Писарь сник и думал кисло:
«Жизнь моя лишилась смысла,
Надо мной сейчас нависла
Неминучая беда.
Вот и мне пришёл песец.» -
Горько думал наш писец.
Окружён боярской знатью,
Грозно царь взглянул на сватью,
Крикнул громко: «С чем пришла?»
И у всех в одно мгновенье
Вдруг прошло оцепененье,
Да и оторопь прошла.
Возгордясь царя вниманьем,
С чисто женским пониманьем,
Видя в царевом дознаньи
Снисходительный посул,
Вмиг вскочила сватья яро
Да вблизи от самовара
Оседлала венский стул.
Челядь и бояре знали –
До царя, за царский стол,
Сесть не должен был никто.
Провинившегося ждали
Плаха или-же сума,
Но в царе утихла ярость,
Слабый пол учёл и старость –
Да какая уж сума
Этой, выжившей с ума.
Хоть такого не случалось,
Без внимания осталось,
Что нарушен этикет.
Проявив к старухе жалость,
Царь простил её отсталость.
Груз её преклонных лет,
Самого царя усталость
Повлияли в тот момент.
Был исчерпан инцидент.
Равный письменным приказам,
Молча, словно невзначай,
Знак подал боярам – глазом
Подмигнул, бояре разом
Сели все, разлили чай.
Царь-же сватье: «Отвечай!
Уж-ли думала скучаю?
Иль примчала выпить чаю?
Отвечай, зачем ты зря
Потревожила царя?
С чем пришла, хотел бы знать я,
Отвечай немедля, сватья.»
Сватья грозный тон учла,