Последний отзыв
Книга дельная. Без воды, приводятся реальные кейсы и способы их разрешения. Много практичных полезных советов и методик. Кое-что уже испробовала в дел...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Дожди над Россией
Год написания книги
2023
Теги
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Зверюги!.. Посажать вас мало!.. Как на том свете отвечать-то станете нам? – ругалась мама.
– Шибко не печалься. Мы ответчивые! Ловкие на ответ.
– Вы на всё ловкие! Скрозь вывернетесь, скрозь выплывете! А хлопец сидит на дороге, без ноги останется… Батько погиб… одна с тремя… Отстала я от счастья… Как рыба об лёд… Нашёл на ком вымещать зло. На больном хлопце! И за шо? Шо не дозволила ишачить на него, на твого Ваньку! В восьмых классах мой колоброд с Клыком намечтали стать грузчиками, подвязались грузить ему. Как нанялись! Он и радый. Руки в брюки, стоит лыбится, как те зеленцы здоровенны ящики с чаем таскають на машину. В одном ящике – все четыре пудяки! А шо низзя таскать им такие тяжести, ему безо разницы. Бесплатные грузчики! Чем погано? То и платы, шо прокатит до фабрики и с фабрики в три часы ночи. Зато тута нагрузят, там разгрузят. Кровосос! Во-о кого надо выносить на зорю! На чистый!
Дед Филя не нашёлся, что ответить.
– Всёжки Ванюня подлюка, – хмуро сцедил сквозь зубы Алексей. – И родной братеня, а подлюка знатный. Мимо поехать и не взять? В ум не впихну… Озверел Иваха… Да что ему чужой? Родного брата, где хошь в лесе зверям толкнёт и не охнет!
– Говнюк! – сорванно стеганул сверху старик. Допёк Алексей папашку, сдёрнул со смирного, со спокойного хода. – Невооружённым глазом сразу видать, ре-еденько засеяно в мякинной сообразиловке. Не погляжу, тараканий подпёрдыш, что женатый, задницу налатаю! Надень на язычок варежку да смолкни. И так вонько! Думай, свинорой, чего мелешь. Кидай кусок наперёд!
Алексей поник лицом, притих, как-то ужался.
Похоже, ляпнул он по горячей лавочке что-то такое или близкое к тому, что семья в чёрной держала тайне.
– Может, ма, – сказал Митрофан, – сбегать ещё на четвёртый? К дядь Ване Познахирину?
– А поняй… Чего выглядать? Надо шось делать. Поняй… Эхэ-хэ-хэ-э… Холодные люди друг другу помощники…
– Поля, – встрял в разговор Алексей, – я б и сам побежал с Митюхой. Ночь… А ну Познахирина нету дома? А ну машина в гараже? А гараж где? В том же центре… А не скорей ли будет… Если не побрезгуешь, давай я стартаю на своей музыке? – глянул себе под крыльцо, где меж высоких столбов дремал в вечерней прохладе упревший за бестолковый воскресный денёк синий тракторишко. – Дорога к совхозному центру терпимая, не то что на четвёртый. Но трепать будет… А мы потихохоньку. А мы полегохоньку. А?
Мама промокнула слёзы на глазах листком узелка с моим сменным бельём.
– Так-то способней оно. Уж лучше плохо ехать, чем хоороше стоять на месте.
Алексей как-то вызывающе завёл ремнём тракторок, и мы с весёлым, ералашным треском двинулись в путь.
Вечер торопливо зажигал первые звезды.
Звёзды старательно подсвечивали нам и ехать было совсем не темно.
– Покрепче, братове, держимся за воздух! – подбадривал нас Алексей перед особенно глубокими колдобинами.
Он знал их все напамять.
В прицепном кузовке я сидел на одеяле. Митя и Глеб тесно жались с боков, сронив ноги с тележки до земли и загребая подошвами всякий дорожный сор. Ни вправо, ни влево не шелохнись. И больше всего братики боялись, что на ухабах кого-нибудь из них подбросит и уронит мне на больную ногу.
34
Дороже собственного здоровья может быть только лечение.
М. Дружинина
Меня положили в коридоре.
– Это не прихоть моего царства, – сестра с вшивым домиком[151 - Вшивый домик – растрёпанная причёска.] на голове и пустила из шприца пробную струйку. – У нас коридорная система. Все палаты занавалены. Хоть пойди проверь.
«На ногу не наступи, а бегай с проверкой?» – подумал я и промолчал.
– Значит, у матросов нет вопросов? Тогда начнём ремонтироваться. На старт!.. Скидавай штаны для первого знакомства!
Я законфузился, закраснел.
– Фа! Да ты чего такое вообразил? Мне-то давай всего краёк попонии. Поторапливайся, пока уколики бесплатные.
На живот не завалиться. Я кое-как выкрутился на бок.
– А обязательно? – спросил. – Для чего уколы делают?
– Для скрепления любви.
– Ну-у…
– Что ну? Что ну?.. Ну, от двоек, мальчик! На выбор! Тоже не устраивает?
– А почему такой длинный мне укол? А если насквозь пробьёте?
– Чоча зашьёт дырку. Дратвы и смолы хватит…
Она чуть столкнула верх трусов, сделала мне маленький прокол-укол. И важно удалилась.
Из комнаты напротив вышатнулась тётя Паша, Юрки Клыкова мать. Была она вся пухлая.
Тётя Паша трудно подсела ко мне на койку.
– Сбедил себе ножушку? – одышливо спросила. – И, похоже, очень… Как же ты так?
– Да умеючи разве долго? Да если ещё ваш Юрик поможет?..
– Юрша? – Тётя Паша разбито плеснула руками. – Ка-ак? Когда? Где это связалось?
– Да вы не расстраивайтесь… Совсем в полной случайности… На футболе… Юрка совсем не хотел…
– Да что… Хотел не хотел, а нога толще ведра. Так распухнуть…
– На Юрке вины никакой. Сам я виноват.
– Какая беда привяжется… Попал сюда… в долину смерти… Что ж делать теперюшки? Лечись, дольчик.[152 - Дольчик – слабый, неуверенный в себе человек.] Привыкай. Я вон за две недели уже привыкла. Вся своя… вся смелая… Совсем неходячка… Врачуны жи-иво вольют здоровья… Я смотрю, ты уколов боишься? А ты им назло не бойся… У нас две сестры. Одна делает уколы – как муха укусила. «Я сейчас, минуточку! Болей никаких не будет». Почешет и не заметишь, как уколола. Прямо руками здоровье даёт. Когда её нету, все в окна выглядают, всегда ждут, как Паску. А другая, вот ушла, – все трясутся. Так боятся. Колет долбёжка – как ножом пыряет!
– Клыкова! – шумнула сестра из темноты прихожей. – Хватит трындыкать… Что вы ноете? Просите дополнительный укол? Почему вы свой боевой пост оставили? Давай, давай к себе в палату! Живолётом!
Тётя Паша выразительно посмотрела на меня – а я что говорила? – и, разбито охая, поскреблась в свою палату.
Скоро сестра снова выявилась с градусником. В который раз! Что она раз за разом пихает мне под мышку градусник?
– Все кругом тяжёлые, один ты, хухрик-мухрик, лёгкий, – ответила на мой немой вопрос.
– Поэтому лечите одним градусником?
– Шибко не печалься. Мы ответчивые! Ловкие на ответ.
– Вы на всё ловкие! Скрозь вывернетесь, скрозь выплывете! А хлопец сидит на дороге, без ноги останется… Батько погиб… одна с тремя… Отстала я от счастья… Как рыба об лёд… Нашёл на ком вымещать зло. На больном хлопце! И за шо? Шо не дозволила ишачить на него, на твого Ваньку! В восьмых классах мой колоброд с Клыком намечтали стать грузчиками, подвязались грузить ему. Как нанялись! Он и радый. Руки в брюки, стоит лыбится, как те зеленцы здоровенны ящики с чаем таскають на машину. В одном ящике – все четыре пудяки! А шо низзя таскать им такие тяжести, ему безо разницы. Бесплатные грузчики! Чем погано? То и платы, шо прокатит до фабрики и с фабрики в три часы ночи. Зато тута нагрузят, там разгрузят. Кровосос! Во-о кого надо выносить на зорю! На чистый!
Дед Филя не нашёлся, что ответить.
– Всёжки Ванюня подлюка, – хмуро сцедил сквозь зубы Алексей. – И родной братеня, а подлюка знатный. Мимо поехать и не взять? В ум не впихну… Озверел Иваха… Да что ему чужой? Родного брата, где хошь в лесе зверям толкнёт и не охнет!
– Говнюк! – сорванно стеганул сверху старик. Допёк Алексей папашку, сдёрнул со смирного, со спокойного хода. – Невооружённым глазом сразу видать, ре-еденько засеяно в мякинной сообразиловке. Не погляжу, тараканий подпёрдыш, что женатый, задницу налатаю! Надень на язычок варежку да смолкни. И так вонько! Думай, свинорой, чего мелешь. Кидай кусок наперёд!
Алексей поник лицом, притих, как-то ужался.
Похоже, ляпнул он по горячей лавочке что-то такое или близкое к тому, что семья в чёрной держала тайне.
– Может, ма, – сказал Митрофан, – сбегать ещё на четвёртый? К дядь Ване Познахирину?
– А поняй… Чего выглядать? Надо шось делать. Поняй… Эхэ-хэ-хэ-э… Холодные люди друг другу помощники…
– Поля, – встрял в разговор Алексей, – я б и сам побежал с Митюхой. Ночь… А ну Познахирина нету дома? А ну машина в гараже? А гараж где? В том же центре… А не скорей ли будет… Если не побрезгуешь, давай я стартаю на своей музыке? – глянул себе под крыльцо, где меж высоких столбов дремал в вечерней прохладе упревший за бестолковый воскресный денёк синий тракторишко. – Дорога к совхозному центру терпимая, не то что на четвёртый. Но трепать будет… А мы потихохоньку. А мы полегохоньку. А?
Мама промокнула слёзы на глазах листком узелка с моим сменным бельём.
– Так-то способней оно. Уж лучше плохо ехать, чем хоороше стоять на месте.
Алексей как-то вызывающе завёл ремнём тракторок, и мы с весёлым, ералашным треском двинулись в путь.
Вечер торопливо зажигал первые звезды.
Звёзды старательно подсвечивали нам и ехать было совсем не темно.
– Покрепче, братове, держимся за воздух! – подбадривал нас Алексей перед особенно глубокими колдобинами.
Он знал их все напамять.
В прицепном кузовке я сидел на одеяле. Митя и Глеб тесно жались с боков, сронив ноги с тележки до земли и загребая подошвами всякий дорожный сор. Ни вправо, ни влево не шелохнись. И больше всего братики боялись, что на ухабах кого-нибудь из них подбросит и уронит мне на больную ногу.
34
Дороже собственного здоровья может быть только лечение.
М. Дружинина
Меня положили в коридоре.
– Это не прихоть моего царства, – сестра с вшивым домиком[151 - Вшивый домик – растрёпанная причёска.] на голове и пустила из шприца пробную струйку. – У нас коридорная система. Все палаты занавалены. Хоть пойди проверь.
«На ногу не наступи, а бегай с проверкой?» – подумал я и промолчал.
– Значит, у матросов нет вопросов? Тогда начнём ремонтироваться. На старт!.. Скидавай штаны для первого знакомства!
Я законфузился, закраснел.
– Фа! Да ты чего такое вообразил? Мне-то давай всего краёк попонии. Поторапливайся, пока уколики бесплатные.
На живот не завалиться. Я кое-как выкрутился на бок.
– А обязательно? – спросил. – Для чего уколы делают?
– Для скрепления любви.
– Ну-у…
– Что ну? Что ну?.. Ну, от двоек, мальчик! На выбор! Тоже не устраивает?
– А почему такой длинный мне укол? А если насквозь пробьёте?
– Чоча зашьёт дырку. Дратвы и смолы хватит…
Она чуть столкнула верх трусов, сделала мне маленький прокол-укол. И важно удалилась.
Из комнаты напротив вышатнулась тётя Паша, Юрки Клыкова мать. Была она вся пухлая.
Тётя Паша трудно подсела ко мне на койку.
– Сбедил себе ножушку? – одышливо спросила. – И, похоже, очень… Как же ты так?
– Да умеючи разве долго? Да если ещё ваш Юрик поможет?..
– Юрша? – Тётя Паша разбито плеснула руками. – Ка-ак? Когда? Где это связалось?
– Да вы не расстраивайтесь… Совсем в полной случайности… На футболе… Юрка совсем не хотел…
– Да что… Хотел не хотел, а нога толще ведра. Так распухнуть…
– На Юрке вины никакой. Сам я виноват.
– Какая беда привяжется… Попал сюда… в долину смерти… Что ж делать теперюшки? Лечись, дольчик.[152 - Дольчик – слабый, неуверенный в себе человек.] Привыкай. Я вон за две недели уже привыкла. Вся своя… вся смелая… Совсем неходячка… Врачуны жи-иво вольют здоровья… Я смотрю, ты уколов боишься? А ты им назло не бойся… У нас две сестры. Одна делает уколы – как муха укусила. «Я сейчас, минуточку! Болей никаких не будет». Почешет и не заметишь, как уколола. Прямо руками здоровье даёт. Когда её нету, все в окна выглядают, всегда ждут, как Паску. А другая, вот ушла, – все трясутся. Так боятся. Колет долбёжка – как ножом пыряет!
– Клыкова! – шумнула сестра из темноты прихожей. – Хватит трындыкать… Что вы ноете? Просите дополнительный укол? Почему вы свой боевой пост оставили? Давай, давай к себе в палату! Живолётом!
Тётя Паша выразительно посмотрела на меня – а я что говорила? – и, разбито охая, поскреблась в свою палату.
Скоро сестра снова выявилась с градусником. В который раз! Что она раз за разом пихает мне под мышку градусник?
– Все кругом тяжёлые, один ты, хухрик-мухрик, лёгкий, – ответила на мой немой вопрос.
– Поэтому лечите одним градусником?
Другие электронные книги автора Анатолий Никифорович Санжаровский
Последний отзыв
Книга дельная. Без воды, приводятся реальные кейсы и способы их разрешения. Много практичных полезных советов и методик. Кое-что уже испробовала в дел...
Далее