Черная вдова

– Значит, ты считаешь… – вопросительно посмотрел на него Семен Матвеевич.

– Поговорят, пошумят, а в основном все останется по-прежнему.

Слова гостя удовлетворили Ярцева. И он стал нахваливать ружье Николая Николаевича.

– Ты же знаешь, – сказал тот, – я всегда предпочитал бельгийские. Именно эти – «франкотт». Штучное производство. Отделка-то, отделка, а?

– Классная, – кивнул Семен Матвеевич, рассматривая рельефную художественную гравировку на металлических частях. – Пробовал?

– В Белоруссии. Отличная балансировка, посадистость. Я уже не говорю о постоянстве боя! А ты что возьмешь? – спросил Вербицкий, оглядывая солидную коллекцию оружия хозяина.

– Моего «Джеймса Пэрдэя», – ответил Семен Матвеевич, переламывая двустволку и глядя стволы на просвет. – Верная штука, ни разу не подводила. Между прочим, отдал за него семь с половиной тысяч.

– Семь с половиной? – присвистнул Вербицкий, беря ружье из рук хозяина.

– Копейка в копейку, – подтвердил Ярцев. – Уверяю тебя.

– Девятый калибр, – сказал Николай Николаевич, рассматривая ружье. – Думаешь, подстрелим кабанчика?

– Или лося, – подтвердил Ярцев. – Попадаются частенько. Еще хочу прихватить вот это. – Он взял плоский футляр из кожзаменителя, открыл его и бережно вынул красиво инкрустированное и гравированное ружье. – Испытаю в первый раз.

– Дай-ка, дай-ка! – загорелись глаза у Вербицкого. – ТОЗ-34Е… Какая прелесть!

– Новинка.

– Слыхал, а вот держать в руках не приходилось. Молодцы туляки, что возрождают производство уникального оружия! Где достал? – спросил Николай Николаевич с завистью.

– Где достал – секрет, – улыбнулся Семен Матвеевич. – Но вот если хочешь, сделаю и для тебя.

– Спрашиваешь! Конечно хочу! – Вербицкий не мог налюбоваться ружьем. – Смотри, ведь могут же у нас. И еще как! Получше всяких там «зауэров», «манлихеров» и винчестеров!

– Патриот, – похлопал его по плечу Ярцев. – А у самого – «франкотт».

– Так если бы у нас раньше выпускали такую красотищу! – потряс ТОЗом Николай Николаевич. – Ведь туляки всегда делали отличное оружие, но серийное. А я люблю, чтоб редкое. И отделка. Кому нравится шаблон?

– Ты прав, – согласился Ярцев.

– Послушай, – вдруг сказал Вербицкий, отдавая ружье, – как ты сюда…

– Скатился? – с кислой улыбкой закончил за него Семен Матвеевич. – Обстоятельств несколько. А началось все с того времени, когда создали областной агропром. С Лагутиным, председателем, у нас сразу начались трения. Уж кто-кто, а ты его знаешь как облупленного. Твой бывший зам.

– Занозистый мужик, – нахмурился Вербицкий. – Он и под меня копал. Да не по зубам я ему оказался. И что же вы с ним не поделили?

– Во-первых, как ты правильно сказал, любви к тебе он особой не питал. А я вроде бы твой кадр.

– Не думал, что он такой злопамятный, – покачал головой Николай Николаевич. – Дальше?

– Дальше, – усмехнулся Ярцев. – Это уже из порядка причин не личного характера. Понимаешь, у Лагутина свои, местные заботы и проблемы, а у моего республиканского начальства – свои. Да что объяснять! Сам отлично знаешь эти увязки-неувязки. Словом, господа грызутся, а у слуг щеки от оплеух горят. А тут пленум обкома… Нового первого избрали. При старом я бы удержался. Новый же поддержал Лагутина. Вообще сейчас прополка идет – ой-ой-ой! А мой участок всегда был трудным. Раньше я умел ориентироваться, а тут чувствую – надо делать ход конем. Понимаешь, из проигрыша сделать выигрыш. Хотя бы для видимости…

Ярцев замолчал, укладывая ружье в футляр.

– Ну и?… – нетерпеливо спросил Вербицкий, слушая Ярцева с большим вниманием.

– В октябре прошлого года хоронили Костюкова, директора «Лесных далей»… Представляешь, только что повесили на грудь вторую Звезду Героя, а он…

– О, Костюков был голова! – закивал Вербицкий.

– Что ты! Оставил хозяйство – любо-дорого посмотреть! Я сейчас забот не знаю! У меня главный агроном – хоть завтра в академики ВАСХНИЛ! А жилищный фонд! А культура! Не говоря уже о самом производстве!

– Так ты сам сюда напросился?

– А что оставалось делать? Ждать, пока дадут по шапке и предложат какой-нибудь колхоз поднимать?

– Что ж, ход правильный, – после некоторого размышления одобрил Вербицкий. – Отличный ход, ты на виду… Сам себе голова. Вокруг все с тобой здороваются каждый день, уважают. Понимаешь, знают, как говорится, в лицо. И сделать можно много хорошего. Главное – видишь результаты своего труда. А природа чего стоит! Так что живи себе на здоровье, – улыбнулся он. – Радуйся жизни.

– Легко сказать, – вздохнул Ярцев. – Я из таких, кому подавай простор. Пусть область, но все же размах! Порох-то есть! А тут, как ни верти, понижение… Даже снится, что я снова в Средневолжске. Ведь столько трудов там положено! Взять хотя бы квартиру – в центре, четырехкомнатная! Такую теперь не получишь. Потолки под четыре метра! Не могу с ней расстаться, и все тут!

– Это ты правильно сделал, что сохранил ее за собой, не выписался, – одобрил Вербицкий. – Хотя дом у тебя тут – шикарный! Шесть комнат!

– Ну уж дураком меня не назовешь, – усмехнулся Семен Матвеевич. – А в этой хатке, – он оглядел стены, – Злата прописана. Так что комар носа не подточит. Правда, она рвется в Средневолжск – спит и видит!

– Говорила… Насколько я понял, ты считаешь это временным, так сказать, тактическим отступлением? – пристально посмотрел на приятеля Вербицкий.

– Мы предполагаем, а Бог располагает.

– И все же какие планы?

– Ну, через годик хорошо бы сюда, – Ярцев ткнул себя в грудь, – Героя… Поможешь, а?

– Это можно. А потом?

– И дальше рассчитываю на дружескую помощь, – хохотнул Семен Матвеевич, однако не очень смело. – Верные люди тебе небось нужны? Я имею в виду Москву.

– Хочешь честно? – посуровел Вербицкий.

– Разумеется, – несколько напрягся хозяин.

– Когда ты еще возглавлял облсельхозтехнику, я делал заход насчет тебя в министерстве. В кадрах обещали поддержать. А тут вдруг – бац! Узнаю, что ты теперь в Ольховке. Ну сам подумай, как я теперь буду ставить вопрос? – Увидев, что Ярцев нахмурился, он добавил: – Понимаешь, должность – не проблема, а вот прописка, квартира…

– Неужели твой министр не может снять трубку и позвонить председателю Моссовета? – с надеждой посмотрел на приятеля Ярцев.

– Министров много, а председатель один. И потом, за кого просить? Директора совхоза?

– Насколько я помню, однажды один товарищ с должности директора совхоза попал прямо в кресло министра сельского хозяйства Союза, – серьезно проговорил Ярцев и улыбнулся. – Но я, как ты понимаешь, в министры не набиваюсь.

– Ладно, вернусь в Москву, провентилирую, – пообещал Вербицкий.

– И на том спасибо, – обрадовался Семен Матвеевич. – Что это мы все обо мне да обо мне… Сам-то как живешь?