Александра

Я проглотил застрявший в горле ком.

– Не делай больше так, – сказал он мне. – Маме стыдно за тебя, она учитель, её все знают, да и мне тоже за тебя стыдно.

– Хорошо, не буду, – сказал я.

– Сколько тебе нужно денег? – спросил меня вдруг папа.

– Восемьсот рублей, – ответил я.

Папа вышел из кухни, через минуту вернулся обратно, с кошельком в руках.

Вынул из кошелька одну пятисотку и три сотни.

– Держи! – сказал он мне.

И больше, ни о чем меня не спросив, вышел из кухни.

Я посмотрел грустно-прегрустно на эти восемьсот рублей и вновь всплакнул, подумав на этот раз о том, какой у меня замечательный папа.

8 глава

Непонятный замок

На следующий день я отнёс Марии Тимофеевне деньги на ремонт разбитого мной стекла и чистосердечно признался ей в своём преступлении.

Баба Маша, к моему удивлению, сильно не возмущалась, лишь только пробубнила себе под нос:

– В ваших дурацких поступках я нисколько не сомневалась. На то вы и мальчишки. Пороть вас надо крапивой, а родители щас пошли какие-то странные: всё жалеют вас. А повоспитываешь вас маленько, отругаешь лишний раз, и вы сразу стёкла… Грамотные все больно стали, чуть что сразу права, а об обязанностях и не помните. Знаешь, какая одна из самых важных ваших обязанностей? – спросила она меня и, не дождавшись моего ответа, продолжила. – Старших надо уважать, родителей слушаться – вот ваша главная обязанность! А вы уже все в десять-одиннадцать лет испорченные, развратные. Пороть вас надо, пороть, а вас всё жалеют, да жалеют!

Услышав слово «пороть», я неприятно вздрогнул, вспомнив вчерашний день.

Саша стояла рядом и, улыбаясь, слушала рассуждения своей бабушки.

Мне же было не до смеха.

Какой-то непонятный червь продолжал мучить меня внутри, и я не мог понять, с чем это было связано, вроде уже конфликт исчерпан, я признался в своем нехорошем поступке, отдал деньги.

Но что-то как будто мучало меня.

Я начал собираться домой, так как больше в этом доме мне было делать нечего.

Алекса пошла меня провожать.

Когда я уже надел свои ботинки, Саша вдруг каким-то непонятным своим загадочным взглядом посмотрела на меня.

Мне опять показалось, что она что-то знает или о чем-то догадывается.

Я тоже посмотрел на Сашу и сказал:

– Ну ладно, я пойду. Пока!

– Пока!

Я начал открывать входную дверь и понял, что не могу разобраться в замке.

– Стой, ты не тот замок открываешь! – сказала мне Саша.

Она подошла ко мне, начала открывать мне дверь сама.

– Какой-то непонятный у вас замок! – сказал я Саше и почувствовал в своём голосе дрожь, как будто говорил не об обыкновенном замке.

– Да тут, вот здесь надо поворачивать, нижний, а ты верхний открываешь!

Саша открыла мне дверь.

Я начал выходить из квартиры и неожиданно остановился, находясь уже на лестничной площадке.

– Алекса, – сказал я девочке, которая ещё не успела закрыть за мной дверь. – А ты ведь знала, что это я разбил окно.

– Знала, – согласилась со мной Алекса.

– А почему ты мне ничего не сказала? – спросил я девочку.

– Сам знаешь, почему, – усмехнулась вдруг Алекса.

– Не знаю, объясни!

– Не буду!

В коридор вышла Мария Тимофеевна.

– Саша! – сказала она внучке строгим голосом. – Перестань запускать в дом мух, либо выйди на улицу вслед за этим шпаной, либо заведи его обратно!

– Прости, ба, – немного смешно отозвалась Алекса и, посмотрев на меня, добавила:

– Иногда что-то тайное, так и должно оставаться тайным! Не обязательно человеку всё знать!

Алекса захлопнула дверь.

После этого я должен был на неё обидеться и уйти, но сам не знаю почему, я вновь постучал в дверь.

Алекса мне открыла, строго посмотрела на меня.

Под её строгим взглядом я немного растерялся, но тут же, вопреки своей растерянности, громко проговорил:

– Алекса, а ты знаешь… мою главную тайну?

– Знаю, – ответила мне Алекса.