Вова, а ты не брал от германского генштаба?
Кто знает, что такое гуманный, демократический социализм?
Мы рождены, чтоб каку сделать былью!
Как увижу я забор,
Напишу на нём Егор.
Из-за леса, из-за гор
Строит пакости Егор.
Ельцин – Манделла. (Чёрный Ельцин под пальмой и синей звездой.)
За Егором – хором.
Егор, ты не брал?
Егор, ты не
Нас не объегорить,
нас не подкузьмить.
Россия, проснись!
Наконец парень набрался духу, хмуро бухнул Колотилкину с Аллой:
– А это что за кооператив «Сдираловка»? Чего записываете?
– Ндравится! – с вызовом сознался Колотилкин.
– За идеи надо платить.
– Полный абсолют! Клади все по одному.
Парень наклонился, отбирает из ящичка значки.
Тянет устало, заунывно, обмахиваясь веером из фотокопий статьи о Лигачёве в другой руке:
– Чи-тай-те… Тре-вож-ная мо-ло-дость и ша-лос-ти Е-го-ра Кузь-ми-ча!.. Тре-вож-ная мо-ло-дость и ша-лос-ти Е-го-ра Кузь-ми-ча!.. Три-вош-ная молодость и ша…
– И одну шалость! – подкрикнул Колотилкин.
Всю покупку он сунул в портфель и забыл о ней думать.
Вернисажная карусель бесшабашно выхвалялась всё новыми, неведомыми, занятными дивами.
Разбега?лась бедная душа.
Колотилкин с Аллой взяли к метро. Уходили без охоты, в смятении. Жалко, жалко было покидать эту нечаянную русскую радость.
Они оглянулись.
Торжественно копошился, плыл долгий людской простор между зелёными стенами леса. И в стороне, на пустом островке под липой, наодинку заброшенно кис фанерный президент. Зовуще тянул к толпам резиновую руку. За копеечкой? Или пожать хотел?
Но ему не подавали. Кремлёвской – загранной – одёжкой, трёхъярусным глянцевым мешком с салом на месте подбородка не вышел в нищие.
К нему и вовсе не подходили. Стоишь? Ну и стой. Кому от тебя польза?
10
Страшнее дурака с инициативой только дурак с перспективой.
И.Суровцев
Если будущее за нами – значит, ему ничего не достанется.
В.Колечицкий
Вход на выставку недостигнутых достижений, на эту фабрику большевистской лжи, обычно стоил тридцать копеюшек. А сегодня, братва, скачи задарма. Довольно твоих распрекрасных глаз. Это по случаю фестиваля «Правды». А запроси денежку, кто раскошелится?
Светило солнце, было зябко.
Узнав, что вход свободный, народушко как-то вздрагивал, будто кто в лицо нежданно плеснул холоду, и наддавал, боясь, что именно с твоим появлением начнут грести плату. И уже проскочив автомат, он не стихал в спешке, норовил для надёжности отлиться подальше, в глушь, и уже там, всё ещё не веря бесплатности, тихонько озирался, убеждался, да, дураком просквозил сегодня и рассвобождённо осматривался.
Куда податься? Чем заняться?
На площадке у фонтана дружбы народов плясали тюбетейки. На другой площадке боролись. На третьей пели.
Эко счастье! За тем ли сюда летели?
И как-то само собой ветристый ветер размётывал людей по очередям.
Советская очередь – это что-то родовое. Выскочил из лона матери – сразу в очередь.
За детским молоком.
За пелёнками.
За сосками.
За…
В ясли.
В сад.