула вразбрызг.
Митика снова понесло вниз. Он не устоял, его сбило, и мы полешками раскатились по бугру в разные стороны.
От дикой боли я орал и скулил.
Моё счастье, что я ещё пал на правое, на здоровое, колено. Чувствительно зашиб, может, немного подвернул, но не настолько, что нельзя стоять. Можно стоять! Счастье! Счастье, что и Чочиа прибинтовал к ноге доску. Кругом внавалку счастья!
Митик вскочил на ноги, затравленно огляделся. Не отвалилось ли что от нас?
Вроде ничего.
Он с облегчением вздохнул, и слёзы в сто ручьёв хлынули из него.
Мне было жалко на него смотреть, я тоже заплакал.
В автобусе Митик привалил меня спиной к окну, положил больную ногу на сиденье. Она выпирала в проход.
Митя стоял в проходе, прижимал её коленкой к спинке сиденья, не давал на ухабах упасть. Он раскрылился надо мной, как птица над больным птенцом, и плакал. Он ничего не мог поделать со своими слезами. Лились и лились.
Я тоже плакал, хотя нога вроде и не болела.
В городе автобус стал по Митечкиной просьбе у памятника Ленину. На голове легендарная кепка. Иначе голову вождю сильно б напекло. Руку с бумажным свёртком он протянул в космос метра на два.
Автобусу надо пока прямо, к вокзалу, а там и к автостанции у книжного магазина.
А нам в больницу. Надо взять в правую руку.
Оно всегда куд-куд-куд-куда.
Бананы – обезьянья привилегия.
Нам же на завтрак дали синюю простуженную манную кашу, чай, хлеб и сверху жёлтая мазкая плиточка.
Все её ели, я не притронулся. Намазали б хлеб хоть козьим жиром или маргусалином. А то поди пойми, что подсовывают.
– А ты чего отпихиваешь от себя коровкино маслице? – тётя Паша показала на плиточку. – Скорей прячь в живот. Ешь. В нём вся сила!
Я с уважением посмотрел на плиточку.
Господи! Его Величество Коровкино Масло!
Сколько слыхал, а видеть ну ни разу не видел. Если б не больница, увидал ли когда-нибудь?
И я впервые в жизни попробовал сливочное масло.
Вкуса я не разобрал.
Но меня плотно согрела мысль, что и мы Сливочное Масло едали!
На обходе наш совхозный врач Чочиа, какой-то заморенный бледный дедок с неумирающим запахом болезни, век рассматривал мою ногу, словно перед ним была какая заморская диковина.
– Ос-с, – вздохнул постно. – Теперь можно и на экскурсию в город. Там рентген. Там капремонт. Поедешь на рейсовом автобусе.
– Как же с больной ногой в автобус? – пискнул я.
– А это ты там спросишь, – потыкал он пальцем вверх. – У нас ничего нет. На такой совхозище один врач, и тот я, – брезгливо потукал усталым тонким пальцем себя в тесную грудку. – Нет своего рентгена. Нет своей машины, чтоб по-человечески отвезти больного. И не будет, пока наша страна тратит на здравоохранение каждого человека в два раза меньше Анголы, несчастной африканской Анголы.
Ангола меня убедила, и все новые мои вопросы отрубила сразу.
Чочиа осторожно подпихнул под всю пухлую ногу гладкую досточку шириной с пол-локтя, в бережи прибинтовывает.
– Доктор… А как же я на автобусе… Один?
– Почему один? С тобой будет эта твоя доблестная храбруша, – кивнул на мою толстуху инвалидку, что пеленал бинтами. – Будет и старший брат. Прибежал чуть свет. Принёс ещё тёплого козьего молока. До обхода посетителей не пускаем… Попьёшь молочка и с Богом…
На дорожку мне вкатили укольчик. Подкрепили. Вчера делали в кардан, а теперь и в руку. Почтение! Шансы мои растут!
Угрюмый Митя сел ко мне на койку.
– Якорь тебя… Обнимай за шею свою карету. Да поехали на одиннадцатом номеруньке.
Я обнял.
Митя медленно, тужась, поднялся, поволок меня к автобусной остановке.
Кружной пологой дорогой Митик не пошёл. Дёрнул напрямки меж кустами по косогору.
Мелкие камушки полились у него из-под ног.
Митя перехватывал ветки и упрямо лез вверх.
– Душитель! Не перекрывай кислород, якорь тебя! Полегче дави на шею! Полегче!.. Иначе я этот мешок с говном, – зло подбросил он меня, – я не дотащу до рентгена!
Локтями я упирался в его плечи, старался не так сильно давить на шею, но разжать своё кольцо рук, совсем убрать его с горла боялся. А ну не удержусь лишь за плечи? А ну сорвусь? Ещё потеряет меня братчик по дороге.
Каменешник всё грозней осыпался, лавиной тёк из-под ног.
Митик то и дело съезжал, раскрыля в напряжённой дрожи руки.
Тоненькая веточка игриво выбежала у него из руки, и Митя, крепко ругнувшись, дёрнулся верхом назад. Мне казалось, что мы уже падаем на мою спину. Может, то б и произошло, не сломи себя Митя. Нечеловеческим усилием он удержал себя на ногах, изо всех мощей рванулся верхом вперёд и, не устояв, ничком вальнулся наземь, как-то рассвобождённо, в отдохновении съехал на брюхе к ногам кручи.
– Ну бледная спирохета Чочиа! – саданул он кулаками по каменешнику. – Ну-у горбатый дятел в белом халатике! – хрипел Митик. – Про Анголу всё спел! А вызвать из города скорую заленился. То б сели у крылечка, свесили б лапки и с ветерком! А то упирайся как проклятый!
Митя немного полежал, отдышался и снова подрал в гору.
– Ми-ить… – заныл я. – Ну что ты за скалолаз!? Всё в гору да в гору… Не пустой же!.. Давай возьмём кружком… А?..
– Тюти!.. У тебя чувал времени? Ты и бери! А мне некогда кругами прохлаждаться, якорь тебя! Автобус же ускачет без нас!
Каменная мелочь аврально зашумела под ногами, грозно рванула вразбрызг.
Митика снова понесло вниз. Он не устоял, его сбило, и мы полешками раскатились по бугру в разные стороны.
От дикой боли я орал и скулил.
Моё счастье, что я ещё пал на правое, на здоровое, колено. Чувствительно зашиб, может, немного подвернул, но не настолько, что нельзя стоять. Можно стоять! Счастье! Счастье, что и Чочиа прибинтовал к ноге доску. Кругом внавалку счастья!
Митик вскочил на ноги, затравленно огляделся. Не отвалилось ли что от нас?
Вроде ничего.
Он с облегчением вздохнул, и слёзы в сто ручьёв хлынули из него.
Мне было жалко на него смотреть, я тоже заплакал.
В автобусе Митик привалил меня спиной к окну, положил больную ногу на сиденье. Она выпирала в проход.
Митя стоял в проходе, прижимал её коленкой к спинке сиденья, не давал на ухабах упасть. Он раскрылился надо мной, как птица над больным птенцом, и плакал. Он ничего не мог поделать со своими слезами. Лились и лились.
Я тоже плакал, хотя нога вроде и не болела.
В городе автобус стал по Митечкиной просьбе у памятника Ленину. На голове легендарная кепка. Иначе голову вождю сильно б напекло. Руку с бумажным свёртком он протянул в космос метра на два.
Автобусу надо пока прямо, к вокзалу, а там и к автостанции у книжного магазина.
А нам в больницу. Надо взять в правую руку.
Другие электронные книги автора Анатолий Никифорович Санжаровский
Последний отзыв
Книга дельная. Без воды, приводятся реальные кейсы и способы их разрешения. Много практичных полезных советов и методик. Кое-что уже испробовала в дел...
Далее