Спасительница рода

– Как же ты заблуждаешься, – Анна улыбнулась уголками губ. – Когда ко мне пришли и показали, что мне предстоит сделать, я впала в панику. Моя семья была совершенно обычной, ничем не примечательной. Мы просто хорошо делали свое дело – изготавливали мебель и рамы для портретов. Тогда кто-то решил, что пора людям собираться в роды, передавать знания из поколения в поколение, получать дар от рождения. Но чтобы это произошло, в семье должен был родиться особенный ребенок. Тот, кто мог почувствовать других, помочь им раскрыться, принять и развить свой талант, поддержать, если оступятся. Таких, как мы с тобой, тогда было много. Мы напоминали слепых котят – чувствовали, что происходит вокруг, но не видели, что нужно делать. И тогда нам дали наставников. Не просто так. Не только за тем, чтобы мы помогли близким. По закону баланса мы должны вернуть этот долг. Сейчас я это и делаю. Обучив тебя, я наконец обрету покой. Ты даже не представляешь, сколько я этого ждала.

– Вы ждали меня? – Вероника остановилась и пристально посмотрела на свою прапра, напряженно отыскивая в ее лице намек на шутку, но не нашла. – Но как я смогу вернуть этот долг?

– Ты освободишь меня и спасешь род. С остальными тебе придется искать иные решения правила баланса. Ты даже не представляешь, что я сейчас чувствую. Одним своим приходом ты уже подарила мне надежду на свободу. У меня в душе все переворачивалось, когда я смотрела с этого портрета, – Анна обвела ненавидящим взглядом раму картины, – на то, как твои предки разрушают себя. Они тратили дар на то, чтобы занять высокое положение в обществе. Променяли золотые руки на золотые горы. Их еще не наказали, но счет предъявят очень скоро. Ты – последняя надежда своего рода. Если ты научишься балансу, сможешь передать это дальше по семейной ветви. Так ты не только спасешь остатки рода – да, да, не удивляйся, это лишь малая часть, раньше нас было намного больше, – но и обеспечишь ему духовный рост и процветание на долгие годы.

Вероника почувствовала, как внутри поднимается теплая волна и накрывает ее с головой. Анна удовлетворенно кивнула.

– Я вижу, ты почувствовала.

– Что… что это было?

– Это твое искреннее желание спасти близких. В тебе больше сил, чем ты думаешь. Я научу тебя всему необходимому. Но никогда не забывай правило баланса. Ты идешь по канату над пропастью: научишься управлять чувствами – удержишь равновесие и дойдешь до конца, один раз поддашься искушению – тебя никто не поймает. Я поддержу тебя сейчас, но не смогу помочь потом. На этом пути ты одна. Тебе помогут, но основная ответственность – на тебе. Крепко это запомни.

Вероника кивнула. К теплой волне добавился липкий холодный ручеек страха по позвоночнику. «Равновесие», – усмехнулась она про себя и села на кровать, показывая, что готова слушать дальше.

Анна кивнула и хлопнула в ладоши. На столе перед девушкой появилась странная вещь: две чаши, соединенные желобом. В обеих плескалась вода.

– Бери, – в голосе Анны появились повелительные нотки. – И иди. Следи, чтобы вода в чашах была на одном уровне. Дойдешь до двери и обратно.

– Один раз? – в душе Вероники мелькнула смутная надежда, но тут же угасла.

– Столько, сколько потребуется, чтобы ты научилась не только ходить, но и бегать с чашами. Это лишь на первый взгляд кажется сложным. Если равновесие будет у тебя в душе, ты справишься со всем.

Вероника вздохнула и взялась за желоб. Неловко взмахнула им, едва не расплескав воду, и двинулась к двери. Поиски баланса начались.

Одиночество

После десятой попытки Вероника начала сомневаться, что у нее все получится. Анна повторяла «Еще раз. Еще раз. Еще раз». Но девушка никак не могла поймать ритм и найти точку опоры.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – спросила Анна, когда Вероника окончательно выдохлась и, поставив чаши на стол, упала спиной на кровать. – Ты слишком много думаешь.

– Но разве можно справиться с такой задачей иначе? – спросила девушка, даже не поднимая головы.

– Дело в другом. Ты думаешь не о том. Вместо того, чтобы искать равновесие в себе, стремиться к гармонии и ловить баланс, ты размышляешь о своих близких.

– Конечно. Потому что я хочу их спасти.

– Это ложь. Либо мне, либо себе самой. Сейчас ты думаешь не о спасении. Ты боишься своего одиночества.

– Как я могу его бояться, если и так всю жизнь была одна? От меня шарахались. Или жалели. Уж не знаю, что хуже, – Вероника села и потерла лицо ладонями.

– Верно. Ты чувствовала себя одиноко, но одна не была. Вокруг постоянно находились люди. И какие бы чувства они к тебе ни испытывали, их эмоции питали тебя. Не давали погрузиться в глубины своей души. Сейчас когда здесь только я – портрет, неспособный дать тебе человеческое тепло, – ты испугалась.

Вероника разозлилась, но не хотела этого показывать.

– Если у тебя внутри гнев или ярость, не надо их сдерживать. Выскажи все. Так ты освободишь место внутри для других, лучших чувств.

– Но разве злиться – это хорошо? Мама всегда говорила, что проявление негативных чувств – это дурной тон. А папа утверждал, что тот, кто поддается гневу, теряет способность мыслить объективно и проигрывает.

– Во-первых, твоих родителей тут нет. Во-вторых, их утверждения верны для того, искаженного, мира, в котором они живут. Ты другая. Ты чувствуешь намного глубже, сильнее. Если не научишься проявлять свои эмоции, они уничтожат тебя изнутри. Но речь сейчас о другом. Может, скажешь, о чем ты действительно думала, пока носила воду до двери и обратно?

– Я думала, – Вероника замялась. Ей очень не хотелось озвучивать свои мысли. Словно это была тайна, узнав которую, прапра Анна отвернется от нее и не захочет ничему учить. – Я скучаю по родным. И еще я боюсь, что они не примут меня, когда я вернусь. Что они всегда будут стыдиться той, кем я являюсь. Что я позор своей семьи.

Девушка закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Анна ждала. Постепенно крик перешел во всхлипы, а потом и они утихли. Лишь тогда основательница рода заговорила:

– Поэтому у тебя и не получается. Ты продолжаешь позволять внешним правилам влиять на твои ценности. Так ты предаешь саму себя и свою миссию. Выброси эти мысли из головы. Пока ты не научишься равновесию, не раскроешь свой талант и не заставишь его работать в полную силу, ты никому не сможешь помочь. Все начинается с тебя. Сосредоточься на себе. Твоих родных тут нет. Ты не одинока – ты свободна от внешних приличий. Здесь тебя никто не видит. Будь собой. Только тогда у тебя все получится.

Вероника вытерла рукавами мокрые глаза и щеки, всхлипнула еще раз и встала с кровати.

– Итак, – продолжала Анна, – закрой глаза и представь, что через тебя проходит ослепительный свет. Он очищает твое тело и душу от наносного, лишнего, оставляя лишь пустоту. Тебе больше не нужно о чем-то или ком-то думать. Ты уже приняла решение. Не бойся пустоты – скоро она наполнится твоими чувствами. И тогда ты сможешь исполнить свое предназначение. Слушай свое сердце и шагай в такт. Доверься себе, поверь в то, что справишься, и иди.

Девушка немного постояла с закрытыми глазами. Один взмах ресниц. Взгляд изменился. Теперь это была не напуганная гостья замка. Это была его хозяйка. Она взяла в руки желоб с чашами и уверенно пошла к двери. Ни одна капля не пролилась на пол. У створок Вероника развернулась и двинулась обратно. Дойдя до кровати, она аккуратно поставила свою ношу и улыбнулась.

– Вот теперь вижу в тебе будущую спасительницу рода, – удовлетворенно кивнула Анна. – Тебе предстоит еще многому научиться, но начало положено.

Вероника кивнула, прилегла на кровать и погрузилась в сон. Перемены в душе потребовали от нее много сил, но это того стоило.

Восстановление замка

Когда Вероника проснулась, она увидела, что прапра не сводит с нее глаз.

– Чему я буду учиться сейчас? – спросила девушка, садясь на постели.

– Ты помнишь, что почувствовала, когда тебя привезли сюда? – вопросом на вопрос ответила Анна и, не дав правнучке слова сказать, продолжила: – Какие эмоции у тебя вызвал этот дом?

– Откуда вы… – Вероника не сомневалась, что ее прапра уже все знает.

– Забыла? Я тоже умею чувствовать. К тому же есть еще одна вещь, которая делает нас такими похожими. Этот дом – наша родственная душа. Вижу, ты удивлена, – хмыкнула Анна на изумленный взгляд девушки. – Здесь все началось. В доме зародился дар. Замок стал источником. Поэтому каждый, кто чувствует больше других, ощущает свое родство с ним. Вспомни, о чем ты подумала, когда увидела это место.

– Я подумала, – слова давались с трудом. Теперь, узнав историю рода, девушка стыдилась своих чувств. Анна ощутила это, но ничего не сказала. Дала девушке договорить. – Я подумала, что это место – безжизненное, потухшее, заброшенное. Такое же, как я.

– Теперь ты понимаешь, что совсем другая?

– Да, но… к чему весь этот разговор?

– Я еще не закончила. В тот момент ты так же подумала, что именно здесь проявится твой дар, но вспомнила, что за местом надо ухаживать. И ты была права во всем. Ты осознала свой дар именно здесь. Но пока замок пребывает в запустении, ты не сможешь добиться того, чего хочешь. Тебе нужно наполнить его своим душевным теплом.

– Как?

– Оглянись вокруг и найдешь ответ на свой вопрос.

Вероника посмотрела на стены замка, затянутые порванной красной тканью, створку, висящую на одной петле, покосившиеся картины, разбитую мебель.

– Но я и за месяц не смогу навести тут порядок, – в отчаянии крикнула она.

– Не бойся. Дом тебе поможет – он тоже хочет вернуться в прежнее состоянии. Да и спешить тебе некуда – здесь время идет совсем иначе. Сколько бы ты ни пробыла в замке, в том, большом, мире пройдет всего день или два. Так что приступай, не откладывая.

В следующие несколько дней или недель – девушка сбилась со счета – Вероника узнала об этом месте больше, чем о доме, где родилась и выросла. В поисках воды она набрела на небольшую речушку, которую обрамляли кусты и деревья. Они казались живыми: склонялись к гладкой поверхности и что-то шептали.