Семантика сказок: сравнительный анализ «бродячих сюжетов»

2.1.

Каша из топора (ATU 1548)

2.2.

Вершки и корешки (ATU 1030)

Социальные сказки

3.1.

Мальчик-с-пальчик (ATU 700)

3.2.

Подмененные дети (ATU 707)

Аксиологические сказки

4.1.

Дочь дьявола (ATU 313)

Исторические сказки

5.1.

Кочет и курица (ATU 2021)

5.2.

Смерть петушка (ATU 2021)

Заключение

Немецкая сказка

Английская сказка

Ирландская сказка Испанская сказка

Португальская сказка

Североамериканская сказка

Латиноамериканская сказка

Русская сказка

Библиографический список

Посвящается памяти А. А. Гагаева, умевшего видеть великое в малом

Введение

Возьмите сказку в ее цельности, изучите в ней сплав различных мотивов, определите       особенности       ее физиологического       строя,       ее       народную индивидуальность и затем переходите к сравнению со сказкой и сказками других народов. А. Н. Веселовский[1 - Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989, с. 92.]

Несколько слов о космо-психо-логосе

На стыке наук нередко случаются замечательные открытия. Так, на протяжении XX века в области совпадения интересов философии, культурологии, психологии и лингвистики разрабатывалась концепция космо-психо-логоса (КПЛ). Термин, впервые предложенный Г. Д. Гачевым в книге «Национальные образы мира» [1], является квинтэссенцией методологии, в рамках которой ментальность каждого народа рассматривается как единство местной природы (Космос), характера (Психея), склада ума (Логос). Развивая теории Г. Д. Гачева,

Н. Я. Данилевского,       Л.       Н.       Гумилева,       Н.       С.       Трубецкого,

Е. Н. Трубецкого, А. Н. Веселовского [2–8] и используя в качестве методологической основы субстратный подход [9], А. А. Гагаев сформировал современное представление о системе космо-психо-логоса, включив в область исследований работы генетические, психогенетические, психологические, психоэволюционные, антропологические, этнологические, этнографические, археологические, исторические, демографические, логические, лингвистические, лингвокультурологические и философские [10–23]. Продолжением означенных космо-психо-логических исследований стало настоящее обращение к содержанию этнической сказки. Почему именно сказка?

Психология, история, философия, логика народа наиболее ярко отражаются именно в фольклорных текстах. По этой причине в качестве материала для данной книги были выбраны этнические сказки. Сказки отличаются высокой пенетративностью, сюжеты часто заимствуются другими этносами, но заимствуются именно сюжетные линии, при этом содержание изменяется в соответствии с космо-психо-логосом народа. Фольклорные сказки разных этносов не тождественны, и редукция их к тождеству при формальном подходе к интерпретации отсекает семантику и этнические смыслы. Так называемые «бродячие сюжеты» не идентичны, но различия в схожих сказках очень показательны для понимания КПЛ народов.

Что понимается под сказкой?

Формально, как жанр, сказку можно определять в терминах В. Я. Проппа, А. И. Никифорова и В. П. Аникина как устный поэтический рассказ, бытующий в народе, имеющий содержанием необычные вымышленные события (фантастические, чудесные или житейские), осуществля-ющий, однако, раскрытие реальных жизненных тем [24, с. 24; 25,

с.       7;       26,

с. 208]. Но, в отличие от мнений В. Я. Проппа, изучавшего сказку с позиций формализма и структурализма, я рассматриваю сказку как этнокультурную семантическую знаково-речевую структуру. Фольклорная сказка всегда имеет этничное содержание и смысл, несмотря на формы рецепции и аккультурации сюжетных мотивов. Идея о связи семантики и текста сказки не нова [27–30], но никто прежде не определял семантику сказки через дейксис.

Что включает в себя дейксис? Что представляет собой дейксисный анализ фольклорного текста?

Настоящая работа посвящена исследованию дейксисной системы семантики сказки. Впервые термин «дейксис» был введен как лингвистический и семиотический термин, включающий в себя лексические единицы (преимущественно местоимения, предлоги, артикли) и грамматические явления (окончания, формы глагола, перформатив), указывающие на место, время коммуникативного акта и социальное положение его участников (Э. Бенвенист, Дж. Остин, Ч. Дж. Филлмор, Р. Якобсон, А. Дж. Айер, Э. Сепир, Б. Л. Уорф, Дж. Браун, С. Р. Андерсон, М. Р. Желтухина [31–41]). Ч. Дж. Филлмор сформулировал понятие дейксиса времени, места и дискурса, а также социальный дейксис, под которым подразумевал социальные отношения участников коммуникативного акта, определяющие выбор почтительного, вежливого, дружеского или оскорбительного уровня речи [33]. С. К. Левинсон под социальным дейксисом понимал кодирование социальных различий, связанных с ролями участников коммуникативного акта. Также он выделял дискурсивный дейксис (дейксис теста), и эмфатический дейксис [42]. М. Р. Желтухина объединила теории предшественников в следующем определении социального дейксиса: «социальный дейксис указывает на отношение адресанта к адресату и референту, на степень социальной дистанции между ними, обусловленную социальной ситуацией» [41, с. 172]. Она также выделила относительный социальный дейксис, который описывает социальную дистанцию по отношению к: референту, адресату, слушателям или присутствующим, а также дает представление о ситуации в целом. М. Р. Желтухина ввела и понятие абсолютного социального дейксиса, включающего в себя «символы социальных ролей участников… дискурса, име-ющих в рамках данного института особый статус и позиционные полномочия» [41, с. 172].

Таким образом, лингвистическое понятие дейксиса включает в себя адресата, адресанта, референтную группу, социальный статус субъектов, оценку ситуации в целом относительно лица, времени, места в рамках семантической ситуации и социальной системы координат, символы определяемых, оцениваемых или комизируемых социальных ролей [31; 37; 39; 42]. В настоящей работе дейксис рассматривается как область пересечения интересов лингвистики, семиотики, культурологии и философии – то есть как явление лингвистическое и социальное, как средство формализации социальности средствами языка, как лингвистическое воплощение социальности [43].

Для исследования семантики сказок я анализирую относительный, социальный, номинативный, индикативный и абсолютный типв дейксиса.

Относительный дейксис позволяет получить информацию, характеризующую ситуацию в целом и социальную дистанцию по четырем осям: к адресату, к слушателю, к референту, определяя истинность, заблуждение и ложь сообщения, его последствия в кооперации, адаптации, социализации, в любых социальных процессах.

Социальный дейксис – это дейксис дискурса или текста, выявляющий формы социальной дистанции в некоторой социальной и речевой ситуации, формализирующий статус/роль и межличностные отношения участников коммуникативного акта, власть и подчинение, солидарность, справедливость, различие воль и знаний, институциональную иерархию и восстановительный процесс в иерархии.

Абсолютный дейксис предоставляет информацию касательно времени, места, символов социальных ролей субъектов коммуникативного акта и дискурса в целом, обладающих особым статусом, правами и позиционными полномочиями [41, с. 172; 42, с. 91].

Определения номинативного и индикативного дейксиса впервые введены мною в работе «Социально-философские основания комического социодемографических и этнокультурных групп» [43].

Под индикативным дейксисом понимаются грамматические средства формализации социальных контекстов, такие как местоимения (личные, притяжательные, неопределенные, возвратные, отрицательные), союзы и союзные частицы, глагольные основы, аффиксы, окончания, перформатив, охватывающие все структурные уровни языка [43]. Индикативный дейксис осуществляет лингвистическую формализацию истины.

Номинативный дейксис включает в себя лексические единицы, называющие релевантные в данной ситуации социальные роли участников коммуникативного акта [43].

При дейксисном анализе семантики и смыслов сказок

•