Будни самогонщика Гоши

– Потяни повод.

Корова остановилась.

– Захочешь повернуть, потяни повод с нужной стороны. Вперед!

Я сжал колени… У меня стало получаться. Корова шла, поворачивала, останавливалась. Мюи выглядела довольной. Она принесла ломоть хлеба и вручила его мне.

– Дай ей!

Я так и сделал. Хлеб корова сжевала, мыкнула и слегка ткнула меня рогом в плечо. Я испуганно отскочил. Мюи засмеялась.

– Это она признала тебя, – сообщила, утихнув. – Угощай ее чаще, и она станет тебя защищать. Это коросский кхар, они такие. Дай ей имя!

Я почесал в затылке.

– Буренка?

– Бюрьенко? – Мюи задумалась. – Странное имя. Но красивое. Мне нравится. Ей – тоже, – она указала на корову.

Та выглядела довольной. Я думаю, из-за хлеба, однако спорить не стал. Тем временем с мародерством покончили. Груженый караван тронулся в путь. Возчики шли рядом с повозками, клыкастые ехали впереди. Я двигался сбоку, Мюи ускакала к отцу. Было время подумать. Ситуация мне не нравилась. Клыкастые смотрят косо. Исключение – Мюи, но она здесь не главная. Сделка под вопросом. Эх, жаба… Что делать? Развернуться и ехать к проходу? Останавливать не станут. Хрен с ним, золотом! Я посмотрел в небо. Вечереет. До темна не успею. Ночевать в чистом поле не комильфо. На пути могут встретиться нехорошие существа. Я-то вооружен, но одинокого путника можно пристрелить из засады. И никто не узнает, где могилка моя…

Внезапно я разозлился. Чего я скукожился, в самом деле? Подумаешь, феодалы! Видали мы вас! Сколько я положил сегодня наемников? Двадцать точно, и один из них сын глея. Так что примите и распишитесь. Мои предки все из крестьян, «голубой» крови у нас не было. Но крестьяне в солдатских шинелях побеждали в войнах. Они совершили революцию, и дворяне им подчинились. О «голубой» крови забыли и старались не вспоминать. Дворянки шли замуж за пролетариев и почитали это за счастье. Потому что давало шанс. А я этим кланяюсь: «Господин!» Тьфу! Да пошли вы!..

В сумерках караван свернул в рощу и встал на поляне. Место явно натоптанное. Круги от костров, стопки хвороста. Неподалеку ручей, я заметил его с седла.

На стоянке поднялась суета. Возчики занялись обустройством лагеря. Быков распрягли и отогнали к водопою, в том числе и трофейных. Подумав, я поступил также. Буренка потянулась к воде и пила долго. Я отвел ее на поляну, расседлал и оставил пастись. Не убежит. Сам отошел к возам. Надо думать об ужине, кормить вряд ли будут.

Парень я зоркий, потому кое-что заприметил. Среди сваленных в повозку седел имелись переметные сумы. Я прошерстил их и нашел медный котел. Небольшой, литров на пять, но вполне годный. Котел даже вычистили, хвала бывшим владельцам. Еще в сумах нашелся хлеб, окорок и мука. Более ничего. Ладно, сойдет.

Я отсыпал в котел муки, взял окорок и хлеб. Отнес все это к одному из кострищ. Вырезал в кустах две стойки с рогатками и одну перекладину. Сходил к ручью за водой, заодно и умылся. Скоро котел висел над костром, а в нем булькал кулеш. Не знаете это блюдо? Рецепт проще некуда. Мука, сало и вода. Кипятим, помешивая, и получаем кашу. Густую или редкую – это на ваш выбор. Вкусно и сытно, крестьяне придумали. Я сделал кулеш густой – муки много. Сало заменил окорок. Еще лучше. Жирное мне нельзя – сарказм. Расстелив на траве марлевую салфетку, я сложил на ней нарезанный хлеб.

Кулеш я мешал ложкой. Где взял? В переметной суме. Ложка была большой и медной. Ничего, в рот влезет. Я сходил к повозкам и притащил кег. Гулять так гулять!

У костра возник Дюлька.

– Есть хочешь? – спросил я.

Он закивал головой.

– Зови возчиков, я приготовил на всех.

Продукты клал от души, в компании веселее. Дюлька кивнул и исчез. Я снял котел с перекладины, примостил его на земле. Пусть стынет. Притащил седло – на земле сидеть холодно. Появились возчики. Они робко встали, поглядывая на меня.

– Садитесь, друзья! – пригласил я. – Будем пить и есть. Ложки имеются?

Они закивали. У крестьян все есть, особенно для себя. Я открутил пробку с кега, наплескал в стакан сэма. Граммов сто на глаз.

– Первый – Кинреку! Он у нас раненый, заслужил.

Кинрек с радостью взял стакан и осушил в два глотка. Протянул мне.

– Следующий!..

За распитием познакомились. Двух взрослых возчиков звали Мурр и Кирр. Именно так – с двойной «р». А что, нормальные имена. Дюльке решили не наливать – молод еще. Зато он первый залез ложкой в котел и бросил кулеш в рот.

– Скусно как! – сказал, прожевав. – Мяса много.

Он откусил от краюхи. Другие не заставили себя упрашивать. Я накатил стакан сэма и включился в процесс. Ели возчики аккуратно, зачерпывая кулеш строго по очереди. Дули на содержимое ложки, подставив снизу кусок хлеба, чтобы капли не пропадали. Крестьяне. Так ел мой дедушка.

– По второй? – предложил я, утолив первый голод.

Возчики закивали. Стакан вновь пошел по рукам. Мне стало хорошо. Зачерпнув из котла несколько раз, я дожевал хлеб и вытер ложку краем салфетки. Счас спою! А кто запретит? Что-нибудь такое к случаю, где друзья сидят хорошо так. И опрокидывают. Подошла очень старая песня «Белая река» группы ДДТ, там как раз о встрече с другом, что родня по юности, сидели, ухмылялися, да стукали в две рюмочки, как-то так.

Петь я умею, и голос у меня сильный. В Дымках в застольях с соседями всегда начинал. А они подтягивали. Возчики перестали есть и уставились на меня.

Хорошая песня, душевная. Вроде по-русски пою, но получается со всеми местными хрр-прр. Вижу – парням понятно каждое слово. Оттого старался.

Я допел и смолк. На поляне стояла тишина. Возчики смотрели на кого-то за костром. Я поднял взгляд – Мюи!

– О чем твоя песня, Гош? – спросила она.

Ага. Некоторым нужно объяснять. Не обязательно так, как задумал Шевчук.

– О встрече друзей, которые могли погибнуть, но победили в бою. И еще один бой предстоит. Смерть их ждет. А пока друзья пьют крепкий белый нир и печалятся.

Удивительно, но я сказал это на одном дыхании. И язык за зубы не зацепился. Алкоголь – лучшее средство для закрепления навыков.

– Грустная песня, – сказала Мюи, и глаза ее блеснули.

– Присаживайся, госпожа! – сказал я, освобождая седло. – Попробуй наш кулеш, выпей нира.

Мюи чиниться не стала, угнездилась на предложенном месте. Я плеснул в стаканчик сэма и протянул ей. Она глотнула и закашлялась.

– Закуси!

Я сунул ей в руку ложку. Она зачерпнула из котла и торопливо прожевала.

– Вкусно! Как это называется?

– Кулеш. Каша из муки и окорока.

– А мы ели вяленое мясо с хлебом, – сказала она. – Мясо жесткое, хлеб черствый.

– Надо было взять из трофеев. Вот! – я отчекрыжил от окорока кусок, положил его на ломоть хлеба и протянул ей. Мюи взяла, понюхала и с удовольствием откусила. Возчики смотрели на нее с благоговением. Ну, да, госпожа не чурается их компании. А что тут такого?

– Мюи!

Я поднял взгляд – Клай. Брент стоял перед костром и хмуро смотрел на дочь.