Тайная жизнь гениев

Если и был художник, который не испытывал сексуального неистовства, то это, конечно, Эдгар Дега (1834–1917). И в то же время, как это ни парадоксально, именно ему принадлежат самые прекрасные и самые соблазнительные образы проституток из борделей.

Самая знаменитая серия его графических работ, известная как «Сцены в закрытых домах», представлена пятьюдесятью листами. Почти все они выполнены черной тушью, и только некоторые слегка оттенены пастелью. Практически на всех этих рисунках изображены девочки, развалившиеся на канапе в салонах. Иногда они одеты в короткие рубашки, что позволяет лицезреть их обнаженные груди. Но чаще всего на них нет ничего, кроме чулок, шлепанцев и ленточек в волосах и вокруг шеи. Это – униформа их профессии, неоднократно описанная в литературе того времени.

Все эти женщины изображены в форме ожидания. Но источаемая ими соблазнительность ограничивается лишь простым оголением их половых органов или ягодиц.

Однако более всего поражают сцены, на которых изображено то, что можно было бы назвать сексуальными отношениями, и которые могут произойти только по воле завсегдатая таких мест.

Эти гравюры родня Дега обнаружила после его смерти в одной из его папок. И его брат, потрясенный увиденными иллюстрациями, уничтожил те из них, которые показались ему откровенно порнографическими.

Большинство поклонников творчества Дега также были смущены этими рисунками. Им не хотелось верить, что эти работы принадлежат художнику с возвышенным взглядом на искусство. Все это казалось настолько неожиданным, что многие видели в этой серии выплеснутую наружу сексуальную навязчивость и одновременно страх перед тем невидимым притяжением, которое исходило от секса.

Но так ли все обстояло на самом деле? Для всех знавших Дега художников, которые часто предавались сексуальным утехам с прелестными натурщицами, отношение Эдгара к своим интимным потребностям было глубокой тайной. Даже когда художник перешагнул тридцатилетний рубеж, никто не знал, есть ли у него любовница. В 1869 году Эдуард Моне в письме французской художнице Берте Моризо утверждал, что Дега «не способен ни любить женщину, ни сказать ей об этом, ни сделать этого».

А Ван Гог в письме Эмилю Бернару, касаясь интимной части жизни Дега, пишет следующее: «Почему ты говоришь, что он плохо совокупляется? Дега живет, как скромный нотариус, и не любит женщин, зная, что если бы он их любил и много совокуплялся, будучи нервнобольным, то стал бы неспособным к живописи. Его живопись смела и безлична, так как он согласился быть не более чем скромным нотариусом, боясь сексуальных излишеств».

Кто прав из этих двоих, сказать трудно. «Я, как и все молодые люди, страдал, но я никогда не распутничал», – в своем дневнике уже на исходе жизни написал Дега. Возможно, после своей сдержанной юности художник впал в своего рода сексуальную инерцию, из которой так и не смог выйти.

«Однажды, – это уже признание одной натурщицы, – Дега отбросил свои кисти, но не для того, чтобы кинуться на нее, как поступали другие, а для того, чтобы ее причесать».

А когда кто-то поинтересовался у французской художницы Сюзанны Валадон, была ли она любовницей Дега, она, улыбаясь, ответила: «Я – никогда! Он слишком боялся! Никогда мужчина не делал мне столько комплиментов по поводу моей кожи, моих волос, моих мускулов акробатки. Он хвалил меня так, как хвалил бы лошадь или танцовщицу… Его восхищение было исключительно духовным, оно относилось к моему телу канатоходки».

Эта любовь к женскому телу и горечь из-за того, что ему приходилось отказываться от удовольствий, которое оно дарило, красной нитью проходило сквозь все творчество Дега. Обнаженную фигуру он очень внимательно изучал, и порой его карандаш замедлял движение, когда он рисовал половые органы, этот королевский кусок женской анатомии. Однако бессилие вынуждало его воздерживаться, отбрасывая свои желания на значительное расстояние. А чтобы убить очарование женским телом, он рисовал желчные портреты путан, пребывавших в ожидании клиента. Для того чтобы успокоить себя, нет ничего лучше искусства.

Сексуальный вампир

Уже задолго до своего совершеннолетия Пабло Пикассо (1881–1973) познал секс и проводил долгие часы в борделях. Фактически до двадцати лет секс и живопись были его главными увлечениями, что оказало немалое влияние на последующие семьдесят лет его жизни.

Художнику довелось попробовать разные формы любви. Оказавшись в 1904 году в Париже, Пикассо, чтобы выжить, вынужден был продавать свое тело, находясь на содержании у художника-гомосексуалиста Макса Жакоба. Впрочем, отдавался Пабло и другим представителям парижской богемы.

Пикассо обладал огромной сексуальной энергией, благодаря которой за свою взрослую жизнь он имел множество любовниц, которых, впрочем, как и жен, он с иезуитской радостью натравливал одну на другую.

Он всегда содержал несколько женщин одновременно, используя и оскорбляя их, как ему только хотелось. Например, однажды Пикассо пригласил свою жену Ольгу, к которой он уже охладел, навестить его на Лазурном Берегу. Когда она откликнулась на его предложение и прибыла на средиземноморский курорт, где отдыхал художник, он поселил ее в том же отеле, где проживал сам со своими новыми любовницами…

Он, как торнадо, проносился по судьбам своих жен и любовниц, оставляя после себя трагедии и разрушения. Ольгу Хохлову – первую свою жену – художник практически превратил в эмоциональную калеку, издергав и изуродовав ее чувства. У Доры Маар также случился нервный срыв, после которого она попала в лечебницу для психически больных. Мария-Тереза и вторая жена Пикассо Жаклин после его смерти не смогли совладать с навалившимися на них проблемами и покончили с собой.

Пикассо говорил: «Я скорее предпочел бы видеть женщину мертвой, чем счастливой с другим». Это очень отчетливо показал случай, когда он после того, как Франсуаза Гило ушла от него и вышла замуж за другого художника, опять предложил ей вернуться к нему. Более того, Пикассо даже заверил Франсуазу, что возьмет ее в жены и усыновит ее детей, если она уйдет от мужа. Но когда Гило начала бракоразводный процесс, как 80-летний художник втайне женился на своей возлюбленной Жаклин. Кроме того, чтобы еще больше досадить Франсуазе, он пресекал все слухи о своей женитьбе до самого последнего дня. А разбил он ее жизнь лишь за то, что Гило осмелилась оставить его.

А вот еще один случай, который очень наглядно показывает отношение художника к женщинам. Завершая работу над «Гарникой», Пикассо специально пригласил в студию двух своих любовниц – Марию-Терезу и Дору Маар. Причем назначил для них встречу в одно и то же время, предвидя между ними ссору. И едва они вошли в мастерскую, как Пикассо почти сразу же спровоцировал между женщинами перебранку, которая, в конце концов завершилась рукоприкладством. Художник же в это время лишь посмеивался и продолжал рисовать. Позднее об этом скандале он сказал: «Это было моим лучшим воспоминанием».

Видимо, наиболее полно натура Пикассо отражена в картине «Минотавр, похищающий женщину». На этом полотне он показан как полумужчина-полубык, уносящий обнаженную нимфу – свою любовницу Марию-Терезу, в то время как другая его возлюбленная – Дора Маар наблюдает за этой сценой. В этой картине художник в символических образах пытался показать свои садомазохистские фантазии в отношении женщин. У него существовала внутренняя потребность в жертвоприношениях со стороны женщин, которые отдавали ему свой разум и тело, как на картине его Минотавру. Таков это был человек. Но вот был ли он счастлив – неизвестно.

Сальвадор Дали: эротические фаhтазии

Знаменитый испанский художник Сальвадор Дали (1904–1989) уже с юных лет был склонен к нестандартной любви.

Он даже в некоторых картинах прославлял свою сексуальную ориентацию. Среди них, безусловно, самыми яркими следует считать «Мед слаще крови» и «Механизм и рука».

Позже известный исследователь творчества Дали Ян Гибсон в своей книге «Безумная жизнь Сальвадора Дали», основываясь на признании художника в «Тайной жизни», что рукоблудие для него «слаще меда», пишет: «Если мастурбация слаще меда, а мед – слаще крови, то, возможно, что кровь, в контексте его картины, предполагает сексуальное соитие и боязнь его. Выражение “мед слаще крови” является эвфемизмом для выражения “мастурбация слаще полового акта”».

Теме мастурбации посвящена и другая знаменитая картина Дали «Великий мастурбатор». Ее художник написал вскоре после знакомства и объяснения в любви с Галой и, видимо, символизирует новый взгляд художника на сексуальные отношения.

Впоследствии он говорил, что в этой картине он попытался показать «чувство вины существа, полностью лишенного жизни из-за активного онанизма». Кстати, эту работу Дали не продал, а хранил до конца жизни.

После шестидесяти лет Дали неожиданно стал не только наслаждаться видом обнаженных тел молодых людей, которые окружали его, но и стал устраивать оргии. И хотя сам он уже не в состоянии был принимать в них участие, но продолжал руководить и режиссировать ими.

Любовь… по почте

Видимо, другой такой экстравагантной пары в мире, скорее всего, не было и нет. А речь идет о знаменитом английском писателе Бернарде Шоу и его жене Шарлотте. Оказывается, эта пара, прожив вместе 45 лет, осталась целомудренной.

А все случилось после того, как в самом начале совместной жизни 42-летняя невеста и 43-летний жених пришли к соглашению, что они не будут вступать в сексуальные отношения. И для такой договоренности у них были вроде бы достаточно веские основания. Так, Шарлотта испытывала чуть ли не физическое отвращение к интимной близости, а сам Шоу, однажды изведав «сексуальные радости», впоследствии оставался к ним абсолютно равнодушным.

«Половой акт, – писал Шоу, – представляется мне занятием чудовищным и низким, и я не в состоянии понять, как могут уважающие себя мужчина и женщина лицезреть друг друга, проведя вместе ночь».

Видимо, поэтому любовные увлечения Шоу предпочитал испытывать… по почте. «Лишь почта может обеспечить идеальное любовное приключение, – признавался он. – Моя переписка с Эллен Терри (знаменитая актриса) была вполне удавшимся романом. Я мог бы встретиться с ней в любую минуту, но мне не хотелось усложнять нашу восхитительную связь. Ей успели надоесть пять мужей, но со мной она не соскучилась».

Необычный однолюб

Знаменитый американский писатель Марк Твен (1835–1910), конечно же, при его популярности в качестве любовницы мог иметь не одну женщину. К тому же он был довольно симпатичным мужчиной. Однако в его сердце господствовала лишь одна женщина – его жена Оливия Клеменс, или Лайви, которая, скорее всего, и «лишила его девственности», став его женой в 1870 году.

А поскольку писатель считал ее самой совершенной женщиной, то и повиновался ей во всем. И, безусловно, был безумно в нее влюблен. И это чувство к Лайви он сохранил до ее смерти в 1904 году. И ее уход из жизни настолько потряс писателя, что он так и не смог смириться с ее потерей до конца жизни.

К 50 годам Твен был практически полным импотентом. Впрочем, это его особо не беспокоило, поскольку он не стремился к славе Дон Жуана. Его вполне устраивала его жена. И, скорее всего, с другими женщинами он не вступал в близкие отношения.

Когда умерла Лайви, Марк Твен был атакован своей секретаршей Изабель Лион. Но никаких шансов обратить на себя внимание писателя у нее не было, поскольку она, как женщина, Твену абсолютно не нравилась. В письме к одному из друзей писатель признавался: «Я просто не могу лечь в постель с мисс Лион. Лучше уж я сделаю это с восковым манекеном».

Наверное, не всем известно, что Марк Твен любил сочинять непристойные стихи и баллады. Правда, он их писал в основном для себя и близких товарищей, поэтому или не публиковал совсем, а если и делал это, то издавал лишь небольшими тиражами.

Плеть – для себя и для партнера

Американский пианист и композитор Грейнджер Перси (1882–1962) соединил в своей личности две перверсии – садизм и мазохизм, породив особое расстройство – садомазохизм.

Предполагается, что виновницей его необычного пристрастия является мать композитора, широко использовавшая физические методы воспитания, в частности битье кнутом.

Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, мать отправилась с ним в Европу, чтобы дать сыну профессиональное музыкальное образование. С этого времени она, помимо обучения сына, контролировала и его интимную жизнь. Ходили даже слухи об инцесте. Сколько в них было правды и была ли она вообще, сказать невозможно, но тем не менее в 1922 году мать Перси, проживая в Нью-Йорке, выбросилась из собственной квартиры на восемнадцатом этаже…

В своих садомазохистских пристрастиях композитор очень часто пользовался плетью, избивая не только партнеров по интиму, но и свою супругу Эллу. Впрочем, Перси хлестал и самого себя, причем нередко до крови.

Он даже не опасался своим необычным сексуальным поведением вызвать недовольство властей и попасть в тюрьму. Ведь он не только не скрывал своих извращенных наклонностей, но даже сделал ряд фотографий для музея Грейнджера в Мельбурне. Правда, они должны были быть опубликованы лишь спустя десять лет после его смерти.

Трудно поверить, что человек, создававший музыкальные шедевры, наполненные чистейшими духовными образами, в разговорах с близкими людьми иногда доходил до невероятных по жестокости и кощунству фантазий. Так, одной из своих знакомых он рассказывал, что своих детей он мог бы хлестать до полного удовлетворения своих желаний. Более того, обязательно вступил бы в интимную связь со своими дочерьми.

Знаменитые женщины-лесбиянки

Кроме мужчин, иной любви отдавали предпочтение и некоторые известные представительницы богемы. Например, Марина Цветаева (1892–1941). Ее способность влюбляться удивляла и заставляла задумываться знавших ее людей. А влюбиться она могла и за стихи, как в Пастернака, и за княжество, как в Волконского…

Но особым увлечением Марины Цветаевой стала поэтесса Софья Парнок, имевшая репутацию донжуана в юбке… Встретились они осенью 1914 года. Софья Парнок была на 9 лет старше Марины. Несомненно, это она позвала Марину. И та откликнулась. Почему? Скорее всего, вообразив себя Сафо, переродившись на время в знаменитую древнегреческую поэтессу, которая слыла лесбиянкой. К тому же надо добавить, что и Парнок писала стихи. И начался ураган, утихший только через полтора года.