Воскресшая тень

Мы находимся в тишине некоторое время, а после дверь в палату внезапно открывается и на пороге появляется мой брат, а следом за ним – родители.

Они замирают, глядя на меня и на наши руки с Кайденом. Если бы я могла, то отдернула руку. Парень держит ещё некоторое время, после сжимает, словно в знак поддержки и отпускает, говоря:

– Наверное, мне лучше оставить вас.

– Да, было бы неплохо, – тут же отзывается мама, и мне хочется закатить глаза на её реплику.

Как только Кайден выходит, то я смотрю на своих родных, которые изучают меня в ответ.

Доусон медленно идет и останавливается в шаге от кровати, где я лежу. Брат протягивает руку и едва касается головы рукой.

– Ты очнулась, Нора…

Следом он наклоняется и обнимает меня очень осторожно, качая головой, будто ему снится сон. Родители подходят и целуют меня в щеку и макушку головы, когда за ними заходит тот же доктор.

– Простите, что помешал, но я хотел бы взять анализы у мисс Эсмонд.

– Конечно, доктор Элхомс, – отзывается отец.

Родители и брат отходят, но не покидают палату, когда доктор подходит ко мне.

– Мисс Эсмонд пока не может говорить, и это совершенно нормально, речь вернется к ней в течение нескольких дней. Пока она может только слушать нас и подтверждать наши слова глазами, да, Леонора? – прикрыла и открыла глаза. – Пока все показатели стабильны, и это хороший знак.

Я увидела, как из глаз мамы потекли слёзы, а папа поджал трясущиеся губы. Даже у Доусона скатилась по щеке одинокая слезинка. Это искренне удивило меня…

Доктор Элхомс взял нужное количество крови и вышел, оставляя меня вновь наедине с родителями.

– Дорогая, – произнесла мама и вновь разрыдалась, отрицательно качая головой, когда папа начал успокаивать её.

Я поджала губы, представляя, что они чувствуют, хотя… это крайне сложно представить. Меня не было семь месяцев с ними, и они потеряли всякую надежду на то, что я очнусь. Однако, несмотря на всё это, продолжали верить.

Я благодарна им за это.

Все втроем вновь обняли меня, и я прикрыла глаза, наслаждаясь этим коротким мгновением. За последние пять минут мама проявила больше чувств, кажется, чем за всю мою жизнь. Это приятно.

Глава 3

Я действительно начала говорить спустя несколько дней, как и чувствовать своё тело. Всё, кроме ног. Я по-прежнему их не чувствую, и это по-настоящему пугает меня. Доктор Элхомс заверяет, что всё в порядке, но я вижу его взгляд, который что-то скрывает. Ещё я вижу лицо Доусона, когда он смотрит на мои ноги, так… будто я больше не смогу ходить. Из-за этих мыслей я стала хуже спать.

Встаю с кровати только благодаря помощи кого-то из медсестер, либо родных. Доусон отказывается покидать мою палату, наплевав на учебу. И я не понимаю, что с ним такое… Кажется, брат за это время изменился.

Я заново учусь держать ложку, чтобы принимать пищу, потому что тело всё ещё плохо подчиняется мне.

– Доусон, тебе нужно поспать, – сказала ему, видя, что он мучается в кресле.

– Мне и здесь отлично, Нора.

– Так отлично, что у тебя синяки уже под глазами видны.

Брат ухмыльнулся и зевнул, после чего накрылся пледом и прикрыл глаза.

Я улыбнулась и покачала головой, замечая в нем изменения не только в поведении, но и во внешности. Он стал выше и шире в плечах, как и Кайден, как и Риз, который заходил вчера ко мне вместе с Вэйл. Подруга действительно выплакала все слёзы здесь. В конце она добавила, что точно убедилась, что я ведьма, потому что выжила.

Несмотря на то, что я была в коме, то мой организм так же продолжал расти. В росте изменений особо не заметила, однако лицо слегка вытянулось, словно стало худее, а волосы длиннее. Кожа – побледнела из-за того, что я давно не находилась на солнце, а глаза словно стали тускнее.

Я взяла телефон в руки, которым здесь могу пользоваться без ограничений, в отличие от школы, и продолжила просматривать в интернете информацию, которую могла упустить за семь месяцев.

Ещё я не знаю, как буду возвращаться к школьной программе, ведь уже многое упустила, но думаю, что наверстаю, когда смогу ходить.

В телефоне я провела несколько часов и отвлеклась, когда брат начал похрапывать. Ранее такого за ним не замечала, поэтому усмехнулась и засняла на видео, чтобы позже скинуть ему. Уверена, он будет очень рад.

Позже отложила телефон в сторону и тоже прикрыла глаза, замечая, что солнце за окном начало понемногу садиться.

***

Проснулась, не понимая отчего именно. Словно что-то заставило это сделать, словно… атмосфера в палате резко изменилась, став более мрачной и гнетущей. Воздух, показалось, сгустился. Тени на стенах удлинились, будто пытаясь укрыть то, что лучше было бы оставить в темноте.

Я часто заморгала, замечая в кресле всё ещё мирно спящего Доусона, и продолжила скользить взглядом по обстановке.

Мой взгляд наткнулся на слишком темное пятно у дальней стены, и сердце от испуга забилось в груде только сильнее. Особенно в момент, когда эта тень двинулась прямо на меня.

Я попыталась рукой нащупать тревожную кнопку, но в считанные секунды эта тень нависла надо мной и перехватила мои пальцы.

Мои глаза расширились, словно ночной кошмар ожил передо мной. Я успела и забыть о существовании Рована, но парень вернулся… прямо ко мне в палату.

Чёрт… Да я его сразу и не узнала, лишь по холодным голубым глазам определила его. Кажется, он стал выше и крупнее, в чертах лица всё меньше видно чего-то детского и милого.

– Что ты делаешь? – я задала этот вопрос хриплым ото сна и дрожащим голосом.

– Ш-ш-ш, – вторую руку Рован положил мне на лицо, закрывая рот, отчего мои глаза только сильнее расширились, – мы же не хотим разбудить твоего брата, Леонора.

Я замерла, потому что Рован крайне редко называет меня по имени, а после попыталась укусить его за руку, чтобы он открыл мне рот.

– Что ты делаешь?! – прошептала я, когда мне удалось отстраниться. – Здесь. В моей палате?!

Рован склонил голову и внимательно изучил мое лицо, будто запоминая изменения.

Меня взбесило это и его молчание.

– Ответишь или так и будешь молчать? И отпусти меня уже, Гарнет.

Он не сделал ничего из того, что я ему сказала, чем вывел только сильнее. Боже, ну, что он вообще здесь забыл? Решил зайти и позлорадствовать, что я пока нахожусь прикованной к кровати?

Неожиданно рука Гарнета пришла в движение и двинулась вверх по направлению к моему лицу. Он аккуратно провел по лицу, случайно коснулся губы и остановился пальцами на скуле.

Я напряглась ещё сильнее, теперь не понимая, что это с ним и не мерещится ли мне всё это. Если сон, то очень плохой. Рован – последний человек, которого мне хотелось бы видеть в собственном сне.

– Что с тобой, Гарнет?