Шахтерский огонек

– Куда? – всерьез испугался Люся.

– Я тебе потом все объясню, а пока бегом, я сказал.

Люся знал, что с участковым лучше не спорить и, кряхтя, слез с лежанки. Ковыляя вслед за Разиным, Люся лихорадочно размышлял: «За что? Вот если вляпает 15 суток, считай, кормушка потеряна. Наверно, кто-то видел меня в то утро и пожаловался «менту», – решил он. А дело тогда было так. Полез как-то Люся рано утром в бачок, а там на самом дне полный пакет старой картошки. Он уже даже почувствовал ее жареный запах. У него и примус старый запрятан, и сковорода есть. Но пакет вдруг лопнул, когда он начал его доставать, и картошка высыпалась на дно бочка. Делать было нечего, пришлось Люсе лезть в бак. Он уже почти собрал в свой мешок все овощи, как вдруг услышал чьи-то знакомые, шаркающие шаги. «Похоже «Хромой» чешет. Сейчас я его «шугану» с моей поляны, чтоб неповадно было», – подумал он. Шаги приближались, и, когда вплотную приблизились к бачку, Люся резко приподнялся и заорал: «А ну брысь отсюда!». Увидев сползающую на землю с белым как мел лицом бабку, Люся понял – это статья. Выскочив из бачка, он не знал, что ему делать: убегать, пока никто не видит, или помочь бабуле. Вдруг она еще живая? На его счастье, в мусорном ведре, которое хотела высыпать бабка, оказалась бутылка с каким-то старым забродившим морсом. При падении она выкатилась из ведра и оказалась как раз кстати. Люся открыл бутылку, и из нее с шипеньем стал выходить газ с приятным запахом браги, полезла пена, как из шампанского. Недолго думая, Люся стал поливать этот «эликсир» на лицо и голову бабки. Через некоторое время бабка открыла глаза и пролепетала: «Где я»?

«В раю бабуля, в раю», – мрачно пошутил Люся и почти бегом отправился прочь, не забыв при этом прихватить бутылку с «лекарством». За углом, из будки-автомата он позвонил в скорую и на целый день «залег на дно» в подвале.

Прошла почти неделя после того случая, и он уже несколько раз видел бодро шагающую с костыльком бабку, но всегда обходил ее стороной. Вдруг узнает? «Давай, давай быстрее», – прервал его воспоминания участковый.

– Ты че, меня на расстрел торопишь? – закинул крючок Люся.

– Да мы уже пришли, сейчас все узнаем – расстрел или почет.

Увидев здание центра, Люся успокоился: «Слава Богу, не милиция». Войдя в здание, Разин увидел много знакомых лиц: корреспондентов радио и ТВ, городской газеты, городское начальство и т.д. И, конечно же, Веру Надеждину, которая почти бегом подбежала к ним. В зале отчетливо послышался всеобщий вздох облегчения. Как будто народ узнал благую весть, что конец света откладывается, а БОМЖ как раз и есть божий посланник. Вера и начальник центра, как важного гостя, повели Люсю к столу. Они не замечали ни едкого специфического запаха, исходившего от гостя, ни грязной оборванной одежды. На данный момент он был самым дорогим для них человеком, спасшим их от неминуемого наказания. Усадив его за стол, где уже дымилась тарелка с борщом, директриса спросила: «Вас как зовут»?

– Люся.

– Какая Люся? Вы что, женщина? – с ужасом спросила директор обросшего густой щетиной «гостя».

– Да нет, кличут меня так.

– Ну, а по имени-отчеству?

Ошалевший, от такого приема Люся не сразу вспомнил, как его звали там – в прежней жизни.

– Иван Петрович Люсин, – наконец вспомнил он.

К Ивану сразу, как застоявшийся конь в карьер, рванул корреспондент газеты: «Скажите, как вам нравится обед, вкусно?»

«Да дайте вы человеку поесть», – заступилась за Ивана Вера.

Хлебая под пристальным вниманием кинокамер горячий борщ, Иван никак не мог решить, снится ему это все или нет.

– Слышь, а выпить тут можно? – решил проверить реальность происходящего Иван.

– Нет, у нас здесь нельзя. Здесь социальная столовая, – пояснила ему Вера

–Значит, не снится, – сразу понял «гость».

На второе подали картофель с котлетой, а затем компот с булочкой. Подключилась к ситуации начальник управления, устанавливая очередность работы корреспондентов.

– Так, сначала областное, а потом вы, – кивнула она Ирине с Сашей. – А в конце газета. Всем понятно?

Осоловевший от сытной еды Иван с трудом соображал, что, собственно, от него хотят. Отвечая односложно на вопросы, задаваемые корреспондентами, он только и думал, как бы ему быстрее «смыться». Ему вдруг стало стыдно за свою рваную одежду, за зимние ботинки в разгар лета, за обросшую физиономию. Такого чувства он давно не испытывал, и когда Ирина спросила: «Как вы оказались в такой жизненной ситуации?», у него, где-то очень далеко, на самой глубине его изорванной судьбой души появилась крохотная, как Дюймовочка из сказки, надежда. Перед ним за доли секунды пронеслась вся его непутевая жизнь, начиная с демобилизации из армии, когда он, «дембель», весь увешанный значками и галунами, щеголял, выпив с друзьями перед девчонками с соседней улицы. Тогда он и увидел Аню, свою будущую жену. Она сразу «зацепила» его своими черными глазами, стройной фигуркой и исходившим от нее желанием иметь рядом надежного, крепкого мужика. А он таким поначалу и казался – крепким и надежным. Работал слесарем на шахте, получал достаточно хорошо. Потом появилась дочка, и впереди маячило вполне предсказуемое будущее: достаток, дети, внуки и достойная старость. Но все рухнуло в одночасье, пришла перестройка. Перестроили так, что шахта почти развалилась, и все влачило жалкое существование. Платить стали по временам года: весной, летом, осенью и зимой – т.е. 4 раза в год.

Анна, измученная безденежьем, стала его «пилить». Причем у Ивана было такое впечатление, что это не простая «ножовка», от которой хоть иногда можно отдохнуть, а бензопила «Дружба», потому что пилили его вдвоем, жена и теща, причем днем и ночью. Такого прессинга Иван не выдержал и запил «по-черному». И все покатилось: развод, увольнение, сгоревшие при пожаре все документы, ничего не осталось от прежней жизни. В начале его падения были моменты, когда он хотел вернуться к нормальной жизни, но куда бы он не обращался по поводу утраченных документов, везде нужны были деньги, какие-то подтверждающие документы, что он не верблюд, а человек – Иван Петрович Люсин. Конечно, если у него бы были хоть какие-нибудь родственники, может быть они и помогли, а так один он –

«гольный» сирота: ни семьи, ни своего угла. Так и продолжалась его беспросветная жизнь, в которой свои правила. Приятели, а вернее собутыльники, такие же, как и он, выброшенные из нормальной жизни люди. А потом наступил момент, когда и это стало нормальным образом жизни. Работать не надо, поесть всегда на помойке что-нибудь найдется, (люди стали жить лучше, судя по наполняемости мусорных баков). Ну и чего греха таить, иногда удавалось и своровать по мелочам, и сдать немного металлолома, и купить бутылку паленой водки. Ну, чем не жизнь? А других людей он уже и не замечал, для него они были в другом измерении.

И теперь ему так захотелось в это измерение, что очень больно защемило сердце, и появилась робкая надежда начать другую жизнь.

«А может, это та бабка вспомнила, что я спас ее от смерти и поэтому меня так здесь и принимают», – вдруг подумал он. Но потом решил, что она была в таком состоянии, в котором не могла вспомнить саму себя, а уж его-то тем более.

– Да долго рассказывать. Мне бы как-нибудь паспорт помочь восстановить.

–Да это же так просто. Напишите заявление в милицию и Вам восстановят все Ваши документы, – убила все его надежды Ирина.

Еще целый час отвечал на одни и те же вопросы Иван.

Потом все разошлись, и Вера напутствовала его на дорожку: «Вы там скажите своим…, – тут она запнулась, не зная как назвать его окружение –

БОМЖами как-то неудобно. – Знакомым, – подыскала она подходящее слово.– У нас столовая будет работать до конца июня, по понедельникам, средам и пятницам. Мы Вас ждем с нетерпением, приходите».

Люся кивнул и обреченно побрел к выходу на свое, видимо, определенное ему судьбой жизненное место.

Паспорт.

Участковый опер, старший лейтенант Разин, был известен и уважаем всеми жителями своего участка – даже местными пьяницами и БОМЖами, потому что был строг, но справедлив. Когда надо – «пропесочит» по полной программе, а когда и глаза закроет. На виду никто не выпивал и не дебоширил, и каждый знал свое место. Ну а если кто не понимал, Разин принимал самые жесткие меры. Рука у него была тяжелая, и после того, как он один, буквально за минуту, уложил трех разбушевавшихся хулиганов, которые попытались оказать сопротивление участковому, народ его зауважал.

Дело было днем. В скверике перед домом, где обычно сидели местные бабушки и занимались любимым делом – «перемывали косточки» жильцам дома, появилась группа подвыпивших парней в спортивной одежде. Они видимо уже изрядно «приняли» и «догонялись» пивом. При этом громко орали, лишь изредка включая в ненормативную лексику нормальные слова. Бабушки, как опытные разведчицы, оценив обстановку, не стали воспитывать молодежь, а сразу ретировались и позвонили участковому. Разин подошел уже через две минуты и, представившись, попросил ребят разойтись по домам.

– Ты че, командир, не видишь? Мы культурно отдыхаем и никого не трогаем… – по блатному растягивая слова, произнес самый рослый парень с короткой стрижкой. – Пока не трогаем, – добавил он и ухмыльнулся. На плече красовалась наколка в виде парашюта, видимо, служил в десанте.

– Вот дома и отдохнете. А если не понимаете, то у меня есть в отделении гостиница. Только она вам дорого обойдется.

– Ты че, «мент», «оборзел»? Да я таких салаг, как ты, пачками валил, – подключился второй, видимо, тоже «дембель».

– Дааа, видно, мозговой «предохранитель» уже не срабатывает, – подумал про себя Разин и решил не обострять ситуацию и вызвать наряд. Но неожиданно парень, который стоял рядом, попытался ногой ударить в голову Разина. Вот только откуда же ему было знать, что тот с 14 лет занимался боксом, и реакция у него была мгновенная. Поставив блок, Разин коротким боковым ударом уложил буяна рядом со скамейкой. Остальные двое, приняв стойку пьяных каратистов, бросились на участкового. Дальше была двухходовая комбинация – шаг вправо-удар, шаг влево-удар и еще двое лежащих у скамейки. Раздались громкие аплодисменты. Это аплодировали жильцы дома, которые с балконов наблюдали за происходящим. Одно дело сериалы, где все «понарошку», а другое – по-настоящему, как в жизни. Да еще так красиво! Как бои гладиаторов в древнем Риме.

Вот после этого случая, который был естественно приукрашен местными жителями (говорили, что хулиганов было не 3, а 5, и они были вооружены до «зубов», что была перестрелка, в которой «наши» победили), Разин, как и его однофамилец атаман, стал народным героем в районном масштабе.

Нужно сказать, что после истории с БОМЖом Люсей Разин был отмечен за оперативность небольшой премией и стал известен в городской администрации. Поэтому и Люся тоже был на особом положении, и теперь его из подвала уже никто не гнал. Он регулярно, 3 раза в неделю, посещал социальную столовую и всегда обедал без очереди. Вера Надеждина, общаясь с Люсей как-то особенно, по-женски жалела его и решила помочь ему выбраться из жизненной ямы. Подключив все свои связи, в том числе и Разина, она собрала все необходимые документы для получения Люсей нового паспорта. Дело было только за фотографией. И тут возникли определенные проблемы. Люся вдруг испугался, испугался, как ни странно, каких-либо перемен в своей беспутной жизни, с которой вроде уже смирился. Тот минутный порыв в момент открытия столовой прошел, и все вернулось на «круги своя». Люся наотрез отказался фотографироваться и ни на какие уговоры не поддавался. Только с помощью участкового его удалось усадить на стул перед фотографом и сделать снимок, не сказав для чего.

– Не к чему это, я же ничего не сделал, – возмущался Люся, когда Разин сказал, что это для милиции.

– Сиди смирно, а то наручники одену, – пристращал его Разин.

Получив готовый снимок, Вера пришла в ужас. Люся был похож на Соловья-разбойника из сказки. Обросшая и лохматая физиономия, ну и одежда само собой, все как бы говорило – его разыскивает милиция. Сотрудница отдела Ольга посоветовала обратиться к программисту Мише: «Вера, он тебе Делона из Люси сделает. Не парень, а компьютерный бог»! Вера пошла к Мише и показала фотографию. «Скажите, что-то можно сделать»? – робко спросила она.

– Все что угодно. Даже смокинг, – коротко ответил Миша.

– Нет, смокинга не нужно, а вот пиджак и галстук подойдут, ну и с лицом, что-нибудь попробовать сделать, – попросила Вера.

– Сделаем.

На другой день, получив от Миши фотографию, Вера не поверила своим глазам. На нее смотрел респектабельный мужчина с аккуратной бородкой в пиджаке и галстуке.

«Вот это да!» – удивленно воскликнула Вера.