– Будьте добры, напишите такой фельетон, чтоб он прочитал и умер. Это моё последнее желание.
Я почесал за ухом:
– А если не умрет?
– Тогда, наверно, я умру.
При мысли, что такая прелестница может уйти в мир иной, я отчаялся без раздумий распатронить вертопраха:
– Его фамилия? Где работает?
Галка долго тёрла нежный лобик и ничего путного не выдавила.
Она ничего не знала о своём сердечном разбойнике, если не считать, что он автор афоризма «Ах, любовь – это сон упоительный!», что он поёт: «На Дерибасовской открылася пивная» и читает стихи про розу с разницей.
– А по идее, ему б надо указать на дверь, когда пьяным объяснялся, – сказала Галка. – Но меня заинтриговало: а что потом, за объяснением, за испытанием?
Мне не жалко Галку. Я сказал, напишу фельетон о ней персонально. В назидание ветрушкам.
В Галкиных глазах гневно сверкнула молния.
Грома почему-то не было.
Гром благоразумно воздержался от стука.
1964
Генеральские игры
Если Господь создал человека по своему образу и подобию, то ему надо ещё много работать над собой.
Б. Замятин
У генерала Разборова умерла жена.
Ну, похоронил…
Благородно горюет целую неделю, горюет вон уже вторую…
Лёг – один, встал – один. Ни шуму, ни прений.
Как-то до грубости странно.
И первой эту странность заметила старинная приятельница покойной.
Заметила и усердно так говорит:
– Вы, Иван Николаевич, петушок ещё крепенький. Не страдать же век. Подыщу-ка я вам пеструшечку поинкубаторней.
– Поищите, поищите, тётя Люся.
Так и сказал: тётя Люся. Тем самым намекая, чтоб она не начала свои глубокие поиски и предложения с себя.
Дня через два звонит тётя Люся:
– Иван Николаевич! Нашла я вам компромисс. Ждите. Сегодня приведу.
И первая мисс ему не понравилась.
Не понравилась и вторая, и третья…
И осерчал тогда генерал. Подумал:
«Ну что эта тётя таскает мне вторсырьё? Одни братские могилы – упасть, обнять и заплакать![15 - Братская могила: упасть, обнять и заплакать – о толстой женщине.] Что тут у меня, шлакоотвал?[16 - Шлакоотвал – кладбище.] Давай, Ванюшок, меняй тактику подбора. Сделай игрой…»
И стал генерал своим гостьюшкам как бы в шутку мерить давление. Выше ста двадцати на восемьдесят – никаких разговоров!
Померил у одной…
У другой…
У десятой…
Иссякли у тёти Люси мисс-запасы.
А игра генералу понравилась.
Хочется продолжения.
Что делать?
И тогда генерал переметнулся на газеты.
Отдал две копейки, а удовольствия на рубль. На первые три страницы и смотреть не надо. Там всё такое серьёзное.
А вот четвёртая – хе-хе.
Объявленьица о разводах.
Штука!
Решил генерал заняться миротворческой миссией.
«Парочка надумала развестись. А я пришёл и примирил. Дело? Большое и доброе! А не помирю – из свежих батончиков-разведёнок, может, себе подберу свою Стодвадцатьнавосемьдесят… Тоже дело!»
И пошёл он первый раз на дело.
Пришёл точно по адресу, вычитал в газете.