Лишний глаз

Лишний глаз
Анастасия Ли

Короткий рассказ в жанре юмористического фэнтези от лица не-героя, которому достался самый бесполезный подарок судьбы.

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был… я.

Кто же так сказки начинает, скажете вы. Но что поделаешь, если в царстве нашем вовек ни драконов, ни колдунов, ни даже самых захудалых героев не водилось. Все люди как люди. Вот и я тоже самый что ни на есть обыкновенный человек. Две руки, две ноги, три глаза.

Подожди, скажете, какой же ты обыкновенный человек. С лишним глазом-то. Если уж уродился таким, значит на роду написано или темное будущее пророчить, или вселенскую мудрость познавать, или, на худой конец, мысли чужие читать. Но так уж вышло, что глаз мой, находясь на привычном для выдающихся людей месте, ровно по центру лба, никаких особых умений или способностей мне не добавлял. Да и видел он, честно вам скажу, так себе. Если много выпил с вечера или соленого переел, так и вообще почти не видел на утро, заплывая не хуже своих нижних собратьев.

В деревне нашей поначалу все обрадовались страшно, что у Февронии такое дитя необычное родилось. Даже князю нашему весточку послали. Мол, будет теперь и в нашем тридевятом царстве свой герой. А то сил нет, как надоело про подвиги из тривосьмого и тришестого от заезжих гусляров и трубадуров слушать. И хотя никаких свидетельств о прямой связи между третьим глазом и героическими наклонностями его носителя не было, люди в нашем царстве простые, им главное – верить во что-то. Или в кого-то, так даже лучше.

И вот росло это трехглазое дитя, росло и на огорчение всем чаявшим вместо долгожданного героя стало… мной. Не вышло из меня ни мудреца, ни силача. Да и красавцем не сделался, но это было предсказуемо. А стал я обычным пекарем, который развлекал заезжую публику умением синхронно сводить глаза к переносице. Два-то многие могут, а вот чтобы сразу три… Еще соседу порой в расклад подсматривал, с такой обзорностью всегда видишь, кто червонного туза припас. Потом, правда, тумаков в полтора раза больше, чем обычный шулер, получал и отсвечивал неделю фингалом промеж бровями. Вот, пожалуй, и вся моя обычная жизнь.

Тогда к чему, спросите, я это все вам рассказываю? А к тому, что так бы и жить нашему царству в тени своих героических соседей, если бы не случай один…

***

Где-то далеко переливчато воет волчица. Именно волчица, не волк. Только в ее интонации ненависть и страх мешаются с неизбывной тоской по мирной жизни. На тихой лесной опушке, вдали от всего, где ее выводок никогда не достанут враги.

Я хорошо ее понимаю. Вот уже которую ночь просыпаюсь в поту от одного и того же непроходящего кошмара: три зловещих бледных глаза пристально смотрят на меня. Два из них совершенно серьезны, верхний же чуть щурится, словно смеясь надо мной. В темноте не вижу ни других черт лица, ни очертаний фигуры владельца глаз, но знаю точно – он ужасен.

Страх захватывает все мое существо, и даже после пробуждения еще долго не могу пошевелиться. Страх не за себя, это чувство давно позабыто. Но я все еще боюсь за сына, пусть даже его считают самым грозным воином на все наше триседьмое царство. Он идет напролом, веря в свою счастливую звезду. Только я знаю, что на этот раз она ему не поможет. Нам не взять тридевятое царство.

***

Честно признаюсь, когда пришла весть о падении тривосьмого царства, никто из нас сначала не поверил. Да и как в такое поверить? Любой ребенок на деревне напоет вам про героев, которые одним свистом сбивают врагов с коней. А у наших соседей таких героев ого-го сколько!

Оказалось, ни свист, ни ратная доблесть, ни даже подоспевшая подмога из тришестого царства не смогли остановить чужеземное войско. Рассказывали, что нападавшие налетели как буря и ясное солнце казалось красным сквозь сполохи зарницы. Люди у нас добрые, всех беженцев у себя приютили, по домам расселили. Самим пришлось потесниться, конечно, но что тут поделать. А дальше надеялись и верили, что захватчиков не прельстят наши болотистые земли, не чета черноземным богатствам тривосьмого царства. Верили так же неистово, как когда-то в то, что трехглазое дитя непременно вырастет героем.

Уж не знаю, то ли царь их был так жаден, то ли на пути мы к следующей цели, заливным лугам тришестого царства, оказались, но не прошло стороной их войско. Ровно на нашу деревню вышло. И встали мы как один на ее защиту. Кто с мотыгами, кто с вилами, я вот со скалкой, другого оружия-то и не было ни у кого. Но у чужеземцев, как выяснилось, тоже свои понятия о чести были. И каждую битву начинали они с поединка – их лучший воин против нашего. Поговаривали, что если чужой воин одолеет, то захватчики без боя уйдут. Только не было возможности проверить, никто еще ни разу их бойца не побеждал.

Я, как вы помните, ни разу не герой. И тут им быть не намеревался. Просто рассудили мы с товарищами, что хорошего воина на их верзилу тратить нет резона. А я с моей обзорностью, глядишь, подольше продержусь…

***

Сегодня мой сон стал явью: сын вышел один на один против трехглазого воина. Сначала он не узнал его, но воин снял повязку со лба, и по стройному ряду наших войск прокатилась дрожь. Многие знали о моих снах, но никто не верил старой женщине.

Посмотрев в этот смеющийся третий глаз, мой сын почувствовал тот же звериный ужас, с которым жила я все эти ночи. Рука его дрогнула и страшное оружие противника пригвоздило к земле.

***

Да не было у меня ничего, кроме скалки, не было! Я ж не виноват, что он чувствительный такой оказался. Засмотрелся на мой глаз и все, поплыл. Ну я его по темечку аккуратно так и приложил. Что потом? Все честь по чести, как и обещали. Мы сами не поверили, но они в самом деле подняли на палке белое полотнище и стали отступать. И воина своего захватили.

***

И тогда я поднялась во весь рост, воздела руки к небу и призвала на помощь все гадов земных, что служить нашей сестре испокон веков обязались. И поднялся шелест со всех сторон, и расступилась сыра земля, и явился царь-змий мне во служение. Только одно я ему сказала: «Отомсти, родимый». За сына моего.

***

Как-то раз на болоте змеюка меня укусила. Рука потом зудела так, что мочи никакой терпеть не было. Это я к тому, что всех гадов с тех пор страсть как не люблю. Особливо таких больших. Да и, поверьте, любому из вас такая невидаль тоже бы не понравилась, появись она пред вами из-под земли. И пополз ко мне этот змий, и вперил глаза злющие, и раскрыл с шипением пасть… Все, думаю, тут и скалка моя верная не поможет. В нем таких скалок не меньше ста уместится. Со мной в придачу.

Говорила мне когда-то мамка Феврония не судить о других с первого взгляда. Нижние глаза у гада я-то издалека разглядел, а еще один, аккурат на темечке, только с расстояния в пару локтей. Третий глаз был мутный, чуть скошенный и слегка… потерянный что ли? Будто сам не понимал, для какой такой цели хозяину достался… Лишним он был, этот глаз.

Застыл змий напротив меня. Разглядывал, видать. Да и я его не торопил, помирать никому прежде времени неохота. А потом… вот хотите верьте, хотите нет… Чуть прищурил верхний глаз, словно подмигнуть хотел, крутанулся на одном месте, и поминай как звали.

Дальше-то и не было ничего интересного. Продолжилась моя обычная пекарская жизнь. Только вот знаете… стал я как-то больше ценить свой лишний глаз. С ним сподручнее все же. Вот недавно под самой крышей нашел кота пропавшего. Никто из двухглазых его там разглядеть не смог. Достал на радость соседской дочке.

А люди у нас в тридевятом царстве все те же остались. Доверчивые, хлебосольные. Разве что теперь еще и музыкальными стали. Не ждут больше чужестранных гусляров и трубадуров. Свои песни про своих героев поют.