1998
«В полуяви, во сне я лежал посреди…»
В полуяви, во сне я лежал посреди
Двух дорог с остановленным сердцем в груди.
Головой – на закат, но лицом – на восток.
И лежал я, и спал, и подняться не мог.
Две дороги сходились на мне, и во мне
Продолжались дороги. Я бредил во сне…
Жгли мне кожу копыта шипами гвоздей
На подковах соловых степных лошадей.
И ломали мне кости чужие кресты,
На плечах крестоносцев в распятьях застыв.
Две дороги сходились на мне, и во мне
Замыкались дороги. Я бредил во сне…
Но одна восходила звезда надо мной,
Поутру называясь восточной звездой.
И, на запад закатный сходя с высоты,
Принимавшая имя вечерней звезды.
Две дороги сходились на мне, и во мне
Обрывались дороги. Я бредил во сне…
И лежал я, и спал я, и тысячу лет
Нет пути мне, дороги мне собственной нет.
И чужие не всходят во мне семена,
И глухая меня окружает стена.
Две дороги сходились на мне, и во мне
Потерялись дороги. Я умер во сне.
1982
Игра в классиков
Мне скучно, бес.
С младых ногтей в неё влюблённый,
я б и в похмельных снах не счёл
мою мечту – мечтой скоромной,
в живую плоть преображённой,
но нас Небесный промысл свёл;
и…
(«Полно врать, пиита, – слушай:
и в прошлой книге странный случай
в закон возвёл ты, враль беспечный,
а жизнь не враз устроит так», —
укажет мне мой критик вечный,
зоил запойный, враг сердечный,
владелец правды…
– Сам дурак!)
Но я отвлёкся…
Вечный случай
нас свёл одесскою зимой.
Мела позёмка; снег летучий,
виясь по льдистой мостовой,
слепил…
(И ты, Мытищей житель,
друг-собутыльник?! В сём синклите
врагов словесности родной
ужели слышу голос твой?!
Прискорбно. Вот совет: решите —
да беспристрастен будет суд! —
закономерно иль случайно
фамильи ваши в примечанье
к стихам сегодняшним войдут
одной лишь строчкой – чьи тут козни?
О д н о й (!) строкой издатель поздний
помянет ваш угрюмый труд).
Прошу прощенья. В третий раз
начну – и кончу свой рассказ.
Итак, я жил тогда в Одессе
холодной – редкостной – зимой,
у моря южного. И вместе
жила тоска моя со мной.
Томился я (путём без цели
доселе жизнь моя была)
тоской по Женщине…
С постели
она на улицы гнала,
на оснежённые бульвары,
на стогны жалкого греха,
где от бездомья стонут пары,
в кошачьи кутаясь меха,
где так нежданна встреча наша;
и город южный не для нас,