Светочка. История одного поступка

– Долго обдумывала, как мне отомстить?

Светочка покраснела всеми своими прыщиками.

– Я тебе не мщу. Я тебе доверяю.

– И ты думаешь, я одну из своих шлюх предпочту карьере и жизни?

Светочку как ошпарило. Она не шлюха, и она думала, что Дима её любил, и любит до сих пор.

– Ладно, извини. Я не знала, что шлюха для тебя.

– Нет, это ты извини за шлюху. Просто не мне тебе объяснять – и тебя, и меня в порошок сотрут, если мы вякнем. Там с чего всё началось? Была контрабандная линия, которая неплохо кормила Серёжина, таможню, ФСБ, а сколько нашим и вашим перепадало, я не знаю. Я человек маленький. Потом появился генерал из таможни, фамилию не помню. Что ему за моча в голову стукнула, я не знаю. Решил прикрыть – посадили. Адвокат больно шустрый был – убрали. Потом нарисовался Бушлаев. Тоже герой, а у героя геморрой. Растрепать всем решил. А эта контрабанда, коль по-честному, не ахти какое преступление, ей все занимаются.

– Я не занимаюсь.

– В Китай помогайкой ездила?

Светочка кивнула.

– Занимаешься. Серёжина тоже можно понять – он увидел, где можно иметь, и стал иметь. Тут какие-то придурки решили эту лавочку прикрыть. А прикрыли бы линию, не известно, что стало бы с ним. Я его не осуждаю. В этом мире каждый живёт, как может. Если он умеет жить, он живёт. А если этот с таможни и Бушлаев не обладают мозгами, это их проблема.

– А ты?

– И я бы поступал, как Серёжин… А если ты мне пришлёшь материалы, я сделаю, как попросят.

– Странный ты человек. Какому-то Серёжину позволяешь заниматься не весть чем, даже не осуждаешь. А себе. Самому себе! Ты не оставляешь шанс использовать ситуацию в своих интересах…

– Ты меня на амбразуру не кидай, я человек маленький, воевать ни с кем не хочу.

В подъезд постоянно заходили люди, и, естественно, они прислушивались к двоим людям в форме. Диме от этого было очень неловко. Он старался говорить тихо и мечтал поскорее попасть домой. Он посматривал в подъезд, как будто там было единственное спасение.

– А если я тебе скажу, что находкинское следствие. Никто! Ни копейки не получил за это! Мы для них букашки слишком мелкие. Думаю, то же с прокуратурой. Знаешь, на чём всё держится? Мои «клиенты» любят делать такое: один или два человека решили кого-то ограбить. Соберут несколько, в принципе, обычных людей. Пошли грабить и специально убили. А убивать, в принципе, вдвоём бы пошли – не убили. И убили для того, чтобы у этих, кого они с собой взяли, тоже руки были в крови. И наши, и ваши повязаны кровью. Я не хочу в этом участвовать.

– Ты сама сказала, что все повязаны кровью и ты… Ты! Малолетка прыщавая! Хочешь что-то изменить?

– Это тебе кажется, что от нас ничего не зависит. А дело отдано на откуп всего трёх человек – тебя, меня и судьи. Мы втроём можем уничтожить вонючего грязного гада, который мешает всем! Мало того, на этом можно сделать имя… Карьеру… Это сложно, но Дима, Серёжину тоже было нелегко построить свои схемы. А его время уже пришло, потому что слишком многие сказали «Нет».

Дима сделал вид, что задумался, хотя его мысли были только об одном: слинять.

– Ладно, я пойду.

– Ну, так что?

– Светочка, во имя наших с тобой отношений… Не посылай мне это дело.

– Димочка, уже послала.

Ошиблась! Светочка сидела перед телевизором, машинально щёлкала пультом, не видя и не слыша, что идёт. Потому что она ошиблась. И выхода нет. И вход завалило. А ведь трижды прав Дима. Если ты родилась букашкой, тебе никак не стать слоном. Хоть наизнанку вывернись. Кто-то умеет петь, кто-то умеет снимать кино. А кто-то умеет выстроить систему, которая приносит ему миллионы. Из воздуха и безнаказанно. И этот талант, может быть, более достоин уважения. Светочка достала сотовый, перевернула и стала снимать саму себя.

– Я следователь. И я раскрыла убийство Эдуарда Бушлаева…

И она стала рассказывать… Всё. И про Серёжина, и про Ксенофондова и про полковника и даже про то, как получила взятку… Всё-всё, ради чего её уничтожат, она поместила в папку «если что» на свой заляпанный ноутбук. И эту папку однажды кто-нибудь обнародует. Не мама, конечно, не Рита и не Дима. Кто-нибудь столько же безумный, как Светочка.

В цепи тех, кто наивно решил, что право имеет, Светочка могла стать последней, а могла в начале списка. Но, если её вынудили пойти на это, она должна оставить следы, просто для того, чтобы, когда количество жертв Серёжина достигнет критической массы, кому-то было проще сделать карьеру.

Вся мировая история написана кровью при том, что никто никогда не хотел умирать. Не она первая, не она последняя. Светочка росла во времена перестройки под девизом «кто, если не я?» или «легко быть красивой и чистой, когда кто-то за тебя ковыряется в грязи». У неё и мысли не возникло, что за неё это всё мог бы сделать кто-то другой… У Светочки никогда не было принципов, ценностей и прочей лабуды, обычно характерной для любого человека любого времени. Но вот это у неё было. Кто, если не я?

Утром Светочка, как обычно, пошла на остановку. Май цвёл вишней и абрикосами. Май смеялся воробьями, у которых намечалось потомство. Май закидывал одуванчиками все склоны. Май ждал тюльпанов. Светочка всё ещё ждала, что полковник после очередного корпоратива предложит ей познакомиться поближе. Светочка ждала новой большой квартиры, на которую у неё никогда не было денег, и повышения, которое теперь невозможно. Даже сейчас, понимая, что это её последний день, она мысленно прикидывала, может ли взять ипотеку. Даже за минуту до смерти человек не способен поверить, что всё кончено.

И… так оно и случилось. Спустя полчаса, как Светочка очутилась в своём кабинете и, даже стала изучать новое дело… За ней пришли. С наручниками и обвинениями во взяточничестве крупного размера. Светочка стала кричать, что взяла только один раз три тысячи и несколько раз конфетами… Её вели и все улыбались, кто-то кивал в её сторону и хихикал. И причём все-все знали, за что её ведут. Это очень страшно, страшнее, наверное, нет ничего! Когда тебя уничтожают, а вокруг никто не хочет помочь – все смеются.

В общем, теперь она в СИЗО.

Первые дня два она только плакала и колупала ногтём стену. Когда пришла мама, она спросила Светочку:

– Зачем ты это сделала?

Светочка пожала плечами.

– А, может, как-нибудь договориться?

Светочка покачала головой. Тогда у мамы началась истерика, она стала кричать, что лучше бы Светочка не рождалась.

– Мама, я не брала такого количества взяток, как про меня говорят.

– Я знаю, – ответила мама, – зачем ты в это полезла. Сделала бы так, как тебя просили, и жила бы спокойно.

Светочка снова пожала плечами. А потом мама вспомнила, что сорок раз говорила, что не надо идти в следствие – там всё прогнило.

– А ещё ты сорок раз говорила, что надо жить честно.

– Тьфу, – сказала мать, – нравиться сидеть здесь, сиди, я тебя вытаскивать не буду. У меня нет денег на адвокатов.

Светочка знала, что, хотя у матери нет денег на адвоката, она его наймёт. Но… ничего не поможет. Что сделает какой-то адвокат против целой системы нолей. Она здесь всерьёз и надолго.

Светочке сказали, что к ней пришли. Наверное, опять мама. Светочка встала, прошла с охранником, но… Это была не мама, и даже не Рита. Это была обладательница самой ненавистной длинной физиономии на свете. Лошадь. Она нервно ломала ногти на правой руке и глупо улыбалась.

– Привет, – сказала Лошадь и отвела взгляд.

– Привет, – ответила Светочка.

– Артура отпустили.

– Почему?

– Ты же отправила в прокуратуру бумаги, что того парня без вести похитил Серёжин…

– А, ну да. Значит, не зря всё это было.