Глянешь окрест ли – всё мёртвые души,
в душу ли глянешь – в душе маета.
Славы хотел он – и не было славы.
(Позже ты понял, светлея лицом,
что и не надо бесовской отравы, —
с л а в ы —
средь мёртвых прослыть
м е р т в е ц о м, —
многого стоит, да малое значит.)
Но заходила хмельная удача
в мой полуночный незапертый дом,
мокрые ножки у печки сушила,
рученьки грела над поздним огнём,
песенки пела – да сердце пьянила.
Счастлив он был, – ему недруги мстили,
грустная Муза с ним дружбу водила,
жёны ласкали и девы любили, —
где мои годы? Пропали, уплыли, —
пыль? или дымный туман впереди?
облак ли лёгкий? гляди не гляди —
в с ё маета. Да беда впереди.
Не разминёшься, дружок.
Выходи.
1986
В парке
– Если завтра война, если завтра в поход… —
обрывая рыданьями фразу,
полупьяный калека в аллее поёт —
однорукий циклоп,
одноглазый…
И фуражку, глухую к людским пятакам,
и провал под повязкой незрячий
возмущённые туши гуляющих дам
заслоняют от взглядов ребячьих.
Я смотрю со скамейки вослед пацану.
Как он весел! Ах, как он смеётся!
Мы про наших и немцев играли в войну,
про кого же ему доведётся?..
1979; из рукописи книги «Городская окраина»
«Бросить вёсла, и парус тугой опустить…»
Бросить вёсла, и парус тугой опустить,
И по воле теченья безвольному плыть.
Без руля, по теченью, спустя рукава,
Плыть на стрежне крутом, огибать острова.
Повторить наудачу смертельный изгиб,
Где в отчаянье прежде плывущий погиб.
Нет приюта душе, но и духу – оков.
И для пристани нет по бортам берегов.
Сам в себе заплутавший – во лжи расписной,
Не прельстит славословием берег родной,
Не заманит – надменный, холодный, чужой —
Окаянной свободою берег другой, —
Ни властям, ни народу тебе не служить,
Только вечному верить, в прекрасное плыть.
И в награду земную, в награду уму
Испытать поневоле суму да тюрьму.
Да в отместку за честность – литую петлю.
…Но светла твоя жизнь в темноте, во хмелю!
1985
«…Пугливой мыслью не объять…»
…Пугливой мыслью не объять
разор-беду в родимом доме.
Опять страдать, опять стоять
на перепутье, на изломе.
Умы во мгле, сердца во зле,
но мы стоим себе, не тужим.
В какой стране, в какой земле
живём, какому Богу служим?
И не пора ль забыть слова
народ державный, сила, воля? —
ликует гордая Литва,
Орда бунтует в Диком Поле.
А мы под сволочью живём
который год, – и долги годы!