В платье со штампом

Выхожу с работы немного позже, чем надо было – скорее всего, друзья уже собрались и ждут, как обычно, только меня. Но вот меня кто-то тянет за рукав куртки. Оборачиваюсь – Равшан. Наш юрисконсульт. Высокий, крепкий, черноволосый, смуглый. Кажется, на прошлой неделе он написал мне письмо, я ответила, и теперь мы каждый день переписываемся. Бывает, вечером он присылает мне смс.

– Юль, куда спешишь? Можно с тобой?

– Бегу на встречу с друзьями. Если есть время, присоединяйся.

Добежали до канала Грибоедова, где меня ждали друзья, быстро. Миша меня увидел первый и помахал рукой.

– Привет! Что делать будем? – спросил он, когда мы к ним подошли.

– Как что делать? Разве это не ясно? Надо пойти и тяпнуть.

– Тяпнуть, – повторил за мной Дима озадаченно и поглядел на Равшана.

– Ах, да! Забыла вам представить, это – Равшан. Он мой коллега. Юрисконсульт. Равшан, после института, немного пожил в Америке, там и обамериканизировался.

– Похоже на мат, – весело сказал Миша. – Надо запомнить.

– Так что, пропустим рюмочку-другую?

– Я знаю чудный бар, – произнес Равшан. И мы пошли за ним.

Бар оказался действительно чудным – голые, выкрашенные в светлое стены, старые потертые диваны, стулья, кресла, табуретки, скромная барная стойка, во втором зале – стиральные машины, огромный пакет стирального порошка, и снова диваны и кресла. Вместо картин на стенах – люди на диванах. Таких людей я еще не встречала. Было видно, что они живут в другом измерении, чем я. Идут не то чтобы в другом направлении, но идут иначе.

– Я чувствую себя здесь белым медведем. Или что вокруг меня – белые медведи, – тихо сказала я Наташе.

– Скажи мне, что ты пьешь, и я скажу, кто ты, – сказал Миша, открывая меню на карте спиртных напитков.

– Абсент, – просто ответил Равшан, чем мгновенно вызвал во мне симпатию.

– Абсент, – протянула я, – Очарование алкоголиков 20-х годов прошлого века. Равшан, ты очарователен. Как ты пьешь абсент?

– Обычно я запиваю его пивом.

– Этот человек опасен, – обратилась я к друзьям.

– Кто будет пить текилу? – спросил Дима.

– Текилу будут пить консерваторы, верные мужья и чрезмерно опытные женщины. А веселая молодежь пьет мартини, шампанское и мартини с шампанским, водку и коктейли с водкой, – дурачится Миша.

– Коньяк. Виски. Ром… – перечисляет Дима.

– Человек – это не то, что он ест, а то, что он пьет.

– Нет. Как пьет, – поправил меня Дима.

– Нет. «Как» – это не определяющий признак. Скорее сиюминутное настроение и наличие опыта. А вот «что» – это его выбор.

– А что вы скажете в ситуации, когда выбора нет, и приходится пить, что осталось? – спросила Наташа.

– Тогда уже все пьют одинаково, – улыбнулся Равшан.

– Как свиньи, – уточнил Миша.

Когда Равшан отправился к бармену за напитками для меня и Наташи, я тихо сказала:

– Ах, если бы он не сказал про пиво… Он убил во мне нежное чувство. Как жаль. Я уже готова была влюбиться в него как школьница.

– Это было видно, – ответила мне Наташа. – У тебя был разочарованный вид.

Мы посмеялись. Равшан вернулся за столик, придвинул к нам бокалы.

– А знаете, что хозяин этого кафе – грузин. Дмитрий Николаевич. Мой друг, музыкант, был у него на собеседовании. Здесь скоро будет каждый вечер живая музыка. На прослушивании группы сказал: «Ребята, давайте зажгем!». Слушал ребят долго, курил дамские сигары…

Наташа задумчиво смотрела на руки Равшана. Я проследила ее взгляд – она смотрела на его безымянный палец, на обручальное кольцо.

В какой-то момент мы с Равшаном остались вдвоем.

– Равшан, ты кем хочешь быть в жизни? – спросила я.

Равшан немного подумал.

– Знаешь, трудный вопрос – ведь по сути это вопрос о смысле жизни. Хочу быть развитым в профессиональном плане, более трудоспособным, добиться поста, который бы давал удовольствие от работы и неплохие деньги. Иметь хорошую семью с двумя детьми. А ты?

Пока я обдумывала ответ, к столику вернулись и Дима, и Миша, Наташа и Катя. Не хотелось говорить серьезно, поэтому я ответила:

– Мне иногда хочется быть газонокосильщиком. Где-нибудь в Италии.

Равшан рассмеялся.

– А ты в этом плане! Я бы с удовольствием бы был владельцем небольшого кафе-бара, по выходным бы стоял за стойкой, общался с людьми. Я со студенчества мечтаю о кафе. «Jerboa Underground».

– Почему газонокосильщиком? – спросил меня Миша.

– Устала быть ответственным сотрудником. Хочу быть свободной. Хочу наслаждаться видами зеленых холмов и запахом свежескошенной травы.

– Ну а ты понимаешь, что газонокосильщики не очень много зарабатывают? Даже в Италии, – сказала Катя, многозначительно подняв брови.

– На бутылку вина, кусок сыра мне хватит, а что еще надо?

– Тебе надо в отпуск, – сказала Наташа.

– Нет, вы не понимаете, мне иногда хочется заниматься совершенно другим. Просто физическим трудом. Просто косить траву.

– Можно было бы все бросить, конечно, и начать стричь газоны, – задумчиво произносит Дима. – Если я не был бы уверен, что это мне не надоест через месяц-другой: и зеленые холмы, и запах скошенной травы. Слишком уж это элементарная работа. Я убегу от такой работы. Ты, Юль, тоже.

– Возможно, но уже тогда мое лицо загорит от солнца, Дим, и волосы выгорят, и я надышусь воздухом. И однажды ты позовешь меня: «Юль!», я повернусь, и ты увидишь в моих глазах… зеленую свободу!

Все за столом на меня очень странно смотрели.