Жена напрокат

Фенькин номер!

Идёт-бежит моя паранджа весёлая-весёлая! Аж пританцовывает. Будто только что с трахтодрома спрыгнула!

И на бедре у неё лохматая рука. Владелец лохматки – предводитель всех квазимод мира! Нет-нет трахтор и пришатнёт её за бедрышко к себе. Она в безотказной радости прильнёт. Бабай не теряется. Лизнёт её то в щёчку, то в ухабик под ушком…

Какой любвезадиристый квазимодка!

Поцелуйчики – это вам не шуточки! Поцелуй – это ответственный звонок вниз! За день не назвонился. Ну!

Меня как-то разом подсекла гордость за мой безупречный выбор. Она нравится не только мне, но и… Значит, есть у меня вкус! Однако я ни с кем не собираюсь делиться своим пускай и щербатым сокровищем, и я вызывающе вышагнул из-за столба им навстречу.

Он в прошлом военный спецок. Изобрёл туман для шпионского самолёта. Вот летит самолёт. Его не видно. Видно лишь кучку тумана. А какой бдительный будет палить по туману? Поди сообрази, что в туманчик-то завёрнут целый самолётища!

Квазимодка думает, что сейчас и он, и она в его родном тумане, и никто их не видит.

Это ему так кажется.

А я-то вижу всё!

От столба я твёрдо иду к ним на таран!

Теперь настал черёд их шока.

Моя пробляндинка, увидев меня, в панике дёрнула его волосатую лапу книзу, что-то ему сказала. Он готовно рожу тяпкой,[88 - Рожа тяпкой – об унылом выражении лица.] отмежёвывается от неё примерно на полметра и уже без аппетита шлёпает на таковецкой пионерской дистанции от неё в мою сторону.

Я стою, торжественно жду их подхода.

В башку лезет какая-то школьная глупь с уроков географии:

"Я бродил среди скал,
Я Европу искал…"

Моя натуралка знакомит нас.

Я подаю руку, что-то даже жму и попутно навожу справку:

– Сколько раз прочитали «Отче наш»?

– Упаси, Боже! Мы атеисты. И нам не до того было.

– Разумеется. Вы что, всех подчинённых провожаете в половине второго ночи до их супружеского катафалка?

– Не всех… Только главную… Второе лицо в фирме…

Моя раскладуня удивлённо уставилась на него. Что за трахтрибидох?

– Да! – принципиально подтверждает он. – Второе лицо в фирме! С сегодня…

– Гм! – сказал я тоже принципиально. – Вы что же, до этой поры сводили кредит с дебетом?

– Представьте… И больше – ни-ни… Главные кадры надо беречь… И я проводил… Какой криминал? Вот…

– Спасибо за доставку груза «двести». Надеюсь, в полной сохранности?

– В полнейшей!

– На первый случай попробую поверить… Но чтоб это в последний раз, – пробормотал я и, не прощаясь с ним, побрёл вверх к своему дому.

Она нагнала меня. Молчит.

Я гордо сказал:

– Я бы простил тебе всё! Только не этого юного натуралиста[89 - Юный натуралист – человек, сожительствующий с животными.] с платформой…[90 - Платформа – лысина.] Им же только детей за большие финажки[91 - Финажки – деньги.] пугать! Или в темноте все Аполлоны?

– Что ты, безбашенный, несёшь? Как ты мог подумать? Чтоб я с этим?… У него жена страшней кикиморы!

– И не потому ли он метнулся в твои голубые просторы?

– Ну!… Если не верить своей жене, то как тогда и жить? Ну… Человек беспокоится… Хотел, чтоб безо всяких чепе добралась до дома. Проводил чисто по служебной необходимости…

– И лизал в щёку в метро – это тоже суровая служебная необходимость? И где паслась его татаро-монгольская волосатая кочерга?

Дома при ярком свете я увидел, что губы у неё свеже покусаны.

"Наверняка у них была любовь с эполетами![92 - С эполетами – о половом акте, когда ноги партнёрши лежат на плечах партнёра.] Неужели этот вояка-экстрасекс на пенсии станет всухомятку давиться одними губами без любви? Чего этот увядающий шустрый электровеник кинется названивать вниз без маниакальной жажды слиться, может, в последнем жестоком экстазе с моей раскладушкой?"

Сердчишко у меня опять сильно упало.

– Он или людоед? – скромно уточняю я. – Как чужое – за один приляг готов всё сразу слопать! Чего натворил этот милитарист с твоими губами? Все ж порвал! Штопать чем будешь? Цыганской иголкой со смоляной ниткой?

– Ничего он не рвал. У окна сижу весь день. Продуло. Апрель… Примитивная простуда!

– Святой простудифилис?

Я подошёл к зеркалу.

Пристально стал рассматривать свою голову.

Рогов пока вроде не видно. Ни больших, ни маленьких. И тяжести их я пока не слышу. Но какому винторогому козлу свои рога в тяжесть?

Может, развестись? Не проблема. Да сын…Что будет с сыном? Надо держать семью ради сына.

Но это вовсе не значит, что я заживу по принципу «Уж лучше вкусную пищу делить с друзьями, чем давиться дерьмом в гордом одиночестве».

Я нашёл своей новую службу. Приличная контора. Приличней заработок.

Мавр сделал доброе дело. Мавр может отдыхать.