Луций Апр – 5. Самум

– В круг! В круг!! Верблюдов и лошадей выстраивайте в круг! Бросайте поклажу и ложитесь! Закутывайтесь в плащи!! Песчаная буря идёт! Бегом! Бегом! Шевелитесь!!

Я оглянулся на новенького – небольшой такой паренёк, щуплый, по виду из египтян или финикийцев.

– Знаешь, что делать?

– Да, господин. Нужно спрятаться за верблюдов, намочить тряпку и закрыть лицо – глаза, нос и рот, закутаться в плащ с головой и лечь плотно друг к другу.

– Откуда знаешь?

– Я из этих мест…

– Парни! Делайте, как он сказал! – скомандовал я и первый побежал к верблюдам, которые уже сами, без команды погонщиков, опустились на коленки. Я сел возле этих огромных животных, вплотную к их шерстяным бокам, с той стороны, с которой прятались погонщики. Намочил из фляги запасную тунику, не жалея воду, набросил её на голову, закутался в свой ночной плащ из толстой шерсти и лёг, как делали погонщики, на бок, согнув ноги в коленях. Последний взгляд в сторону вдруг сорвавшегося ветра и я увидел огромную стену песка, закрывавшую полнеба и стремительно несущуюся к нам. Ну, здравствуй, Хозяин пустыни!

Мои парни легли вплотную, выполнив всё необходимое со слов новенького. Мы стали ждать. Чего ждать – ещё неизвестно, но скоро, очень скоро мы узнаем, что такое Самум, и что такое гнев Хозяина пустыни.

А через несколько минут на нас обрушилось небо. Ревущий ветер был такой бешеной силы, что если бы мы не вцепились друг в друга и не были бы спрятаны на спиной лежавшего верблюда, то нас бы как щепки разнесло по всему свету. Мёртвых, разумеется, потому что выжить в одиночку, попав под гнев Хозяина пустыни просто невозможно.

Нас хлестало колючими струями раскалённого песка, рвало на мелкие кусочки остатки нашего мужества. Лёгкие надрывались в судорожном кашле, пытаясь освободиться от мелкого, как звёздная пыль, песка, прорывающегося даже через наши плащи и мокрые тряпки на наших лицах. Это были Фобос и Деймос ( Страх и Ужас, пер. с греч., авт) во плоти, которым не было ни начала, ни конца. Но мы цеплялись за жизнь из последних сил…

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Я пришёл в себя от ворочания верблюда где-то за моей спиной – могучее животное, освобождалось от песчаного плена и пыталось встать на ноги. Завываний ветра не было слышно. Сверху на меня навалилось сотня килограмм песка и я, ослепленный и скованный песком почувствовал себя заживо погребённым. Очень неприятное чувство, нужно признаться. Хорошо, что плащ выдержал атаку песка и оставил свободными мои руки. Я разгрёбся и вылез из под полуметрового слоя песка. Вокруг шевелились, выползая наружу люди и животные. Самум ушёл, похоронив под песком весь наш караван.

Ярко светило солнце и пустыня вокруг вновь окрасилась в привычный жёлто – серый цвет.

Все мои парни выжили, и это хорошо. Когда провели перекличку остатков каравана, то выяснилось, что не хватает двадцати трёх человек – охранников и носильщиков. Самум забрал свою дань.

Откапывая наш груз, мы наткнулись на тела десяти человек, остальные, видно были отнесены в сторону от лагеря и погребены под песком. Искать их никто и не стал. А вот животные – верблюды и лошади, выжили все.

Мы снова построились в колонну, взяли свой груз и двинулись дальше, на юг. Дороги уже не было под ногами – сплошной песок. А вот шли мы в нужном направлении – каменные столбы, установленные вдоль дороги, чётко указывали направление движения.

Сколько таких караванов, как наш, прошло здесь прежде? И сколько их сгинуло от гнева Хозяина пустыни, кто знает?

Но мы живы. И мы идём вперёд.

4

Дошли до дневного лагеря уже далеко за полдень. Дошли до лагеря, вернее, до того, что от него осталось: здесь было разрушено и сожжено всё, что можно было уничтожить… И везде трупы, трупы охранников, солдат, рабов и женщин. Здесь убили всех. Убили недавно, сегодня днём. Если бы Хозяин пустыни не задержал бы наш конвой на несколько часов, то и мы, возможно, попали бы в эту бойню.