Рассказы про геолога Векшина

– Ха, преувеличиваю! А саму, когда спросили, с кем она хочет поехать, сказала: «К Инокентьеву».

Илья так хорошо скопировал интонацию Маши, что все невольно рассмеялись.

– Ладно, – сказала Маша, – а ты чего к Наде прицепился. Тебя имущество там ждет.

– Я за этим и пришел. Меня Викентий Петрович к ней послал…

– За имуществом?

– Не за имуществом, а за ней. Чтобы мешок спальный себе выбрала, да и помогла мне…

– Иди, иди, сам справишься.

– А мешок?

– После получит. Да иди ты, – прикрикнула она. – Дай нам немного посплетничать…

Когда Илья ушел, Надя спросила Машу:

– Вы давно его знаете?

– Илью? – Маша скорчила веселую гримасу. – Недели три.

– Вот как? И Вы так… запросто.

Надя даже руками повертела не находя нужного слова.

– А что же мне ему реверансы делать? Нам весь сезон надо прожить и проработать. И лучше в дружбе, чем в ссоре. А чтобы подружиться с человеком достаточно одного дня. В поле люди всегда становятся проще и доступней. И веселей, – подумав, добавила Маша.

Надя сомнительно покачала головой.

– Нет, я так сразу не могу.

– Бывает, что у человека и червоточинка какая обнаружится, так ведь все мы не идеальны. Да и это сразу видно. А если человек не симпатичный, его хоть год разглядывай, все равно он симпатичней не станет. Да и времени нет его разглядывать. Работа, вот она, с первого дня начинается.

Во взглядах Машеньки на человеческие отношения была та же бесцеремонность, что и в поведении Ильи и Надя почувствовала это, хотя и не уловила полного сходства. Бесцеремонность эта еще была чужда ей и Надя в смущении повторила:

– Нет, я все-таки так быстро не могу.

Маша улыбнулась.

– Поживете – научитесь.

– А что Викентий Петрович, очень строгий?

Интерес Нади к Викентию Петровичу был законным: он был начальником партии, с которым, по выражению самой же Машеньки, предстояло проработать весь сезон. Но только Надя личным наблюдениям предпочитала вопросы.

Машенька ответила неопределенно:

– Человек, не строгий к себе, не может быть строгим к другим.

Надя не поняла ее.

– А что, он разве к себе не строг?

– Я не сказала этого. Я сказала вообще.

Надя не заметила, что Маша уклонилась от ответа.

– Мне он показался строгим, – призналась она.

– Это только показалось, – поспешила заверить ее Машенька, но тут же добавила, – правда, Викентий Петрович не любит нерадивых. С ними он не только строг – беспощаден.

– Я буду стараться, – сказала Надя и, помимо воли, это получилось у нее жалобно.

Машенька засмеялась.

– Ну, мы вас в обиду не дадим. Вы не смотрите, что я маленькая. Меня тут все боятся. Да и Илья парень зубастый, хотя и обритый наголо.

Надя не могла не улыбнуться, вспомнив этого веселого чудаковатого парня. Правда, она не представляла, как Илья мог противостоять Викентию Петровичу, но то, что она могла на него положиться, было несомненно.

Пока Надя улыбалась своим мыслям, Машенька перешла к расспросам сама:

– Вы из университета или с разведочного?

– Из университета.

– С какого курса?

– С четвертого.

– Кончили четвертый или перешли?

– Перешла на четвертый.

– Так. Значит, первая производственная практика, – подвела итог Машенька. – Будущий почвовед? Или геохимик?

– Вы знаете, когда я поступала на геологический, у меня было самое общее представление – геология это наука о земле, а геолог – человек, который лазает с молотком по скалам. А я люблю природу: скалы, лес, море. Море в бурю.

– А Вы видели море?

– Нет.

Машенька улыбнулась.

– Продолжайте, я слушаю.

– Ну и вот, а когда я проучилась немного, то увидела, что геология это обширнейшая наука и разделов в ней не сосчитать. И я, признаться, еще не выбрала себе специализации. Интересно и петрографом, и минералогом, и геохимиком, и почвоведом.