Декада. Столетие разрушения

– Прости, – он улыбнулся. – Давай сходим с тобой куда-нибудь? Куда угодно. Куда тебе захочется.

– Джеймс… Прости, это не очень хорошая идея. Мне сейчас некогда…

– Я понял. Ты очень занята. Просто подумай об этом. Я бы мог отвезти тебя куда угодно. У меня много возможностей. Тебе нужен кто-то, кто будет заботиться о тебе. Почему бы тебе не дать мне шанс?

– Я… – Лорел почувствовала легкое головокружение. – Извини. Я подумаю над твоим предложением. Но мне надо сейчас домой, – Лорел поспешила.

По дороге она вызвала такси. Девушка села и задумалась. По ее ощущениям доехали они очень быстро. Лорел вышла, заплатила и забежала домой.

Папа был дома. Услышав, как хлопнула дверь, он вышел посмотреть, кто пришел.

– Я думал, ты ушла на весь день, – он улыбнулся, подошел к дочери и намазал ей на нос клубничный джем.

– Пап, – она усмехнулась, – ну что ты делаешь? – она стерла джем и обняла отца.

Папа Лорел – Феликс Деальен. Высокий сильный мужчина. Темно-каштановые волосы доходили ему до острых скул. Нос был немного кривоват из-за перелома в юношеские годы, но его красила небольшая горбинка. Худое лицо со строгими бровями и красивыми голубыми глазами как у Лорел.

– Я сегодня решила побыть с тобой, – Лорел сняла верхнюю одежду.

– Когда ты была меленькая, ты обожала клубничное варенье. Ела его прямо из банки и всегда пачкала кончик носика, – он улыбнулся. – Я рад, что ты дома. В последнее время ты проводишь все время с друзьями. Я пишу новую книгу. Мне надо будет уехать в командировку на пару дней. Ты не против?

– Конечно нет, пап, ты же знаешь.

– Хорошо. Будешь кушать? Я приготовил блинчики в соусе. Как ты любишь, – он повел ее на кухню.

– Папа, ты лучший! – она села за стол.

– Лорел, что у тебя случилось? Я счастлив, что ты дома, но мне кажется, что это не просто так, – он положил ей блинчики и сел рядом.

– Я… – она грустно посмотрела в тарелку. – Я немного скучаю по другу и волнуюсь за него. А мои друзья настаивают, что у меня все плохо. Но это не так. Я не хочу, чтоб меня жалели. Не хочу, чтоб мне говорили, что мне нужно пуститься во все тяжкие и завести роман, чтоб не переживать. Это отвратительно. Переживания и мысли делают нас сильнее и мудрее. Это то, что отличает нас от жизни одними инстинктами. Зачем люди хотят загнать всех в одни рамки? Будто связи решают все? Будто за деньги можно купить каждого? Будто нормально быть рядом с кем угодно, лишь бы забыть кого-то? Зачем забывать? Память такая важная часть нашей жизни. Осознание каждого принятого решения, каждой ниточки, приведшей к тем или иным событиям это то, что составляет нашу личность. Забери у человека память, и ты уничтожишь его.

– Лорел, – отец улыбнулся ей, – почему тебя так расстраивает то, что хотят от тебя другие люди? Кто бы они ни были. У тебя есть своя голова и свои принципы. Ты не должна моделировать свое поведение исходя из норм привычного поведения других. И не должна обижаться на это. Если б я обижался на каждого, кто давал мне советы после смерти мамы, я бы уже лежал в психиатрической клинике с диагнозом «социопатия». Кушай, моя ненаглядная, – он порезал ей блинчики в тарелке и сверху налил еще соуса. Блинчики были сладкие, в сливочно-клубничном и карамельном соусе, со взбитыми сливками. – У каждого человека свое представление о жизни. Для кого-то в норме беспорядочные связи. А кто-то верен своему выбору. Другое дело, что в мире столько лжецов. Надеюсь, ты сможешь отличить искренность от притворства… И не обижайся на друзей за беспокойство, а если вдруг тебя кто-то обидит. Только покажи. И он познает отцовский гнев. – Он поцеловал дочь в голову.

Она заулыбалась:

– Спасибо! И… Пап, один парень меня пригласил сегодня на свидание… Я всегда очень хорошо чувствую людей. Вот, например, сейчас ты беспокоишься, – она улыбнулась, – и хочешь как-то помочь… Но тот парень, который пригласил меня. Я не чувствую от него ничего. И это меня пугает.

– Может, просто тебя подсознательно отталкивает то, что он проявляет интерес, и поэтому ты его не чувствуешь? Кстати, а когда твой знакомый пилот заберет свой корабль, который стоит у нас на лужайке?

– Не знаю… Думаю в скором времени. Он уехал ненадолго, – она наколола на вилку блинчик и положила его в рот.

– Понятно… Ну ничего, дорогая. Чем хочешь заняться?

– Давай сходим на выставку картин? Мне интересно то, как они рисуют магией. Представляешь, просто поток энергии на холст направляют.

– Хорошо. Сходим, – он улыбнулся.

Глава 29. Экзорцизм в космосе

Дрейк сидел в каюте и записывал все произошедшее в блокнот. Все связующие звенья, начиная с жертв на первое сентября. Он боялся упустить какую-либо деталь. Перед ним лежала книга Феликса Деальена по демонологии. Он взял ее с собой перед вылетом. Дрейк сверял по ней поведение демона, которым была одержима Лира, чтоб понять цель одержимости. Как и говорил профессор Виллеруа, книга была написана достаточно жестоко. Феликс во всех подробностях описывал ощущения от одержимости, влияния, привязки. Описывал, последствия связи с демонами, классификации демонов и распознавание. Присутствовало в книге и много заклинаний, написанных в стиле, раньше не встречавшемся Дрейку, на древнем диалекте латыни. Заклинания расписывались иногда на целых две страницы.

Было уже очень поздно. Кимми ушла к себе. Рэне сидел напротив и тоже записывал свои наблюдения, и пытался найти в сети какую-нибудь информацию о медальоне.

– Дрейк, – Рэне перестал писать и посмотрел на Дрейка, – мне кажется, тебе надо рассказать Кимми, что ты темный.

– Дрейк удивился:

– Это еще зачем?

– Мы привезем ее на Вианту-1. Вспомни, как люди там общаются. Вдруг с Кимми поговорит Меган, например? Кимми видит в тебе наставника. Расскажи ей. Пусть она все узнает от тебя, а не от них.

Дрейк задумался. Ведь Рэне был прав. Для девочки, которая ходит по краю бездны над пропастью ада, лучше было бы узнать правду от Дрейка. Он не мог ручаться, что сможет оградить ее от любого общения на Вианте-1.

– Хорошо. Я поговорю с ней. Спасибо за совет, – он вышел из каюты.

Кимми стояла у иллюминатора, опершись на перила, и смотрела на проносящиеся мимо огни звезд.

– Что ты не пошла спать? – Дрейк подошел к ней.

– Не могу кое-что выкинуть из головы… – она посмотрела на Дрейка. Ее глаза были полны горя.

– Эй, ты чего это? – Дрейк ей улыбнулся. – Ты не выглядела такой убитой, даже когда узнала, что тебя ад ждет.

– Я просто… Наверное, только сейчас всерьез задумалась над этим. В космосе появилось время подумать.

– И как тебе космос?

– Пугающе бескрайний. Так странно осознавать себя тут. Чувствуешь себя такой малюсенькой… И незначительной.

– Кимми, ты еще вполне можешь за жизнь натворить кошмар вселенского масштаба! С твоими-то умениями выбирать друзей, – он посмеялся.

Кимми слегка улыбнулась.

– Ты не замерзла? В легких легинсах и футболке-то?

– Нет, тут достаточно тепло.

– Я хотел поговорить с тобой. Помнишь, ты спросила меня, убивал ли я…? Я не ответил тебе тогда.

Кимми внимательно посмотрела на него.

– Да…

– Я не ответил, потому что не знал, как это сказать. В твоем возрасте я тоже совершил много ошибок.

– Ты кого-то убил?

– Не совсем так. На нашей планете была гражданская война с темными магами. И я встал на сторону тьмы. Правда, в отличие от тебя, я это сделал осознанно. Я думал, что для меня не должно быть никаких рамок. Мне хотелось, чтоб весь мир пал передо мной на колени. Отчасти мне все это так нравилось. Темная магия дает могущество. И ощущение непоколебимой власти. Но потом… Когда ты видишь, что наделал со своей планетой. Что сотворил с людьми, которых знал… Когда смотришь, как стекает кровь по твоим рукам. Она еще теплая, потому что только что перед тобой стоял человек с огромным миром вокруг него. В его глазах горела идея. Он не хотел умирать. Не хотел изо всех сил. Но он принимает это достойно. А в другой момент он уже лежит на грязном полу в луже собственной крови. В его глазах уже нет ничего. Его тело сгниет, а все идеи, струившиеся из его глаз, больше никогда не будут гореть. Вот тогда тебе становится плохо. Ты смотришь на леса, поля, дома, которые раньше наполняла жизнь, а теперь пустота и мрак. И весь твой мир, и убеждения рушатся, а ты понимаешь, что ничего уже не исправить. Да, Кимми. Я убивал. И не раз. Я ушел из тьмы незадолго до окончания войны. Но я до сих пор расплачиваюсь за то, что сделал. Мы прилетим на Вианту-1, я не хочу, чтоб тебя удивляло, как все там меня «любят».