О геологии, происшествиях, случаях на охоте и рыбалке. Книга 2

– РЗПС! Вас понял! – ответил Прохоров. – Постараемся. Завтра Главный собирается в Алазейские партии. У Вас есть что-нибудь для него?.. Прием.

– Конечно! – подсказал Нюкжин. – Кора выветривания!

– …Кора выветривания, – повторил Полешкин.

– Тогда ждите, – пообещал Прохоров. – У меня все. Конец связи.

Полешкин выключил рацию.

– Про какую тушенку ты ему говорил? – спросил Нюкжин.

– Я?

– Ну да! «Мясную тушенку категорически не надо!» Они что, предлагали?

Герасим весело засмеялся.

– Нет, я намекнул, что у нас есть мясо. Он понял. – И убежденно добавил:

– Прилетят! За свежим мясом – обязательно!

Они вышли из палатки. Андрей сидел у костра и рассматривал сердолики. Он брал их по одному. Обмывал в ведре и поворачивал то на отсвет, то на просвет, старался разглядеть: что же там светится, внутри?

– Как уголья в костре, – сказал он. – Сверху оболочка, наподобие золы, а внутри красный жар.

– Где Светлана? – спросил Нюкжин.

– Отдыхает.

– Позовите ее, пожалуйста. Обстановка изменилась. Завтра ждем гостей. Так что сейчас все на отбор пробы.

Андрей направился к женской палатке, а Нюкжин вышел на берег. Он пытался рассмотреть обрыв, о котором так уверенно объявил: «Кора выветривания!» Но обрыв скрывался в тени. Поехать осмотреть его уже не было времени. Да и поздно – заявка сделана.

Ася мыла посуду. Нюкжин сказал:

– Завтра подъем на час пораньше.

Ася кивнула.

– Я как раз собиралась с утра хлеб печь.

Труд поварихи в геологическом отряде тяжелый. Вставай раньше всех, позже всех ложись. В любую погоду горы грязной посуды. Попробуй отмой, да не один раз.

– Хлеб, возможно, завтра привезут, – сказал он.

– Я уже завела.

Подошел Андрей. Через несколько минут вышла и Светлана, нехотя, вяло. Она уже успела вздремнуть. И не удивительно. День выдался насыщенный.

Нюкжин объяснил задачу: каждому по участку, собирать все подряд.

Развернутым веером они пошли навстречу солнцу. Коса искрилась, поблескивала, подмигивала. Предзакатное время оказалось для поисков наиболее удачным.

Андрей действовал азартно. Присядет, поднимет голыш, осмотрит, в мешок и скачком к другому. Он, наверняка, многое пропускал, но уже через полчаса мешок, куда он складывал сердолики, был наполнен доверху.

Показал. Все образцы отвечали требованиям кондиции. Крупные, монолитные, собранные в кучу они по-особенному удивляли размерами и большой площадью скола.

– Быстро Вы!

– Метод московского грибника: первым обежать делянку и похватать наиболее крупные.

Нюкжин улыбнулся.

– Проба пойдет на качественный анализ. Но, в принципе, это хищнический подход. Когда крупные образцы выбраны, разрабатывать россыпь уже не рентабельно.

– Учту! – сказал Андрей. – Сейчас пройду еще раз.

Светлана почти ничего не собрала. Она двигалась вяло, держалась в рост, пыталась разглядеть блестки сердоликов сверху.

Нюкжин подошел помочь ей. Сам различал сердолики уже не только по блесткам, но и по их рубашке. А Светлана ничего не видела, словно еще не проснулась.

И Нюкжин подумал: «Наружную красоту воспринимает остро, а скрытая ей невдомек!»

Герасим обследовал свою зону обстоятельно. Со стороны можно было подумать, что он разыскивает на галечнике чьи-то следы. Впрочем, так оно и было, только сам Герасим не догадывался, что идет по следу далекой геологической истории. Отобранные для пробы гальки и крупные обломки он складывал кучками, так что таскать с собой почти ничего не приходилось. И все же, к концу опробования в руках у него был почти наполненный пробный мешок.

– А там что? – спросил его Нюкжин.

– Мелочь всякая, – уклонился Герасим. – Я возьму ее себе.

Нюкжин возражать не стал, сердоликов оказалось не на одну, а на две, даже на три пробы.

– Утром подготовишь ящики к отправке, – сказал он Герасиму. – А мы съездим на тот берег, надо еще успеть осмотреть обрыв.

Он не был уверен, что вертолет прилетит, но знал: быть готовым к его прилету – надо!

Утро выдалось погожее, солнечное. Лодки с вечера оставили на берегу, у кромки воды. Теперь они отстояли от воды метра на полтора-два. Бечевник еще темнел не просохшей полосой.

«Вода падает, – подумал Нюкжин. – Пока лагерь на косе это не плохо».

Вторжение людей из внешнего мира настроило на «мирские» воспоминания. Но, мало-помалу, возвращалось ощущение, что они снова одни, что работа продолжается, что завтра надо снимать лагерь с приветливой Сердоликовой косы и плыть дальше, в неизведанное. И они притихли. Каждый думал о своем.

И следующий день настал. Легли на землю палатки, лишенные подпор. Убрались в чехлы спальные мешки. Лишь над костром еще висел чайник и суповая кастрюля, их освободят перед самым отъездом.

Полешкин и Андрей готовили лодки к отплытию. Не так просто загрузить резиновую лодку, особенно если поклажа изменила вес и объем. Герасим укладывал каждую вещь отдельно, выбирая для нее свое место и примеряя по несколько раз.

– Нет, не годится, – он отстранил поданный ему ящик. – Дай-ка, вон тот куль. Что там?

– Мясо.