Полярные чувства

– Я так и сказал.

Вздох.

– Вы вздыхаете, а осы говорят, что излишнее потребление кислорода вредно, а еще у нас дома редко бывали шоколадные конфеты, а правильное питание очень важно. Та женщина питалась неправильно, она ела пиццу. Гадость, – Егор поморщился.

Снова вздох.

– Лицо вам тоже осы разукрасили или может быть голос?

– Нет, это му…

– Не важно, – довольно резко перебил Рукавица, – вернемся к убийству. Этот голос? Он называл конкретные имена или жертв выбирали вы сами?

– Жертв выбирали осы, но записки просил оставлять голос.

– А он как-то объяснял, зачем нужны эти записки?

Егор почесал щеку, и на миг его зрачки словно застыли, а лицо приняло безучастное выражение. Александра прижалась к стеклу, ожидая, что сейчас прозвучит какой-то очередной ошеломляющий факт, наподобие того, когда Шифровальщик заявил, что осы разрешают ему есть ровно сто десять грамм мяса или то, что они говорят, будто черный свитер очень ему идет, и он действительно удивил:

– Не объяснял, но пообещал, что она меня полюбит.

– Кто она?

– Василиса, – ответил он, и его лицо озарилось искренней улыбкой. В этот миг он даже выглядел довольно симпатичным.

Неужели это имя той таинственной женщины, из-за которой и произошли убийства?

А потом Шифровальщик выдал фразу, смысл которой не понял никто из присутствующих:

– Я люблю ее, и она уйдет ко мне, потому что осы говорят, он слишком жесток.

Егор Петров письменно сделал признание в убийствах, хотя и настаивал на том, что ради любви можно было пойти и не на такое. Чувства вины не испытывал. Медицинская экспертиза подтвердила, что он не здоров и страдает шизофренией недефицитарного типа, подразумевающей наличие бреда, галлюцинаций и расстройства мышления. Был проведен следственный эксперимент, в ходе которого он спокойно показал, как душил своих жертв. Единственное – не помнил, как их связывал и раздевал, но врачи пояснили, что такое возможно. И теперь Александра сидела дома и рассуждала о том, как дальше сложится судьба Петрова. Было весьма несправедливо то, что его жизнь, пусть и в лечебном учреждении продолжится, тогда, как несчастные женщины больше никогда не сделают вдоха.

Она убирала записи по делу о Шифровальщике в стол, когда приехал Иван.

– Привет, Пуля. Ну, что скажешь? – он выглядел усталым, но держался бодро. Вымученно улыбался.

– Он болен, так что…

– Его не посадят.

– А что обнаружили в квартире?

– Ты, Пуля, не поверишь, абсолютно все, что подтверждает: убийца-он и его не подставляли. Отпечатки повсюду.

– Любопытно. Перечисли улики, я запишу, – она потянулась за чистым листом.

– Зачем? Дело ведь раскрыли.

– Не могу объяснить, просто перечисли.

Иван открыл нужный файл на телефоне:

– Вязаные перчатки черного цвета, огромная черная куртка с меховым капюшоном, ботинки Вранглер 43 размера, красная маска быка-дьявола, а на ней его отпечатки. Во дворе найдена та самая черная «шкода октавия», а в ней рыжий волос первой жертвы. Что тебе еще нужно?

– Не знаю, Бриз, а что-нибудь связанное с этой Василисой Исаевой обнаружили?

– На письменном столе ее фотография и не одна – восемь, с разных ракурсов. Есть даже снимок, где Василиса с мужем гуляют в парке. А в его спальне лицо Василисы занимает пол стены. Оказывается, он еще и блог вел, где описывал свои преступления. Там же и упоминается Рыж, думаю, она и есть Василиса. Кстати никнейм в блоге он составил по примеру собственного шифра. Посмотришь? Я сфотографировал.

– Из блога Еu1h2. Любопытно.

– Это он, Пуля, нет сомнений. Его узнала продавец из магазина, где работала вторая жертва, и его видели в той самой пиццерии. И, Пуля, его дом находится как раз рядом с парком, где…

– Обнаружили жертв, – со вздохом закончила Александра.

– Все совпадает. И он сам сознался. Ты была свидетелем. Этот парень серьезно болен, чего еще ожидать? Кстати, его мать увезли на скорой. Он был как раз у нее в гостях, когда наши прибыли. Жаль старушку, боюсь, не переживет. А этот Егор пусть лечится. Он, кстати и животных убивал – в квартире отдельная комната, отведенная под жертвенный алтарь с целой кучей дохлой живности. Представляешь, какая вонь! Ума не приложу, как он сам там находился.

– Да, но…

– Что но? Маньяк пойман.

– Не знаю, Бриз. И не смотри на меня так. Я НЕ ЗНА-Ю!

Глава 18

Василиса несколько раз навещала тетю Любу – мать Ксюши и предлагала свою помощь, но та лишь безразлично глядела куда-то вдаль, а потом медленно кивала и благодарила за заботу. В конечном итоге, Василиса решила ограничиться телефонными звонками.

Но вот, череда тревожных дней, наконец, осталась позади: похороны, поминки, непонятные послания, страшные сновидения. Тетя Люба начала отвечать на звонки с чуть большим оживлением, а один раз даже поинтересовалась, как дела у нее самой. И сейчас Василиса стояла перед духовкой, наблюдая, как на шоколадных шапочках образуются трещинки, а оттуда вытекает вишневое варенье и была счастлива. Почти, как раньше. Лешка должен был вернуться из очередной командировки с минуту на минуту, и Василиса хотела полностью подготовиться к встрече, поэтому на плите давно кипел рассольник, шипели румяные котлеты, а на столе высилась стопка ажурных блинчиков.

Духовка, между тем издала долгожданный сигнал, означающий, что время выпечки подошло к концу, и Василиса явила свету небольшие аппетитные кексы. Сладкий аромат шоколада был настолько восхитительным, что она не удержалась от улыбки. Взглянув на экран телефона, кинулась в ванную снимать бигуди. Сегодня ее и без того волнистые пряди должны были быть идеальными и не только потому, что ее Лешка возвращался домой после двухдневного отсутствия, но и потому, что вечером они договорились съездить в ее любимый магазинчик за обновками, а Василиса была глубоко убеждена, что обновлять гардероб нужно исключительно при «параде». Она даже маникюр освежила. Да и к тому же – это был отличный способ окончательно развеять кошмар, связанный с влюбленным психом, который оказался еще и убийцей. В общем супруг отлично знал, что нужно делать, и она была этому бесконечно рада.

Высвобождая упругие локоны, Василиса умирала от одной лишь мысли о том, как будет ходить вдоль длинных вешалок с удивительными редкими экземплярами, любоваться узорами, щупать ткань и, конечно же, выбирать вещи, которые купит. По телефону муж сказал, что она может не останавливаться на одной шляпке, и для себя Василиса уже решила, что приобретет пару платьев на выход.

– Василек, я дома! – связка ключей брякнула о деревянную тумбочку в прихожей.

– Лешка! Я шоколадные кексы испекла.

– Аромат отличный. Василек, какая ты красивая! – заключил в объятия.

– А обычно, что, некрасивая?

– Красивая, но сегодня прям королева, – улыбнулся.

– Это в фартуке-то? А что ты за спиной прячешь?

– Помнишь, Василек, ты просила аленький цветочек?

Она кивнула.